– Надо бы позвонить твоим братьям, – говорит он. – Они думают, что тебя похитил Заяц.

– Уж лучше бы это был он, пожалуй, – говорю я, наморщив нос. – Думаю, его злодейская речь была бы более впечатляющей. Он хоть настоящий засранец, понимаешь? А Оливер – просто плакса. Пытался навязать мне чувство вины… Боже, чел, скачай «Тиндер», успокойся уже.

Кэллам смотрит на меня мгновение, и затем начинает хохотать так сильно, что у него сотрясаются плечи.

– Аида, ты, на хрен, выжила из ума, – говорит он.

Я пожимаю плечам.

– Просто немного здоровой критики.

Я звоню Данте, но трубку снимает Неро.

– Аида?

– Ага, это я.

– Черт побери! Думал, мне придется сейчас туда ехать.

– Почему? Где ты?

– В больнице. Данте подстрелили. Но с ним все в порядке, – спешно добавляет он. – Заяц попал ему в бок, – но не задел ничего критически важного.

– Сраный ублюдок! – вскипаю я. – Он заплатит за это!

– Уже заплатил, – любезно сообщает Неро. – Он мертв. У Данте меткость получше, чем у Мясника.

– Мертв? Ты уверен?

Кэл смотрит на меня, следя за беседой с моей стороны и не веря в услышанное.

– Абсолютно уверен, – решительно отвечает брат. – Если только у него не припасена где-то запасная голова.

– Вау, ну дерьмо, – говорю я, откидываясь на спинку сидения. Ночка выдалась что надо.

Я смотрю на Кэллама, чье лицо кажется бледным под слоем сажи. У супруга жуткий порез над правой бровью, и он немного морщится каждый раз, когда делает глубокий вдох.

Если так подумать, то я и сама не то чтобы в полном порядке. Моя рука пульсирует в такт сердцебиению, а безымянный палец и мизинец снова распухли. Вероятно, мне понадобится еще один гипс.

– В какой ты больнице? – спрашиваю я. – Кажется, нам придется вас навестить.

* * *

Нам с Кэлламом потребовалась пара часов, чтобы привести себя в порядок и подлатать раны в больнице Святого Иосифа. Данте придется провести тут по меньшей мере несколько дней – в него влили три пинты[46] крови. Джек и Неро составляют ему компанию. Я потрясена видом их синяков и избитых лиц.

– Какого черта с вами случилось? – спрашиваю я.

– Пока Данте участвовал в перестрелке в квартире любовницы, мы с Джеком НЕ нашли Мясника и вместо этого огребли от его лейтенанта.

– Не просто от лейтенанта, – добавляет Джек. Его левый глаз настолько заплыл, что почти ничего не видит. – Их там было минимум четверо.

– Джек – настоящий боец, – с восхищением произносит Неро. – Надавал им леща, да, малыш Джеки?

– Похоже, не так уж плохо иметь его на нашей стороне, – говорю я.

Джек дарит мне полуухмылку – только полу-, потому что вторая половина его лица слишком распухла, чтобы двигаться.

– Это что, был комплимент? – спрашивает он.

– Не бери в голову, – отвечаю я.

– Да вы и сами сейчас не самые горячие штучки, – сообщает мне Неро.

– А вот тут ты ошибаешься, – хихикаю я. – Будь мы еще горячее, то превратились бы в угольные брикеты.

Фергус Гриффин приезжает за нами, хотя снаружи припаркован джип.

– Два визита в больницу за последнюю неделю, – говорит он, бросая суровый взгляд на Кэла. – Надеюсь, это не войдет у вас двоих в привычку.

– Нет, – отвечает тот, обнимая меня за плечи на заднем сидении «Бимера». – Вряд ли мы будем делать что-то безумное на следующей неделе. Кроме, разве что, поиска квартиры.

– Вот как? – Фергус останавливается, прежде чем переключиться на заднюю передачу. Он смотрит на нас в зеркало заднего вида. – Хотите присмотреть общее жилье?

Кэллам смотрит на меня.

– Да, – говорит он. – Думаю, время пришло.

Мое сердце наполняется теплом. Мне нравится идея поиска совместного жилья – не мой дом, не его, а тот, который мы выберем вместе.

– Хорошо, – отвечает Фергус, кивая. – Рад это слышать, сын.

Как ни странно, когда мы подъезжаем к особняку Гриффинов, я впервые чувствую себя дома. Ощущаю комфорт. Понимаю, что это то место, где можно почувствовать себя в безопасности. И внезапно на меня нападает дикая усталость.

Я немного спотыкаюсь, вылезая из машины. От сидения у меня все затекло и болит. Кэл измотан не меньше моего и, вероятно, ранен даже сильнее, но он подхватывает меня на руки и несет в дом, перенося так через порог, словно жених невесту.

– Может, стоило подождать до новой квартиры? – шутливо спрашиваю я.

– Я собираюсь везде носить тебя так, – отвечает Кэл. – Во-первых, мне это нравится. А во-вторых, это убережет тебя от очередного похищения.

– Тебя на днях тоже похитили, – напоминаю я.

Он несет меня вверх по ступенькам.

– Ты снова сломаешь ребра! – говорю я.

– О, они и так сломаны, – уверяет он. – В госпитале надо мной не долго колдовали. Даже не перевязали бинтами, только дали пару таблеток обезболивающего.

– Помогло?

– Ни хрена, – отвечает Кэл, пыхтя и сопя, когда мы, наконец, добираемся до верхней ступени.

Только тут супруг меня опускает. Я становлюсь на цыпочки и тихонько целую его в губы.

– Спасибо, – говорю я.

– Я еще не закончил заботиться о тебе, – говорит он. – Тебя еще нужно помыть.

– О не-е-е-е-е-т, – я издаю стон, вспоминая, что я грязная с головы до пят. – Просто дай мне поспать. Я лягу прямо на полу.

– Иди почисти зубы, – говорит Кэллам. – Иначе утром ты себя возненавидишь.

Ворча, я отправляюсь в ванную, чтобы позаботиться о зубах. К тому времени как я заканчиваю, Кэл уже включил душ и приготовил мягкие полотенца на полке.

Он намыливает все мое тело, намывая до тех пор, пока пена, стекающая в канализацию, не меняет цвет с черного на серый, а затем на белый. Его пальцы впиваются в мою затекшую шею и плечи. Поливая горячей водой, муж разминает мои напряженные мышцы и узелки, пока я не начинаю чувствовать себя мокрой лапшой, а не свернутым кренделем.

Когда мы заканчиваем, я больше не чувствую усталости. На самом деле, частично я очень даже бодра.

– Теперь моя очередь, – говорю я, растирая Кэла полотенцем. Я провожу по изгибу его широкой спины, вниз по его идеальной заднице, по выпуклым икрам.

Он весь покрыт синяками, царапинами, рубцами и более глубокими порезами от Мясника. И все же я никогда не видела более безупречного тела. Этот мужчина идеален – идеален для меня. Я люблю его формы, его запах, его руки, обнимающие меня.

Я поворачиваю его и вытираю спереди, начиная со ступней и двигаясь вверх. После бедер я подбираюсь к его толстому набухшему члену, теплому и чистому после душа. Беру его в руку, чувствуя, как он становится больше. Кожа невероятно