– Словом, он у вас любит играть с пиротехникой. Но зачем?

– Доктору известно, что взрывы в камерах приведут в действие систему безопасности Паноптикума, – ответил Дмитрий. – Здесь размещены устройства, которые после активации вызовут крупномасштабную детонацию. Сооружение будет самоуничтожаться в течение нескольких часов: тоннель за тоннелем, уровень за уровнем, до тех пор, пока вся тюрьма не превратится в груду обломков.

– Полностью рассыплется в прах? – уточнила Яна.

– Да. Здесь погибнут все и вся – в том числе заключенные ангелы, лаборатории… Вся информация, собранная за прошедшие сорок лет. Таков защитный механизм, – продолжил Дмитрий. – Подобным образом поджигают поля, чтобы лишить врага пищи. Первой взорвется башня. За ней – лаборатории. Когда будут уничтожены важные части заведения, в Паноптикум пустят газ, и все еще живые создания – и люди, и монстры – будут отравлены. Система уничтожения задумана для того, чтобы скрыть все следы нашего пребывания здесь. Поэтому Паноптикум и был построен под землей. Если потребуется уничтожить его, руины останутся под землей, братской могилой тысяч ангелов.

– Определенный смысл в подобных мерах безопасности существует, – проговорил Бруно. – Но зачем взрывчатка Годвину?

– Он не собирается уходить отсюда, – невозмутимо произнес Дмитрий. – Если появится угроза, доктор разрушит всю тюрьму.

– Тогда нам следует вызволить Эванджелину, прежде чем это произойдет, – сказал Верлен.

– Заведение патрулируют сотни, если не тысячи охранников, – заметил шеф, открыв погреб и доставая из него три канистры с бензином, противогазы, два полуавтоматических пистолета с патронами, два станнера и три бронежилета. – У доктора налаженный распорядок дня. Сегодня утром он вошел сюда через южный тоннель и направился в свою лабораторию. Через час пойдет полдничать. Итак, у вас есть полчаса на то, чтобы войти, оглядеться, найти вашего ангела, если сумеете, и убраться оттуда. Конечный результат зависит от вашей способности незамеченными пробраться в лабораторию. Я могу приглядеть за видеокамерами в самом Паноптикуме, но не более того. Потом, когда все закончится, вы сможете уехать из России. Я останусь работать здесь.

Влезая в бронежилет, Бруно размышлял о том, стоит ли овчинка выделки. Габриэлла безусловно хотела бы, чтобы они отправились на выручку Эванджелине и спасли ее любой ценой, однако он также подозревал, что они сильно рискуют – и все ради полуангела-полуженщины, изменницы, которая вполне может пойти против них. Но, как и Верлену, Эванджелина была ему небезразлична. Ангелолог еще помнил, как малышкой она бегала по двору академии – счастливое и свободное дитя. Тогда мужчина не мог представить себе, что придет такой день, когда он, может быть, не сумеет защитить ее.

Поднявшись, Верлен вышел из кабинета Дмитрия. Он ждал уже достаточно долго и не мог больше слушать пустых речей. У Бруно были собственные методы – босс собирал информацию, разделял на партии свой отряд и придумывал тонкий план, – однако ангелолог не мог следовать его методике. Эванджелина была рядом, и ничто на земле не помешает ему найти ее. Он не мог более следовать за наставником. Время слушаться чужих приказаний закончилось. Верлен сам отыщет ангелицу.

Надев куртку охранника, он пошел по трапу вдоль камер, стараясь найти в них возлюбленную. Нижние уровни были до отказа набиты истощенными созданиями. Мужчине не приходилось еще видеть сразу столько ангелов. Он словно бы попал в музей, набитый живыми чучелами.

Верлен остановился и, взявшись за металлический поручень, принялся осматривать громадную тюрьму, в центре которой поднималась наблюдательная башня. Внезапно экраны вздрогнули, и светлые щели прорезали стены Паноптикума. Верлен увидел колоссальное пространство. На противоположной стене камеры цепочкой уходили вдаль. Он снова повернулся к похожим на соты камерам, в каждой из них находился ангел со сложенными крыльями. Камеры были длинными, но узкими, не позволявшими ангелам расправить крылья во всю длину, и потому несчастные прижимали их к стеклу, так что те гнулись, оставляя на гладкой поверхности отпечатки перьев. Находившиеся в стеклянной башне ангелологи внимательно, словно медики, следили за движениями заключенных. Внезапно панели сделались непрозрачными, скрывая наблюдателей за щитом тонированного стекла. Верлен невольно поежился. Из-за стекол могли следить за ним самим. Он не намеревался принимать участие в этом эксперименте в качестве подопытного кролика.

Прогремев по металлическим ступеням, охотник поднялся на верхний уровень. Если Эванджелина действительно находится здесь, ее следует искать среди нефилимов. Освещение наверху было неярким, подчеркивавшим эффект неоновых ламп в камерах. Проходя мимо отсеков, мужчина заглядывал внутрь. Узники – крупные, мощные нефилимы – сердились и шипели, когда он проходил мимо них, стучали крыльями по стеклу, плевались и ругались. Одна из тварей слишком сильно ударилась о стекло, оставив полоску голубой крови. Условия содержания вселяли ужас, и можно было не сомневаться, что изрядное число заключенных умирает каждый год, освобождая место для новых пленников. С годами Верлен потерял всякую способность сочувствовать нефилимам, и все же, насмотревшись на измученных арестантов, подумал, что российские ангелологи, пожалуй, слишком жестоки в своих методах.

Размышления его нарушил звук шагов. Посмотрев в зеркальное стекло камеры, ангелолог увидел охранника. Тот шел в его направлении. Глянув через плечо, охотник без труда заметил второго, взиравшего с противоположной стороны Паноптикума. Он поднял воротник куртки и поспешил прочь, понимая, что бежать отсюда не получится. Было вполне очевидно, что если его остановят, ему не удастся одурачить службу безопасности своим маскарадом. По-русски Верлен не говорил, лицо охотника не соответствовало пропуску, пришпиленному к лацкану; на нем были уличные туфли и джинсы. Он вполне мог доказать, что принадлежит к Обществу, однако его задержат для допроса до тех пор, пока из Парижа не явится кто-либо на выручку. При этом в Париже не знают, что он находится здесь. Если охранники задержат его – это конец.

Стражник, находившийся за спиной Верлена, окликнул его по-русски. Ангелолог прибавил шаг. Он внимательно осматривал ячейки, словно стеклянные двери могли волшебным образом распахнуться, открывая путь к спасению. За спиной раздался тяжелый топот армейских ботинок по бетону – охранник побежал. Его сослуживец, также прибавив шагу, помчался к незнакомцу с другой стороны. Посмотрев сперва вперед, потом назад, Верлен понял, что идти некуда, кроме как за ограждение. Коротким рывком преодолев поручень, он спустился на руках на второй уровень, приземлившись возле камеры с ангелами-мара. Рванулся вперед, подгоняя себя… С колотящимся сердцем пробежал мимо камер, из которых смотрели перепуганные создания. Охотник еще более ускорился, каблуки ботинок выбивали четкий ритм по бетону. Вскоре он оказался возле металлической двери в дальнем конце второго уровня. Услышав вблизи голоса еще нескольких охранников, дернул за ручку.

Дверь была заперта. Ругнувшись сквозь зубы, Верлен потряс ручку и навалился на дверь, словно замок мог открыться под весом тела. Голоса охранников уже были слышны по всему Паноптикуму. Бруно и его спутники переполошатся, не зная, что произошло.