– Почему вы вернулись? – спросила мисс Бэрроу.

Воздух был наэлектризован, и ей это не нравилось – надвигалась буря насилия, и как минимум одна молния предназначалась Кабалу. Хуже было лишь нарастающее предчувствие, что Марша́л не остановится на одном трупе у своих ног. Кабал все это время был прав, когда говорил, что смерти на борту имеют политическую подоплеку, а политика – куда более жестокий убийца, чем любой маньяк.

– А вот это любопытный момент, – ответил Кабал. – Как раз о нем я и хотел поговорить с вами в первую очередь. С вашего позволения, граф? – И, не дожидаясь ответа, он шагнул в центр гостиной, где принял позу артиста, готового начать представление. – Прошу, садитесь. Почему бы не послушать мою историю с комфортом.

Мгновение никто не двигался, затем Константин шагнул к мисс Амберслей и пододвинул ей стул.

– Мэм?

Издав тихий звук согласия, мисс Амберслей села. Это послужило стимулом остальным, и пассажиры принялись искать стулья. Марша́л наблюдал за происходящим с презрением, но он прекрасно понимал – момент, чтобы пристрелить Кабала, прошел и ему уже не удастся сделать это красиво. Придется ждать, пока тот закончит свой монолог, и уже тогда убить его. Пусть это будет его последним желанием, решил граф. Было бы куда проще, если бы некромант попросил сигарету и повязку на глаза, как все нормальные люди, – впрочем, неважно. Ожидание лишь обострит удовольствие. Подавляя непродолжительные мятежи, он казнил стольких крестьян, что ему это порядком наскучило. Так он несколько обострит чувства и вернет удовольствие от мести.

Граф подошел к бару, взял бокал и бутылку какого-то миркарвианского спиртного с составом, напоминающим антифриз, и сел на барный стул. Револьвер он по-прежнему сжимал в руке.

– Отлично. Вот ваши несколько минут славы. Развлеките нас своим интеллектом.

Кабал поклонился. Возможно, он вовсе не собирался насмехаться, но так уж все выглядело.

– Важнее всего, – начал Кабал, – понять, как мы оказались в этой ситуации. Я начну с описания своего путешествия.

И так он начал. Нет необходимости повторять большинство из того, что он сказал, но стоит подчеркнуть, что по какой-то причине, известной лишь ему одному, Кабал решил быть откровенным в том, что касалось деталей. Но есть две части истории, которые до сих пор не фигурировали в книге. Мы озаглавим их «Как Кабал одержал победу на графом Марша́лом» и «Как Кабал передумал».

Как Кабал одержал победу над графом Маршалом

– Я смухлевал, – спокойно сказал Кабал.

– Ага! – воскликнул Марша́л. – Наконец-то! Вы должны изложить это на бумаге и подписать. Все – от генералов до противных маленьких чистильщиков – решили, что вы просто мастер клинка и что вы меня превзошли!

– Технически так оно и было.

И без того тонкое терпение графа начало трещать по швам. Он с силой хлопнул стаканом по барной стойке и крепче сжал револьвер.

– Вы смухлевали! Вы только что в этом признались!

– И мне это прекрасно известно, – ответил Кабал невозмутимо. – Я вас обдурил, но я точно вас одолел. Я ускользнул, бежал, а вы остались там, связанный. Едва ли это можно квалифицировать иначе, чем победу. Хотя, оглядываясь назад, возможно, стоило вас убить, пока был шанс. – Кабал на миг задумался. – Да, мне действительно стоило вас убить. Тогда можно было бы избежать всех этих неприятностей.

– Обдурить графа оказалось легко, – продолжил Кабал для своей небольшой аудитории, которая к этому моменту включала и капитана Штена, вернувшегося с мостика и стоявшего рядом с дверью. – Он – существо тщеславное, поэтому склонен поддаваться самолюбию, а тут речь шла о том, какой он великий фехтовальщик. Что, если быть честным, правда. И, боже мой, разве он не любитель продемонстрировать свои умения? Он выбросил револьвер, предварительно вытащив пули, которые полетели следом за оружием.

– Продолжайте, Кабал, – рыкнул Марша́л. – Расскажите вашей прекрасной аудитории, какой трюк вы провернули.

– Я могу зарядить револьвер очень быстро. Я перевел бой в нужную часть комнаты, рванул за револьвером и пулями и зарядил барабан прежде, чем граф сумел меня достать.

– Чтоб вам ослепнуть, – выругался граф. Он опустошил бокал и снова наполнил его, демонстрируя один из своих собственных коронных трюков.

Публика разочарованно вздохнула.

– Видите? – сказал Кабал. – Вот почему иллюзионисты и маги не раскрывают своих секретов. Их банальность способна убить удовольствие от представления. Теперь вы сожалеете, что спросили?

И они, в самом деле, сожалели.

Как Кабал передумал

Получалось, что Леони Бэрроу в ужасной опасности. Речь шла не о некоем призраке опасности, а о подлинной, реальной, непосредственной угрозе. Но это также значило, что Кабала происходящее не касается. Он мог просто уйти.

Что он и сделал.

Он направился на железнодорожную станцию, наслаждаясь отличным днем, голубым небом (хотя с юго-востока начали наплывать облака) и пряным ароматом свободы, ведь он сбросил с себя груз ответственности. Скоро он окажется вдали от этого безобразия и сможет вернуться к работе.

Станция представляла собой аккуратное тихое здание из песчаных плит; слюда, кварц и шпат, входящие в состав, придавали ему светлую окраску, а временами по поверхности пробегали блики от солнечных лучей. Стоя у билетных касс, Кабал нашел время, чтобы восхититься простотой и элегантностью архитектуры, пока тайком осматривался в поисках слежки за отправляющимися пассажирами, подозрительных фигур или опасного скопления полицейских. К своему удовольствию, он не обнаружил ничего из вышеперечисленного – лишь один скучающий страж порядка разглядывал постер, рекламирующий, куда поехать на выходные.

Кабал становился все благодушнее. Он был еще далеко от дома, но уже нащупывал почву для тихого оптимизма и мыслей о том, что все-таки туда доберется. Он смотрел на большое мозаичное панно с картой железных дорог и выбирал подходящую станцию в западной болотистой части Сенцы, куда мог направиться, но тут случилась пренеприятнейшая из вещей – за его спиной раздался голос.

– Ага. Ха, ха-ха, – произнес мужской голос тоном, с которым обычно ловят руки, без спроса лезущие в банку с печеньем. – Я знал! Я так и знал! «Госслужащий», что б мне провалиться!

Кабал обернулся и обнаружил мужчину с большими рыжими бакенбардами, красноватым лицом, в странной маленькой шляпе с пером. Мужчина глядел на него так, будто они были давно утратившими связь кузенами. Но глаза… Кабалу они были знакомы, хотя он не сразу понял, где их видел, так он был удивлен.

– А, майн Готт! – воскликнул он наконец. – Герр Харльманн?

Харльманн театрально шикнул на него и яростно замахал пальцем, затем взял Кабала под локоть и отвел в кафе в углу, рядом с газетным ларьком. Он нашел столик, подозвал официанта несколькими властными щелчками пальцев и заказал два кофе с – Кабал был изумлен и поражен – идеальным сенцианским акцентом.