– Прекрати шуметь, – шикнула на нее миссис Мур, растирая пальцы Элфи, чтобы к ним вернулась чувствительность, и поглядела на Эви, кивнув ей.

– Прочти, что там, душенька.

Мягкость ее голоса придала Эви смелости развернуть записку. Эдвард писал:

«Грейс ранена, снаряд. Ее увезли в карете «Скорой помощи», уезжавшей с фронта. Сейчас она в полевом госпитале в Руане. Должен ехать я, но стольким я нужен здесь. Пожалуйста, пожалуйста, привезите ее. Я не вынесу, если она поедет одна. Травма головы, ожоги. Вам нужно будет поговорить с доктором Сильвестром. Это он написал мне письмо с сообщением. Я выписал вам проход на паром. Торопитесь, пожалуйста».

Через тридцать шесть часов Эви уже держалась за перила прогулочного кораблика, который приспособили для перевозки солдат в одну сторону и раненых – в обратную. Вокруг нее были только свежие молодые ребята, согнувшиеся почти вдвое под тяжестью своих рюкзаков. Некоторые казались даже моложе Гарри, когда он только к ним прибыл. Она повернула лицо навстречу ветру, сосредоточив взгляд на суше, которая постепенно приобретала четкие очертания. Солнце ярко отражалось от шатров, которые были разбросаны по скале тут и там, их было бессчетное количество, и они казались такими чистыми и белоснежными на первый взгляд. Но они будут не такие. Она знала это по опыту.

Она сошла в Кале, сразу оказавшись посреди хаоса раздававшихся приказов, зеленых форм и сапог, обрушивающихся на мостовую одновременно, когда их владельцы уходили прочь с рюкзаками и газовыми масками наперевес, со съехавшими набок кепками и с кричащими на них сержантами. Вдалеке слышался грохот снарядов. Она протиснулась сквозь толпу и подошла к лейтенанту флота. Он направил ее на станцию. Она шла мимо карет «Скорой помощи», носилок, санитаров, сестер из добровольческого корпуса и медсестер, врачей, священников и мимо грязных, дурно пахнущих, орущих или, наоборот, затихших пациентов – кто-то из них курил, кто-то говорил, кто-то просто смотрел перед собой. Нет, с этим она еще не была знакома. Он была знакома только с относительными спокойствием и порядком, установленными Матроной в Истерли Холле.

Она пошла дальше к станции. Другие женщины, которые сошли с пароходов, шагали рядом с ней с чемоданами или саквояжами; некоторые были медсестрами, некоторые – родственницами пациентов. На станции кто-то стал двигаться по указателям с надписью «Руан». Она последовала за ними и за военными, взобравшись на поезд, который шумел и пыхтел, но не оглушал ее, потому что ее голова уже гудела. Ей все это было незнакомо, хотя она думала, что все об этом знает, и ей стало противно от собственного высокомерия и невежества. Сестра напротив нее выглядела более чем уставшей. Ее руки тряслись. Руки Эви тоже, но ее усталость была ничтожна по сравнению с тем, что переносила эта девочка.

– Вы возвращаетесь из отпуска? – спросила Эви.

Молодая девушка кивнула и закрыла глаза. Она не открывала их до тех пор, пока поезд с визгом и гудением не въехал на станцию Руана. Тогда она схватила свои чемодан и пальто и сошла с поезда, расправив плечи и высоко подняв голову. Эви решила следовать за ней. Она спросила медицинскую сестру из Службы имени королевы Александры, где находится полевой госпиталь.

– Следуй за мной, – сказала пожилая женщина сухо и коротко и поспешила в нужном направлении, даже не посмотрев на то, что Эви идет за ней. На улицах из карет «Скорой помощи» выгружали пациентов, грохот орудий раздавался все громче. День близился к концу; небо было освещено зарницей, земля тряслась под ногами. Медсестра подметила первую же «Скорую помощь» с красным крестом на боку цвета хаки, которая возвращалась со станции. Она остановила ее.

– Двоих в полевой госпиталь, Томас.

– Да, сестра Брив, – ответил санитар. – Запрыгивайте.

Сестра Брив направилась к задней двери, закинула внутрь чемодан и устроилась на сиденье позади. Эви последовала ее примеру. Они сидели на скамейке в «Скорой помощи», которая была освобождена от носилок, но не от запаха раненых. На полу была кровь и использованные перевязки. Машина с ревом сорвалась с места. Теперь глаза закрыла уже Эви. Была ли Грейс до сих пор жива? Нашел ли Ричард Джека и телеграфировал ли ему, как обещал? Сможет ли он приехать, или он был в эпицентре событий, в Мессине рядом с Ипром? Может быть, он еще сидел в глубокой обороне? Господи, о господи, она думала, что знает, но ее брат и его друзья смотрели в дула этих орудий, заряжали их в этом шуме, в этом ужасном, ужасном шуме. Их теплые хрупкие тела были посреди всего этого, и как они вообще могли оставаться живыми так долго, как мог Джон Нив писать свои жизнерадостные письма, как они все могли?

В полевом госпитале сестра Брив указала Эви на шатер Грейс:

– Номер четырнадцать. Передай ей, что я ее целую, – сказала она уже мягко. – Она потеряла ухо, у нее сломаны ребра, раны от шрапнели, сломанная и обожженная рука. Ей нужен покой и доброта, которые она в избытке получает от доктора Сильвестра. Сделай так, чтобы от тебя она их тоже получила, а то я тебя найду, – она изобразила правой рукой пистолетный выстрел. Она улыбнулась, но ее глаза были полны ярости и боли.

Эви тащила свой чемодан, переходя по настилам от шатра к шатру, из которых раздавались звуки, которые были гораздо страшнее, чем в Истерли. Она дошла до шатра номер шесть. Санитары и сестры входили и выходили из шатров, нагибаясь вперед и хлопая полотнищем. Кто-то обгонял ее, кто-то шел навстречу. Настилы освещали газовые лампы, которые висели на восьмифутовых шестах, а вокруг них кружили мотыльки. Пронесся легкий бриз. Шум артиллерии стал громче. Она добралась до номера двенадцать. Еще два. Номер четырнадцать. Мотыльки бились о лампы на улице, отбрасывая гигантские тени.

Она пошла по настилам, слушая, как стучат ее ботинки. Он сделала глубокий вдох и нырнула внутрь. Этот шатер был разделен на десять частей. В центре стоял стол, за которым сидела медсестра. Эви подошла к ней.

– Я приехала, чтобы забрать домой Грейс Мэнтон, – сказала она ей.

Медсестра улыбнулась и встала. Внутреннее освещение тоже привлекало мотыльков, и даже за шумом артиллерии Эви могла слышать стук, с которым они бились о стекло.

– Кажется, довольно много народу хотят увидеть нашу Грейс, – сказала сестра. Она указала на другой стол, который стоял в самом краю шатра, почти скрытый от глаз. Он был в тени, но знакомый голос произнес:

– Ну и ну, провалиться мне сквозь землю, если это не наша Эви!

– Март, ох, Март. – Она побежала к нему, уронив по пути чемодан и позволив ему закружить себя и покрыть лицо поцелуями. – Я уж думала, что никогда не увижу твою дурацкую физиономию снова, паренек, дорогой мой паренек. А он сейчас здесь, здесь наш Джек?

Он поставил ее на землю, поправил ей шляпку и заткнул волосы за ухо.

– Да, спасибо капитану, но теперь, когда ты здесь, мне пора идти. Я должен увидеться с одной сестричкой. Из Тайнсайда, Кети зовут. Милая девица, мы созданы друг для друга, но я должен удостовериться, что она в курсе этого, теперь, после того, как с тобой повидался. – И он ушел, почти что убежал по настилам.