это у вас в мешке? — спросил Вэй Гу.

Старец ответил:

— Красные веревки. Ими я связываю ноги будущих супругов. И уж ни раздоры между семьями, ни различия в богатстве и знатности, ни расстояние, ни вражда государств — словом, ничто их не разлучит. С рождения, сами того не ведая, связаны они друг с другом этими узами. На кого накинута веревка, от судьбы не уйдет. Ваши ноги уже привязаны к ногам маленькой девочки, так какой же вам прок свататься к другой?

— А где сейчас моя будущая жена? Из какой она семьи? — спросил Вэй Гу.

Старец ответил:

— Она дочь матушки Чэнь, здешней торговки овощами, и живет к северу от вашего постоялого двора.

— Возможно ли ее повидать?

— Матушка Чэнь, отправляясь на рынок, непременно берет ее с собой. Хотите, пойдем вместе, я укажу вам эту девочку.

Уже совсем рассвело, а тот, кого ждал Вэй Гу, все не шел. Старец закрыл книгу, спрятал ее в мешок и собрался уходить. Вэй Гу последовал за ним. Они пришли на овощной рынок, вскоре явилась туда и какая-то старуха, слепая на один глаз. С ней была девочка лет трех, на редкость уродливая собой. Старик указал на нее:

— Вот ваша жена!

Вэй Гу пришел в ярость:

— Как, эта уродина? Да я убью ее!

— Она родит знаменитого сына, — сказал старец, — имя ее будет указом занесено в списки получающих императорскую пенсию, ей пожалуют богатый удел. Как можно убить ее?

И старик исчез.

— Наплел вздору, старый черт! — бранился Вэй Гу. — Чтоб я женился на какой-то уродке, дочери кривой торговки! Да я — отпрыск знатного рода и в жены должен взять себе ровню. А уж раз не судьба мне жениться, возьму на содержание прославленную красавицу, все лучше…

Он наточил нож и, вручая его рабу, сказал:

— Ты давно мне служишь. Если ты ради меня убьешь вон ту девчонку, получишь десять тысяч монет.

— Будет исполнено, — ответил раб.

На другой день, запрятав нож поглубже в рукав, явился он в овощные ряды и в гуще толпы нанес девочке внезапный удар. Поднялась суматоха, Вэй Гу с рабом бросились бежать. Им удалось скрыться.

— Попал ли твой удар в цель? — спросил Вэй Гу своего раба.

— Я целился ей прямо в сердце. К несчастью, удар пришелся между бровей.

Еще не раз пробовал посвататься Вэй Гу — и все безуспешно.

Прошло четырнадцать лет. Вэй Гу получил важный пост в гарнизоне Сянчжоу. Перед этим он временно служил там помощником начальника казначейского отдела, и правитель области Ван Тай, покровительствовавший ему, нашел, что Вэй Гу достоин лучшей должности. Вскоре он отдал ему в жены свою дочь, юную девушку лет семнадцати, красивую, стройную. Вэй Гу был необычайно доволен. Но была у его жены одна особенность: она постоянно носила между бровей мушку,[215] не снимая ее даже в купальне.

Прошел год. Вэй Гу очень удивлялся, почему его жена никогда не снимает мушки. Вдруг ему вспомнились слова раба. Не говорил ли он, что удар ножом пришелся между бровей? Вэй Гу приступил к жене с расспросами. Проливая слезы, она поведала ему:

— Я только считаюсь дочерью правителя, но на самом же деле прихожусь ему племянницей. Отец мой занимал пост градоправителя Сунчэна, в этой должности он и скончался. Я тогда была еще в пеленках. Ни матери, ни братьев у меня не осталось. Всеми забытая, росла я в деревне на юг от Сунчэна у своей кормилицы по имени Чэнь. Чтобы как-то свести концы с концами, она торговала овощами по соседству с постоялым двором. Матушка Чэнь жалела меня и не соглашалась со мной расстаться. Как-то раз, когда было мне три года, она, как всегда, взяла меня с собой на рынок. Вдруг какой-то безумец ударил меня ножом. На лбу у меня остался шрам, я прикрываю его мушкой. Семь или восемь лет назад мой дядя посетил по делам Лулун. Он взял меня к себе и был так великодушен, что выдал меня за вас замуж.

— Не была ли матушка Чэнь крива на один глаз? — спросил Вэй Гу.

— Верно, — ответила жена, — а откуда вам это известно?

— Так ведь это я покушался на твою жизнь, — признался Гу и добавил: — Поистине удивительная судьба!

После этого разговора они стали еще ближе, еще дороже друг другу. У них родился сын по имени Кунь. Со временем сделался он верховным правителем Яньмэня. Мать его получила во владение удел Тайюань и титул «Высочайшей госпожи». Так сбылось предопределение судьбы, и ничто не смогло тому помешать.

Градоправитель Сунчэна, прослышав об этом, дал постоялому двору название «Подворье предсказанного брака».

Гуляка и волшебник

[216]

В те годы, когда на смену династии Чжоу пришла династия Суй, жил некий Ду Цзы-чунь.

Молодой повеса и мот, он совершенно забросил дела семьи. Не знал удержу в своих прихотях, проводил время в кутежах и буйных забавах и очень скоро пустил по ветру все свое состояние. Попытался Цзы-чунь искать приюта у родственников, но не тут-то было: всякий знал, какой он бездельник.

В один из холодных зимних дней, оборванный, с пустым брюхом, шатался он по улицам Чанъани. Настал вечер, а поесть ему так и не удалось. И вот, сам не зная, зачем он сюда забрел, оказался он у западных ворот Восточного рынка. Жалко было смотреть на него. Голодный, измученный, стоял он, глядя на небо, и время от времени протяжно вздыхал.

Вдруг перед ним остановился, опираясь на посох, какой-то старик и спросил:

— Что с тобой? Отчего ты все вздыхаешь?

Цзы-чунь открыл ему душу, негодуя на родственников за их бессердечие. Лицо юноши красноречивее слов говорило о его страданиях.