поливая тонкой острой огненной струей вокруг Хельма, не давая ему ни сбежать, ни прорваться дальше. Р’ханда начали оттеснять туда, где угрожающе светились ловушки.

Хельм злился, хотя снисходительная усмешка по-прежнему не сходила с его губ. Жесткий прищур, отрывистые движения, в глазах беснующееся дьявольское пламя. Он продолжал отступать, оказываясь все ближе к ловушкам. Еще пара метров, и одна из них сомкнется на разбушевавшемся джинне…

Он упал на колени и со всей яростью ударил кулаком по земле. Она вздыбилась, застонала, задрожала, и тут же на лагерь обрушился настоящий камнепад. Булыжники размером то с кулак, то с голову падали, разрушая дома, выбивая куски из-под ног. Стражники пытались укрыться — кто под крышей, кто под магическим щитом, а дракону пришлось сделать крутой вираж, чтобы не попасть под каменный град. Я лишь глубже забилась под остаток кровли и молилась, чтобы мне ненароком не пробило голову.

Ряды защитников смешались.

Хельм довольно оскалился и, пользуясь небольшой передышкой, запрокинул голову, рассматривая Лифара. Тот уже разворачивался над лагерем, тяжело взмахивая черными крыльями.

Р’ханд поднял руку, снова призывно раскрывая ладонью. Воздух вокруг задрожал, заискрился, принимая облик предмета. Копье. Длинное, черное как бездна. Только стальной наконечник сверкал, ловя острыми гранями отблески пламени.

Хельм дождался, когда Лифар подлетит ближе, замахнулся и метнул копье. Он точно знал, где броня у дракона была наиболее уязвимой и теперь ударил именно туда.

Копье пробило крыло насквозь…

Над Дестиной разнесся ужасающий рев дракона, полный боли, злости и недоумения. Лифар завалился на бок и, несуразно махая здоровым крылом, начал падать. Ему хватило сил только на то, чтобы не рухнуть прямо на площадь, на людей. Он спикировал в сторону драконьего лежбища и гулко врезался в землю.

Все замерли, затихли, растерянно глядя на небо. В этой неестественной, натянутой тишине отчетливо раздался жесткий голос Хельма.

— О, да! — громко протянул он, не скрывая кровожадного восторга. Красные глаза светились триумфом и какой-то мальчишеской радостью.

…А через мгновение на площади его уже не было. Он просто ушел. Разворотил к чертям собачьим половину лагеря, ранил дракона, людей и ушел.

Сирена смолкла.

Некоторые маги остались возле дыры, которую Хельм проделал в куполе, и начали слаженно ее залатывать, восстанавливая защитные плетения, Бука вытаскивал из ловушки плененного контуженного Лаира, остальные со всех ног бросились в драконьему лежбищу, откуда доносились раскатистые стоны подбитого дракона.

Я тоже побежала, не видя ничего перед собой из-за пелены слез, застилающих глаза.

Как же так, Хельм… Зачем?! Вы же с Лифаром друзья. Были. И с Али. И с ребятами. И со всеми остальными в лагере! Что же ты делаешь, мерзавец? Как теперь все это исправлять? Как ты будешь смотреть им в глаза, после того, что натворил?

 Да. Я все еще верила, что он справиться, но с каждым днем, с каждой минутой эта вера все больше слабела, оставляя за собой горький пепел разочарования.

* * *

Когда я добралась до драконьего лежбища, там уже было не протолкнуться от набежавшего со всех сторон народа. Мне кое-как удалось просочиться между воинами, поближе к центру событий.

Лифар лежал на боку и хрипло дышал. Его могучая грудь тяжело вздымалась и опадала, длинный хвост бессильно растянулся на земле. Весь бок дракона был залит кровью, она же расползалась темной густой лужей по земле, а возле основания крыла зияла чудовищная рана — подарок от бывшего друга.

— Ну-ка разошлись все! — раздался громкий голос Овеона. Командующий лагерем продирался сквозь толпу, следом за ним спешили наши лекари, — я кому сказал! Все ушли! Живо!

Он выглядел устрашающе. Половина лица залито кровью, легкая кольчуга разорвана от плеча и до пояса. В руках тяжелый боевой молот, в глазах — лютая ярость.

Люди попятились и начали поспешно уходить, а я вместо того, чтобы последовать следом за ними, шмыгнула за изгородь и притаилась под старым навесом.

— Приступайте! — скомандовал он, кивнув целителям.

Бен первый прикоснулся к дракону, приложил ладони к боку и замер, прислушиваясь к свои ощущением.

— Сам справится? Выживет?

— Справиться, но…

— Но?

— Но тогда вряд ли сможет когда-нибудь взлететь.

Дракон в ответ отчаянно застонал. Я даже представить не могла, что он сейчас чувствовал. Кого это, когда человек, которому доверял, наносит такой удар. Дракон без неба — это не дракон. Просто ящерица, плюющаяся огнем.

— Проклятье, — Овеон некрасиво выругался, — а если будете лечить?

— Мы можем сохранить ему крыло, но энергии нужно целую прорву, — произнес Бен, сокрушенно качая головой, — причем пропускать ее надо через единый контур.

— Вытянете?

Бен посмотрел на своих людей. Они были взъерошены, измучены битвой, но тем не менее настроены решительно.

— Да.

— Тогда приступайте. У барьера без дракона туго придется.

Главный лекарь сложил ладони домиком, подышал на них, разогревая, потом обратился к магам.

— Нужны добровольцы. Маги. Огненные. Чем сильнее, тем лучше. Предупреждаю сразу, после такой процедуры — неделю будете не в себе.

Вперед шагнуло человек десять.

— Отлично. Теперь, что касается дракона. Ему будет больно. Поэтому держите. Да не руками, — цыкнул он на самого прыткого парня, ухватившегося за хвост. — Ледяные тиски, воздушные оковы. Что угодно, лишь бы его обездвижить. От этого зависит получится ли у нас его вытянуть.

— Сделаем, — первый ледяной маг раскинул руки, и тут же из земли поднялись ледяные корни, оплетая дракона. Остальные тут же присоединились к нему. Вокруг дракона стало холодно, воздух уплотнился и стал тяжелым.

— После лечения несколько дней ему нельзя подниматься в воздух, да и потом крыло придется беречь, — вслух рассуждал Бен, разминая пальцы. Обернулся к своим, — двойной контур, чередуемся маг-целитель, замыкаем на мне. Держать по максимуму.

— Но…

— Без но, — холодно оборвал возражения и шагнул к Лифару, — начинаем.

Он приложил ладони к ране, два целителя положили руки ему на плечи, потом встали огненные, а следом опять целители, выстраиваясь в хоровод. Двое последних просто взялись за руки, замыкая круг.

— Давайте.

Воздух задрожал, запахло грозой, вокруг Лифара и целителей побежали крошечные молнии. Дракон дернулся, потом еще раз, а потом взревел так громко, что я едва не оглохла.

Ледяные оковы покрылись трещинами.

— Держать! — гремел Овеон.

Ледяные и воздушные маги вливали силы в тиски, а целители и огневики в самого дракона. Он ревел, пытаясь вырваться. Где-то глубоко у него в груди заклокотало.

— Сейчас полыхнет!

Один