К моему немалому удивлению, когда мы подошли к конюшням, я увидела вовсе не коляску для Джокасты, — как я того ожидала, — а оседланную кобылку. Дар очаровывать и привязывать к себе лошадей был общим даром всего клана Маккензи; кобыла вскинула голову и радостно заржала, увидев свою хозяйку, и Джокаста поспешила подойти к лошади, сияя от удовольствия.

— Ciamaf a tba tu? — произнесла Джокаста, поглаживая бархатную лошадиную морду. — Это моя любимица Коринна. Разве она не чудо как хороша? — Сунув руку в карман амазонки, Джокаста достала оттуда маленькое зеленое яблоко, которое лошадь приняла со сдержанной благодарностью. — Можно им посмотреть твою коленку, mocbridlè? — Джокаста, наклонившись, провела ладонью по лошадиной ноге от плеча вниз, опытными пальцами нашла и ощупала шрам. — Что скажешь, племянник? Нога достаточно окрепла? Выдержит она целый день ходьбы?

Джейми прищелкнул языком, и Коринна послушно шагнула к нему, явно признав в Джейми человека, умеющего говорить на ее собственном языке.

Джейми всмотрелся в ее ногу, взялся за уздечку и мягко произнес несколько слов на гэльском, понуждая лошадь пройтись с ним. Потом он остановил лошадь, вскочил в седло и сделал два больших круга по двору конюшни, остановившись возле ожидавшей Джокасты.

— Да, — сказал Джейми, спрыгивая на землю. — Она в полном порядке, тетя. А что с ней случилось?

— Да это все змея, сэр, — сказал конюх, молодой чернокожий, стоявший чуть поодаль и напряженно следивший за тем, как Джейми обращается с лошадкой.

— Но это же не змеиный укус? — удивленно спросила я. — Выглядит как порез… как будто она напоролась ногой на что-то.

Конюх удивленно вздернул брови, посмотрев на меня, но тут же уважительно кивнул.

— Да, мэм, так оно и есть. Это с месяц назад было, я услышал, как эта красотка уж очень вдруг громко ржать начала, и так, знаете, сильно копытами колотила по стенкам, вроде как собралась денник расколотить вдребезги. Я побежал посмотреть, что там случилось, ну, и увидел раздавленную змею, огромная такая была, ядовитая, — лежала в соломе, под яслями. Кормушку-то красавица разнесла в щепки, а сама забилась в угол, и в ноге у нее кусок деревяшки застрял, и кровь лилась ну просто рекой! — Конюх взглянул на лошадь с откровенной гордостью. — Ну до чего же ты у нас храбрая, красотка! — Больше всего меня поразило в этом рассказе то, что в речи чернокожего слышался явственный шотландский акцент.

— Ну, эта «огромная ядовитая змея» была примерно в фут длиной, — негромко сказала Джокаста, обращаясь ко мне. — И скорее всего это был простой зеленый уж. Но моя глупая лошадка ужасно боится вообще всяких змей, вот она и потеряла голову, увидев эту тварь в собственном деннике. — Джокаста вскинула голову и, повернувшись к молодому конюху, улыбнулась. — Но ведь и малыш Джош тоже змей не боится, правда?

Конюх ухмыльнулся в ответ.

— Нет, мэм, я их терпеть не могу, это верно, но и спускать им не намерен, вот как наша красотка.

Ян, внимательно слушавший этот обмен репликами, уже не в силах был далее сдерживать свое любопытство.

— Откуда ты явился, парень? — спросил он конюха, восторженно рассматривая чернокожего.

Джош наморщил лоб.

— Откуда я… да ниоткуда… а, ну да, я понял, о чем это вы. Я родился выше по реке, в поместье мистера Джорджа Барнета. А мисс Джо меня купила два года назад, вот как.

— А я думаю, — тихо сказал Джейми, — что мы вполне можем предположить: мистер Барнет прибыл сюда прямиком из Абердина, что в Шотландии. А?

* * *

Поместье Речная Излучина занимало очень большую территорию, и включало в себя не только земли вдоль реки, но и немалый участок леса, состоявшего в основном из болотной, или южной сосны, который сам по себе занимал едва ли не треть территории колонии. И в дополнение к этому Гектор Камерон поступил весьма практично и предусмотрительно, купив заодно и участок, по которому протекал широкий полноводный ручей, один из многих, впадавших в Кейпфир.

Все это вместе взятое обеспечивало владельцев поместья не только такими ценными товарами, как пиленый лес, смола, скипидар, но и возможностью доставлять их прямиком на рынок без особых издержек, так что нечего было и удивляться тому, что Речная Излучина процветала, хотя ее плантации давали довольно скромный урожай табака и индиго; впрочем, это не мешало аромату полей зеленого табака преследовать нас во время всего нашего пути. Это породило во мне мысль, что, возможно, площади посевов тут не такие уж и скромные… ну, по моим представлениям.

— Там у меня небольшое производство, лесопилка и мельница, — пояснила Джокаста, когда мы выехали со двора. — Это как раз над местом слияния ручья и реки. Там распиливают деревья и снимают с них кору, чтобы размолоть и извлечь смолу, и оттуда же доски и бочонки отправляют вниз по течению, на баржах — до самого Велмингтона. По воде путь туда немножко короче, если есть желание грести против течения, но я подумала, что вам захочется вместо того немного осмотреться в наших краях. — Она с удовольствием вдохнула воздух, пахнущий соснами. — Давненько я не выбиралась из дома!

Края тут были воистину чудесными. Когда мы въехали в сосновый лес, сразу стало намного прохладнее, солнечные лучи застревали в густых иглах над нашими головами. Стволы сосен уходили вверх на двадцать или тридцать футов, и лишь тогда на них появлялись ветки, — так что нечего было удивляться тому, что основной продукцией «маленького производства» Речной Излучины были корабельные мачты и рангоутное дерево, поставляемые для нужд Королевского Военно-морского флота.

Похоже, Речная Излучина и еще много чем снабжала военный флот, судя по тому, что перечисляла Джокаста: мачты, рангоуты, реи, шпангоуты и крепежный лес, смола и скипидар, а также деготь. Джейми держался рядом с тетушкой, внимательно прислушиваясь к ее подробным объяснениям, и предоставив нам с Яном делать, что нам заблагорассудится. Мы ехали сзади. Я подумала, что Джокаста явно много работала вместе с мужем, благоустраивая Речную Излучину; и мне непонятно было, как она управлялась со всеми делами теперь, когда Гектор Камерон умер.

— Смотри-ка! — вскрикнул вдруг Ян. — Что это такое?

Я придержала свою лошадь и заставила ее подойти поближе к Яну, а точнее, к дереву, на которое он показывал. С дерева был содран большой кусок коры, так, что ствол с одной стороны оголился на длину фута в четыре, или даже больше. А на желтовато-белой поверхности виднелись глубокие насечки, лежавшие «елочкой», — как будто кто-то хорошенько помахал тут ножом вправо-влево.

— Уже совсем близко, — сказала Джокаста. Джейми заметил, что мы с Яном остановились, и они оба вернулись к нам. — Вы, должно быть, увидели терпентинное дерево, я чувствую его запах.

Мы все его почувствовали; ароматы раненной древесной плоти и сочащейся из нее смолы были настолько острыми и сильными, что даже я смогла бы отыскать это дерево с закрытыми глазами.

Когда мы остановились, и стук лошадиных копыт умолк, я различила вдали звуки пилы и топора, глухие удары, перекликавшиеся мужские голоса. А потом, потянув носом воздух, я уловила запах чего-то жареного.