– Зачем?

– Там много еды! Люди, тепленькие люди, понимаешь?

– Да! Скорее, голод пожирает мои ноги!

– Хорошо, поднимайся и слушай меня! – крикнул Кромб и отскочил в сторону.

Куски торфа и обрывки корней взлетели в темное небо, черная масса риктифага ступила на землю, по шкуре демона забегали синие искры – сила верхнего мира пыталась раздавить чужака и отправить его обратно, но пока демон сопротивлялся этому.

Кромб успел разглядеть овальное тело риктифага с торчавшими по бокам короткими верхними лапами и более мощными, но совсем не подходящими для верхнего мира нижними конечностями. Там, внизу, он был проворен и мог преследовать призрачные тени, но здесь едва передвигался. Кромб видел, что пришелец долго не протянет, его следовало немедленно пускать в бой.

План был прост: направить этот зловонный таран прямо на пристройку дома, сказав, что за ней прячется толпа людей. Демон разнесет пристройку, ранит Фрая, и тогда подоспеет Кромб, чтобы взять то, что давно уже считал своим, – жизнь и удачу старого наемника.

Риктифаг встрепенулся и бросился на Кромба, но тот ожидал подобного поведения. Он отскочил в сторону, и чудовище врезалось в вековой дуб. С голых веток полетели уцелевшие желуди, один больно щелкнул Кромба по носу.

– Ну что, дальше дурачиться будешь или показать тебе, где много еды?

Демон дернулся еще раз, затрещал искрами и, наконец, покорился:

– Покажи, где много еды.

– Идем, нужно выйти из леса, – сказал Кромб и, чтобы не подвергать риктифага соблазну, исчез и вновь появился уже на опушке леса.

Ломая деревья и оставляя на ветках клочки обоженной воздухом шкуры, риктифаг вырвался из леса и снова направился к Кромбу, но тот ослепил его пущенным из пальца желтым лучом, а затем им же начертил на пристройке магическую литеру «S».

– Ты видишь это, ур-род?

– Я не урод! – возразил риктифаг. – Я красивый!

– Хорошо, красавец, вот за этой пристройкой прямо на улице спят люди. Теплые, аппетитные. Примерно десять дюжин – пойди и сожри их!

Демон утробно зарычал и, качнувшись, начал разгоняться. Под его ногами задрожала земля, а шкура стала заниматься синим пламенем.

– Только бы добежал, только бы добежал… – говорил себе Кромб, зачарованно следя за подпрыгивающей в темноте светящейся горой.

Наконец раздался треск частокола, заграждение не задержало риктифага ни на мгновение.

– Давай, котик, давай! – подбадривал его Кромб. – Еще чуть-чуть и…

Раздался новый удар, полетели обломки пристройки.

– Вперед, Кромб, получи свою долю! – скомандовал себе колдун и помчался к развалинам.

В большом сенном сарае, принадлежавшем уехавшему за рыбой старосте, собрались почти все хозяева подворий и еще несколько хуторян, оповещенных о сходке заранее. Речь держал приезжий вердиец, называвший себя «посланцем ордио-ингорской» нации. Поскольку вердийский и чекмесский языки сильно различались, общаться на сходке приходилось на ярити.

– Братья, сколько можно терпеть издевательства пришлых чужаков и их харнлонских королей, искореняющих наши обычаи и законы? Попирающих своими грязными сапогами нашу ордио-ингорскую землю, обирающих нас, унижающих наши языки, навязывая нам грубый и непонятный язык бандитов – ярити!

– Эт правильна! Правильна! – выкрикивали мужики, соглашаясь с приезжим.

– Пришло время скинуть с себя непосильное ярмо рембуржцев и решительно сказать им: оккупанты – вон!

– Правильно, это самое! Пора, однако! – поддерживал сход глашатая свободы.

– Предлагаю всем вам вступать в освободительное ордио-ингорское войско!

– А для чего это, ваша милость? – спросил один из хуторян.

– Как для чего, дорогой брат? Мы станем воевать с солдатами короля и всеми рембуржцами, говорящими на омерзительном ярити!

– С солдатами трудно воевать, однако, – заметили из другого угла. – У них оружие…

– У вас тоже будет оружие. Давайте организуем войско, и тогда из Тыкерьи нам пришлют оружие! Или отобьем его у королевских солдат!

Мужики притихли; хотя урожай уже собрали и делать было нечего, воевать им не особенно хотелось.

– Это еще не все, – продолжил приезжий, зная натуру чекмесов. – Вы сможете грабить любого рембуржца, забирать его деньги и имущество!

– Это что же, прямо на дороге, как разбойники? – удивился кто-то.

– Конечно! Они же оккупанты, и все их имущество ранее было отобрано у вас, а теперь вы сможете его возвратить себе!

В сарае воцарилась тишина, колыхавшееся от дыхания людей пламя светильника отбрасывало на стены неясные тени. Приезжий уже знал, что он выиграл, этот довод сработал в других поселениях, и теперь там действовали отряды бунтовщиков, вступавшие в схватки с королевскими гарнизонами.

– Это нам подходит, однако! Это дело хорошее! – тонким голосом произнес невысокий чекмес. Поправив меховую шапку, он поднялся и уже тише добавил: – А тут, эта… оккупанты есть. Зарсоля шестерых на постой взял. У них и лошади, и товару много, и оружие имеется…

Мужики стали переглядываться, дело выглядело верным. Их здесь набиралось почти двадцать человек, они были уверены в легкой победе.

– Правильно, я сам поведу вас! – воскликнул приезжий вердиец и выхватил из-под овчинного полушубка короткий меч.

– Вперед, ордио-ингорцы! Покажем, кто в наших землях хозяин!

Шумная толпа враз одичавших чекмесов вывалила из сарая и разбежалась по деревне в поисках какого-нибудь оружия. Скоро все они собрались на площади напротив дома Зарсоли, не сообщив об этом самому хозяину.

– Я видел, ваша милость, он их в пристройке разместил, от девок своих подальше! – тут же сообщил один из мужиков, вооруженный топором.

– Тихо… Они могут нас услышать, – предупредил вердиец, беря командование на себя. – Двигайтесь тише и не толкайтесь, сейчас мы посчитаемся с этими оккупантами.

Внезапная дрожь земли заставила Каспара приоткрыть глаза и прислушаться. Дощатый пол под ним мелко подрагивал, затем где-то за домом раздался треск, Каспар схватил меч и перекатился от стены на середину помещения. Он хотел предупредить своих об опасности, однако его голос был заглушён страшным ударом, заставившим содрогнуться всю постройку. Полыхнуло синее пламя, посыпались обломки глиняных кирпичей, и внешняя стена пристройки исчезла.

Каспар выскочил во двор и по битым кирпичам побежал к воротам, но неожиданно на кого-то наступил – это были присыпанные глиной люди, и они были живы.