— И…

— И ваша Аманда, похоже, давала твоему отцу таблетки, долго и упорно, пока это не привело к инфаркту. К Райли она наверняка приходила за немалым гонораром — они подождали, пока всё утихнет окончательно, отмыли деньги и отдали ей причитающуюся сумму. Такое на банковские счета не переводят…

Альваро разрывает касание и устало проводит ладонями по лицу, стягивая кожу: выглядит так, будто решил сложную математическую задачу, где ответом не к месту оказалась химическая формула.

— Мы были конкурентами даже в этом: я и моя компания сотрудничали с Эдвардом, а Леандро лоббировал свои интересы через Райли, — неторопливо и задумчиво, где-то размышляя вслух, а где-то приоткрывая завесу новых и старых фактов, начинает Альваро снова, выдержав паузу. — Тот, заняв место твоего отца и став сенатором, протолкнул необходимые Монтере пункты в законопроект о добыче ископаемых за пределами страны.

Он берёт сложенную нетронутую салфетку с начищенной до блеска молочно-белой тарелки и, вложив всю накопившуюся злость, резким движением и до хлопка распрямляет её. Плавным жестом укладывая её на колени — сквозь мутное стекло одуревшего разума я подмечаю, насколько же ненавязчиво и притягательно выглядит исконно-мужская изящность в таких деталях.

— Что ж, они организовали почти идеальную смерть по естественным причинам… Никто бы не подкопался, — он пристальным взглядом ловит мой загнанный, продолжая: — Навряд ли и мы догадались бы, если бы не вся эта череда случайностей. Откуда ты вообще, Джейн, знаешь про инфаркт из-за мефенамовой кислоты?

— Я не стану выдавать того, кто мне помог…

Хоть и слегка прижимаюсь бедром к его бедру во время этого невнятного шёпота, чтобы как-то показать свою доверительность с одной стороны и принципиальность с другой, но Альваро всё равно дёргает уголком губ, услышав формулировку.

Неужели? Именно сейчас на дне твоих зрачков я должна заметить тень ревностного отношения к неясному союзнику, который даже не мужчина? Кейт бы посмеялась…

— В этом тоже есть смысл, — хоть Альваро и пытается звучать любезно, я всё замечаю. — Чего не знаешь, то не поведаешь на допросе.

Чёрт возьми, а ведь раньше я считала его врагом номер один, ощущая все возможные обсидиановые оттенки ненависти и злости, мечтая избавиться от его общества или даже как-то упечь в тюрьму… А теперь? Враги Альваро стали моими, и даже факт того, что отец и я сама угодили в логово гадюк в том числе благодаря Рамиресу, меня сейчас почему-то не коробит.

Кто бы мог подумать, что единственным человеком, с кем я буду чувствовать себя сейчас в безопасности и от кого получу поддержку, будет тот, кого я когда-то боялась до омертвения внутри…

— Нужно ведь что-то с этим сделать! — хнычуще-тихо лепечу я, закусив губы и сцепив ладони перед собой в замок. Сжав их до виднеющейся дрожи и натянувшейся побелевшей кожи на костяшках, тут же хрипло спрашиваю: — Неужели мы позволим им сейчас уйти? Вот так, безнаказанно?

— В тебе говорят эмоции. Посмотри на всё это с рациональной точки зрения, — взмахом ладони Альваро подзывает официанта, взглянувшего на нас, от дальнего столика. — У нас нет почти никаких фактических, документальных и иных прямых доказательств, чтобы дать ход всей этой истории. Лишь пара разговоров, встреч и теорий, которые связаны в единый узел. Ни Райли, ни Монтера не станут признаваться в содеянном, опустив морды. Скорее, наоборот, сделают всё, чтобы уничтожить каждого в цепочке, кто хоть что-то знает. Нельзя сейчас идти напролом, Джейн.

— Но ведь…

— Нет, Джейн. Нет, — с мрачной решимостью пресекает Альваро, наклонившись ко мне ближе.

С его правотой и властным взглядом невозможно спорить, и это даже немного приводит меня в чувство.

— Пока стоит повременить и подумать над тем, как вывести тварей на чистую воду так, чтобы они не смогли больше уйти на дно, не утащив при этом и нас. Помни, что одна ниточка может развязать весь клубок событий — та же Пикар, которая спала с твоим мужем, сейчас под крылом Монтеры. Ей не составит никакого труда, с его подачи и помощи, пробить о тебе всё. Она — ещё одна опасная фигура на доске. Твоя свобода окажется под угрозой, поэтому, как бы ты ни желала мести, как бы тебе ни было больно, нужно переждать, Джейн.

Энтони всё-таки выдал нашу беседу в женском туалете. Разве я могла надеяться на иное?..

— И это говорит тот, кто и сам был непрочь подставить мою свободу под удар. Она ведь полностью в твоих руках.

Я не прячу горькую улыбку, зная, что Альваро правильно воспримет мой выпад. Мы оба ходим по пеплу совместно созданного поля битвы, которое в какой-то миг обернулось территорией общих границ.

— Верно, — карие глаза блестят в полумраке, и их обладатель несмело усмехается.

— И что изменилось?

— Тебе, как и всем женщинам, нужны пространные слова объяснения?

Такое необходимое шёлковое молчание обволакивает нас, пока я силюсь не отводить взгляд от постепенно загорающихся искр в глазах напротив.

И хоть меня всё ещё одолевает мандраж и факт невольно раскрытого преступления против папы, нечто в самом Альваро, его тянущаяся ко мне дымовыми рукавами тьма, вынуждает успокоиться. Баюкает, обещая забрать себе, навсегда.

— Никто не стоит ни единой твоей слезы, Джейн, — он медленно откидывается на спинку, уводя взгляд и возвращая тему к Райли и Монтера, хоть и косвенно, а я тяжело выдыхаю, так и не получив некий сокровенный ответ. — Тем более они. Доверься мне, хоть это и трудно. Я так это не оставлю.

В конце концов, собиралась же обратиться к Рамиресу, а не копам, хоть и сказала тогда это в очередной укол иронией. Бойся своих желаний — так и вышло. Вариантов у меня попросту нет, и тяга к справедливости вкупе с отмщением долбит под рёбра слишком бойко, чтобы это можно было игнорировать.

— Ладно… — мягким тоном покорно молвлю я, спрятав лицо от подошедшего к нам официанта. Смысла препираться нет. — Могу я отойти на минутку?..

— Конечно. Я пока выберу вино. Как бы отвратительно ни начался вечер, продолжить его стоит совсем в ином ключе, — таинственно проговаривает Альваро, забирая у молодого человека меню, и провожает меня острым взглядом в спину.

***

Несмотря на манящий зов багрового оттенка за стеклом бокала на тончайшей ножке, я едва ли прикасаюсь к нему, впрочем, как и Альваро. Думаю, причина в том, что он не хочет терять бдительность, а у меня непроходящий в горле ком, который в любой момент обернётся тошнотой, если именно сегодня я свяжусь с алкоголем. Кухня, правда, здесь отменная: поданные икорное желе с устрицами и обжаренный в цитрусовом соусе лосось тают на языке, даря мимолётное наслаждение и позволяя отвлечься.

Но как ни пытаемся делать вид, что ужин действительно не должен быть испорчен, всё равно в непринужденном разговоре о музыке, который в какой-то момент заводится мною, периодически повисают паузы — в них что я, что Альваро каждый по-своему уходим в размышления о случившемся.