— Вы не думаете, что смерть Оливера положит коней этим иллюзиям? — спросил Дэлглиш.

— Сомневаюсь, — ответила она. — Кум оправится. Этот остров сумел позабыть гораздо более ужасные события, чем то, что положило конец Натану Оливеру.

— Такую дружную неприязнь к Оливеру, как мне представляется, должно было вызвать что-то более серьезное, чем его нежелание считаться с другими и вести себя не так, как подобает гостю острова, — сказал Дэлглиш. — Что-то произошло между ним и Адрианом Бойдом?

— Почему вы меня об этом спрашиваете?

— Потому что мистер Бойд — ваш друг. Вероятно, вы понимаете его лучше, чем кто бы то ни было на этом острове. Это значит, что скорее всего именно вы знаете правду.

— И что именно я скорее всего сообщу ее вам?

— Не исключено.

— А у него вы спрашивали? Вы разговаривали с Адрианом? — Сейчас Джо пила вино гораздо медленнее, явно им наслаждаясь.

— Нет. Пока еще нет.

— Тогда не надо. Послушайте! Никто, даже вы сами, на самом деле не верит, что Адриан имеет хоть какое-то отношение к смерти Оливера. Он не более способен на убийство, чем вы и я… Может быть, даже в тыщу раз меньше. Зачем причинять ему боль? Зачем ворошить прошлое, которое никак не связано со смертью Оливера, не связано с тем почему вы здесь, не связано с вашей работой?

— Очень боюсь, что ворошить прошлое — это часть моей работы.

— Вы же опытный детектив. Мы знаем о вас. Так что не надо мне говорить, что вы всерьез считаете Адриана подозреваемым. Похоже, вы просто раскапываете грязь ради развлечения… ради наслаждения властью, если хотите. Я хочу сказать, должно быть, вам дает какое-то удовлетворение то, что вы можете задавать вопросы, а мы должны на них отвечать. А если мы не отвечаем, мы выглядим виновными; если же отвечаем, вторгаемся в чью-то личную жизнь. И ради чего? Не надо мне говорить, что все это ради торжества справедливости или истины. «Что есть истина?» — насмешливо спросил Пилат и не стал дожидаться ответа. Он кое-что знал о жизни, этот Пилат.

Джо удивила Дэлглиша этой цитатой, но с какой стати он предположил, что она не читала Бэкона? Кроме того, его поразила страстность ее речи, и все же, несмотря на горячность, с какой она произносила свои слова, он не чувствовал в них личного антагонизма. Он, Дэлглиш, был всего лишь заменителем. Истинный враг навсегда ушел туда, где ее ненависть уже не могла его настигнуть.

— У меня нет времени на квазифилософские споры об истине и справедливости, — сказал он мягко. — Я способен с уважением относиться к доверительным сообщениям, но лишь до определенной степени. Убийство разрушает закрытость личной жизни — личной жизни подозреваемых, близких жертвы, любого человека, оказавшегося в контакте с этой смертью. Я начинаю уставать от того, что вынужден то и дело повторять это людям, но это так или иначе приходится принять. Вы чувствуете, что имеете право защищать вашего друга. Натану Оливеру уже ничья защита не поможет.

— А если я скажу вам, вы обещаете поверить, что я говорю правду, и оставить Адриана в покое?

— Я не могу вам это обещать. Я могу сказать, что, если мне станут известны факты, мне будет легче опрашивать его, не причиняя слишком больших страданий. Причинять боль не входит в наши задачи.

— Неужели? Да ладно, ладно, я признаю, что вы не специально это делаете. Одному Богу известно, какими бы вы оказались, если бы это входило в ваши задачи!

Дэлглиш поборол желание резко ей ответить, но это не стоило ему большого труда. Он вспомнил, что ему говорили в высоком кабинете Скотланд-Ярда. По вине ее мужа умер восьмилетний мальчик. Это был результат медицинской ошибки, но местная полиция, видимо, все же была привлечена, хотя бы и в самой малой степени. Хватило бы одного сверхусердного офицера полиции, чтобы вызвать такое горькое негодование.

Джо подтолкнула к нему свой бокал, и он снова его наполнил. Потом спросил:

— Адриан Бойд — алкоголик?

— Как вы узнали?

— Я не знал. Расскажите мне, что произошло.

— Он отправлял какой-то очень важный обряд, служил Божественную литургию или что-то вроде того. Он сначала уронил потир, а потом и сам упал, смертельно пьяный. Или сам сначала упал, смертельно пьяный, и уронил потир. Некоторое время до этого он принял храм и приход, где до него служил священником муж миссис Бербридж, а один из церковных старост знал, что миссис Бербридж переехала на Кум, и, вероятно, кое-что об этом острове слышал. Он написал нашему тогдашнему ответственному секретарю и попросил, чтобы Адриану дали здесь какую-нибудь работу. Адриан — человек способный и знающий. Он и тогда уже умел пользоваться компьютером, и он прекрасно разбирается в математике. Сначала все шло хорошо. Он жил здесь больше года, совершенно трезвый, и мы надеялись, что так теперь будет всегда. И вот тут-то все и произошло. Натан Оливер совершил свой ежеквартальный наезд на остров. Однажды вечером он пригласил Адриана поужинать с ним и дал ему вина. И случилось неизбежное. Все, чего смог здесь добиться Адриан, было уничтожено за один вечер.

— Оливер знал, что Бойд — алкоголик?

— Конечно, знал. Он потому его и пригласил. Он все спланировал заранее. Он как раз писал книгу, где один из персонажей был пьяница, и ему хотелось своими глазами увидеть, что бывает, когда ты поишь алкоголика вином.

— Но почему здесь? — спросил Дэлглиш. — Он мог своими глазами увидеть, как пьяница погружается в алкогольный ступор, в десятке лондонских клубов, известных мне поименно. Нельзя сказать, что это так уж редко встречается.

— Или на улицах, в любой субботний вечер, — заметила Джо. — Ох, но ведь это совсем не то же самое, верно ведь? Ему нужен был человек, который пытался справиться с одолевавшими его демонами. Ему нужно было время и уединение, дававшие ему возможность контролировать ситуацию и наблюдать ее ежеминутно. И я думаю, он хотел, чтобы его жертва была под рукой и являлась к нему по первому зову, как только он подошел к этой фазе своего сюжета.

Дэлглиш заметил, что она вся дрожит. Ее переполняло такое мощное моральное негодование, что ему казалось — оно просто физически, как волны об утес, ударяется о твердый камень стен и, отпрянув от них, заполняет комнату сгущенной до предела ненавистью. Он подождал немного, затем спросил:

— Что было дальше?

— Кто-то, возможно, сам Оливер вместе с этим его редактором или с дочерью, отнес Адриана в его коттедж. Ему потребовалось целых два дня, чтобы протрезветь. Мы и не знали о том, что на самом деле случилось, только — что он пил. Предполагалось, что он каким-то образом добрался до вина в Большом доме, только не могли понять как. Через два дня он отправился вместе с Джаго на материк получить зарплату за неделю и исчез. В том же месяце, только чуть позже, я поехала домой, в Лондон, и как-то вечером обнаружила Адриана у собственной двери, мертвецки пьяного. Я забрала его к себе и ухаживала за ним несколько недель. Потом привезла его обратно на Кум. Таков конец истории. Пока мы жили вместе, он рассказал мне о том, что произошло.