в усадьбу к нормальной еде и мягкой постели. Хотя было у меня подозрение, что в его фляге закончилась рябиновка.

На ходу я пытался разобраться в своих ощущениях. Анубиса не чувствовал совершенно, будто его никогда и не было. И в то же время там, где он был раньше, не было и пустоты. Что-то другое заполнило меня до самого краешка. Тёмное, густое, опасное и одновременно спокойное. Но «пригубить» это нечто я пока не рискнул.

— Прижиться должно, — не оборачиваясь бросил Лукиан, — неделю, другую, месяц. Сам поймёшь, когда Талант вернётся. Пока можешь свои буковки, — подпустил он издевательского тона, — пользовать, вреда не будет от ерунды.

— То-то вы мне с ерундой против сорняков помогали.

— А я разве сказал, что твоя деланная магия плохая? — монах усмехнулся. — Вот придёт к тебе магия, сам поймёшь, какой мелочью занимаешься. Всё равно, что ложкой океан вычерпывать.

— Вы не правы, отец Лукиан.

— Да ты что! Ну так докажи, коли ошибаюсь.

— Возможно, деланная магия и выглядит несерьёзной по сравнению с Талантом, но её сила в другом. А пользы гораздо больше, между прочим.

Лукиан фыркнул.

— Пользы?

— Возьмём простой пример. Будете вы по полям ходить и сорняки убивать? Нет. А наша тележка обычному крестьянину сильно жизнь облегчит.

— Через месяц твои значки развеятся и вернётся твой крестьянин туда, где был. Или ты каждый раз будешь ходить по деревням да рисовать?

Я расхохотался.

— Вы сильно недооцениваете научную мысль. Мои связки с Печатями прослужат и год, и два. А если я установлю туда накопители эфира, то и десять лет.

— Всё равно, — упрямо продолжал настаивать монах, — маг должен заниматься Талантом, а Знаки даны для простецов.

— Отец Лукиан, а скажите тогда, почему Хозяйка не любит Таланты? Почему отсыпает за них столько «песка»?

От неожиданности монах закашлялся, обернулся и посмотрел на меня странным взглядом. Сердитым? Испуганным? Я не смог разобрать.

— Сам у неё спроси, — буркнул он и ускорил шаг.

Больше мы к этому разговору в тот день не возвращались. Хотя есть у меня подозрение, что Лукиан знает что-то о Талантах и в курсе, почему их так ждут за гранью. Не всё так с ними просто, я прямо не сомневаюсь. Вдруг некроманты специально были созданы Смертью как охотники за Талантами других магов? А остальные способности, вроде допроса мёртвых, всего лишь бонус от работодательницы? Вопросы, сплошные вопросы. Но пока я не готов задать их Той, кто точно знает на них ответы.

Глава 37

Ноги

Как Лукиан ни торопился к благам цивилизации, за день мы не успели вернуться домой. Пришлось останавливаться на ночёвку, чтобы не плутать по тёмному лесу. Но я не сильно расстроился — ночи стояли тёплые, а в посиделках у костра в берёзовой роще есть своя особенная приятственность.

Я собрался вскипятить чай, взялся за котелок, но тот был в тёмных разводах, а на дне застыла толстая маслянистая корка, остро пахнущая травами. Точно, это же та дрянь, которой меня Лукиан мазал перед ритуалом.

— Руками не трогай, — предупредил он со смешком, — через кожу впитается, опять начнёшь по лесу бегать. Сполосни хорошенько и песком потри.

Кивнув, я пошёл к ручью. Но прежде чем смыть корку, отколупал кусочек, с осторожностью завернул в платок и спрятал в карман. Потом разберусь, что там за дрянь была намешана. Кто знает, где пригодится такой состав.

Остаток вечера мы провели молча. Лукиан не горел желанием общаться, на вопросы отвечал односложно и, только укладываясь спать, вдруг заявил:

— Ритуал не запоминай. Под каждого ученика надо свой придумывать, чтобы его из колеи выбить и мозги расшатать.

— А…

— Сам поймёшь, — махнул он рукой, — до дела дойдёт и разберёшься. Хозяйка будет за твоим плечом стоять, она и подскажет.

— Думаете, я начну брать учеников-некромантов? — я саркастически улыбнулся.

— А куда денешься, — в ответ осклабился Лукиан, — у меня уговор с Хозяйкой — ты мой последний ученик. Надоело мне с желторотиками возиться, хуже горькой редьки. Вот тебе науку передам, и следующего некроманта уже ты будешь учить.

Он расхохотался и завернулся в одеяло. Да уж, порадовал, ничего не скажешь. А меня спросить никто не желает, хочу ли я учить?

* * *

Моё возвращение наделало немало шуму в усадьбе. Вернее сказать, наделала одна лысая голова. Было много охов, ахов и причитаний.

— Костенька, да как так-то⁈ — Настасья Филипповна увидев меня принялась охать. — Такой молодой, а голова бритая. Ох, горюшко-то какое!

Никаких слов, что шевелюра отрастёт заново, она не слышала и продолжала печалиться. Марья Алексевна же посчитала такой вид крайне неуместным.

— Парик, Костя, надень парик и прекрати смущать меня и девушек неприличной картиной. Если уж умудрился обзавестись лысиной, будь добр прикрыть её подобающим образом.

Не знаю, что такого неприличного она разглядела в этой лысине, но таскать парик-пылесборник с завитыми локонами я точно не собирался.

Впрочем, через пару дней Марье Алексевне стало не до моего внешнего вида. Она наконец-то вживила Вахваховой на позвоночник две маленькие пластинки со связкой Знаков, и пришло время ставить княжну на ноги.

* * *

— Если бы папА увидел меня в таком виде, он застрелил бы вас на месте, Константин Платонович.

Вахвахова лежала на кровати в батистовой рубашке и специально сшитых для этого случая штанах. Но сейчас меня совершенно не интересовали округлости под тонкой тканью — следовало «одеть» княжну в экзоскелет, подогнать по фигуре и подстроить схему Знаков.

— Мало того, что вы видите меня почти обнажённой, так ещё и нарядили в мужскую одежду.

Девушка дёрнула щекой, когда я защёлкнул специальные замочки, заключая её торс в металлический корсет.

— Без сомнения он бы вас застрелил, даже не вызывая на дуэль. А мой папА, чтобы вы знали, стреляет лучше всех в армии.

Я затянул широкий пояс, не обращая внимания на её слова. Было видно, что княжна ужасно боится и пытается болтовнёй унять страх. Причём боится она не механизма, в который я заковывал её тело, а неудачи. Вдруг надежда не сбудется и она не сможет ходить после стольких мучений?

— Милочка моя, — Марья Алексевна, ассистирующая мне, склонилась над Вахваховой, — боюсь вас огорчить, но Константин Платонович великолепный стрелок. И замечу, никогда не проигрывал ни одной дуэли.

— Тогда, — княжна нервно сжала пальцы, — тогда папА заставил бы его жениться на мне, как честного человека. Скажите, Константин Платонович, вы честный человек?

— Сейчас, сударыня, я не человек, — не отводя взгляд от управляющих пластин на поясе, ответил я, — а ваш врач. А врачу, да будет вам известно, не обязательно жениться на каждой девице, которую он вылечил. Тем более скоро вы встанете и сами сможете предъявить мне все претензии.

Княжна нервно хихикнула.

— Нет уж, увольте, Константин Платонович. Ежели я