Не подозревая о внутреннем конфликте своей собеседницы, леди Нинука продолжила:

– Я слышала, герра Майсснера вызвали по важным делам в посольство Парилы. Полагаю, придется ему догонять свой багаж в Катамении.

– Слышали? – переспросила мисс Бэрроу нейтральным тоном. Ее это не удивило. Даже реши Кабал спрыгнуть с самолета, он бы придумал какую-нибудь историю, чтобы избежать неловких вопросов.

– Да. А у дорогого герра Кэкона, оказывается, в Париле семья, так что он тоже сошел. Придется ему добираться самому после того, как он с ними увидится.

Мисс Бэрроу резко повернулась и посмотрела на леди Нинуку. Ту слегка напугало внезапное движение, но в целом леди Нинука выглядела так, как и полагается богатой простачке дворянского происхождения, распускающей слухи. Или же богатой хладнокровной убийце, выдающей себя за простачку.

– Я думала, сенцианцы будут долго обыскивать корабль, но они справились очень быстро, правда?

Леди Нинука пожала плечами.

– Если бы вы их только видели, дорогая. Корабль прогибался под их тяжестью. Полагаю, капитан ожидал, что придет несколько мелких вшивых таможенников, а в результате нагрянул целый полк! – леди Нинуке очевидно было очень по душе присутствие большого количество молодых людей в форме, марширующих перед ней. Она недовольно нахмурилась: – Но они быстро расправились.

– Прошу прощения?

– С обыском корабля. Думаю, дело в военной эффективности.

– А что они сказали по поводу смертей на борту?

– Ничего, насколько мне известно, – несколько язвительно ответила леди Нинука. – Думаю, они были вполне счастливы оставить несчастного Габриэля в покое. Как сказал капитан Штен, и нам, и капитану сенцианцев, Габриэль был миркарвианцем, он умер на миркарвианском корабле в миркарвианском воздушном пространстве. Бедный Габриэль. – Она быстро и деликатно промокнула глаза кружевным носовым платком, будто пыталась высушить мыльные пузыри.

– Бедный глупый мальчик. Прошу простить меня. Я должна. – И она упорхнула.

Мисс Бэрроу смотрела ей вслед, испытывая противоречивые эмоции, среди которых, однако, не было сочувствия. Даже если леди Нинука не притворялась, она все равно оставалась черствой распутницей, которая никого не убивала. Едва ли благодаря этому она заслуживала больше жалости.

Сквозь окно в салоне она наблюдала за тем, как удаляется Парила, пока город окончательно не скрылся за облаками и дымкой, когда «Принцесса Гортензия» набрала высоту. Вместе с Парилой исчез и Кабал – по неудачному стечению обстоятельств единственный, кому она доверяла в этой игре со смертью, к которой вновь присоединилась. Раздосадованная и, возможно, слегка напуганная, она заказала чайник чая – она наслаждалась этим напитком еще больше с тех пор, как поняла, что миркарвианцы его не любят на идейном уровне, поскольку в нем содержится слишком мало алкоголя или кофеина, а значит, напиток не внушает доверия.

Так прошел примерно час. Мисс Бэрроу как раз допивала третью чашку, читая книгу по истории Миркарвии (удручающий труд про государство, которое никогда не учится на своих ошибках, – читать его было все равно, что смотреть, как ребенок играется с револьвером: нечто ужасное обязательно случится, это лишь вопрос времени), когда вдруг поднялась суматоха.

Полковник Константин, еще не отошедший от тщательного допроса и бесстыдного в своей доскональности досмотра багажа, спровоцированных тем, что он был самым очевидным представителем миркарвианских военных на борту, стоял у задних окон и курил отвратительную сигару. Вдруг он вынул ее изо рта с изумленным выражением на лице, при этом не прекращая смотреть в окно.

– Что этот парень там делает, а?

К нему присоединились Роборовски.

– Это одна из тех летающих машин, – подключилась фрау Роборовски.

– Энтомоптер! – добавил ее муж с энтузиазмом, который шел вразрез с его обычным поведением. – Замечательно!

Когда сенцианцы направили эскадрон таких аппаратов, чтобы сопроводить «Принцессу Гортензию» до Парилы, он был единственным на борту, кто наблюдал за ними без страха и подозрений.

– Должно быть, они отправили один в качестве сопровождения, до границы.

Полковник, который был готов всегда и ко всему получше, чем иной бойскаут, уже достал из кармана маленький призматический бинокль дизайна Добресса и рассматривал аппарат вдалеке.

– Нет, – уверенно сказал он. – Он совсем не похож на истребитель. Я не вижу орудий. Возможно, это разведчик. Приближается чертовски быстро.

Мисс Бэрроу присоединилась к ним и щурилась, пытаясь разглядеть черную точку среди белых облаков. Вокруг звучали различные предположения, отчего было все сложнее сохранять невозмутимость. Самодовольная улыбка так и просилась: уже не в первый раз она раскусила Иоганна Кабала – она знала его лучше него самого. Как человек, который неоднократно заявлял, что ненавидит драму и театральщину, он был не способен забыть о тайне «Принцессы Гортензии». Она знала об этом, и вот он уже спешит на помощь на явно украденном энтомоптере. Мисс Бэрроу ни на мгновение не льстила себе, понимая, что Кабал делает это исключительно ради собственного эго, но то, что она прочла его намерения прежде, чем он сам понял, как поступит, рождали в ней теплое чувство собственника, сродни гордости владельца хорошо выдрессированной собаки.

Спустя несколько минут всем вокруг и без бинокля стало ясно, что энтомоптер отличается от сенцианских истребителей и что на нем нет оружия. Аппарат набирал высоту, пока не оказался над кораблем, а затем медленно скрылся из виду над их головами – дальше наблюдать за ним мешал потолок.

Полковник Константин убрал бинокль.

– Энтомоптер приземлился на нас. – Он взглянул на дверь, как будто надеялся, что сейчас войдет член экипажа и все объяснит, но команды нигде не было видно. – Да что здесь творится?

Он отправился выяснять.

Однако выяснилось все далеко не сразу. Большинство пассажиров предпочли остаться в салоне, а после и вовсе отправились в бар за напитками. Полковник Константин вернулся в плохом настроении. Те немногие члены экипажа, которых ему удалось найти, стремились от него отделаться побыстрее. Очевидно, нежданный гость встревожил команду, отчего капитан и старшие офицеры были заняты. Прошел почти час, прежде чем в дверях показался капитан Штен – как раз в тот момент, когда герр Роборовски наполнял пивную кружку.

– Э-э-э, – почти извиняющимся тоном начал Роборовски, – мы вели учет всего, что выпили, капитан.

Но тот лишь махнул рукой, призывая к молчанию. Похоже, сейчас отчетность по бару заботила его меньше всего.

– Что все-таки происходит, капитан? – поинтересовалась мисс Амберслей. – С тех пор, как мы прибыли в Парилу, на борту этого судна царит странная атмосфера, и ситуация, похоже, ухудшается. – Она собиралась и дальше развить тему, но леди Нинука, шикнув, оборвала ее, и мисс Амберслей погрузилась в горестное молчание.