4 ноября 1935 г. «Urusvati», Naggar, Kulu, Punjab, Br[itish] India

Дорогой Михаил Иванович,

Вернувшись после долгой экспедиции по Средней Азии[381], я нашел Ваше дружеское письмо — отклик на мою статью «Ученые»[382]. Хочется мне еще раз всячески усилить мои утверждения в этой статье. Повсюду мне приходилось слышать ценнейшие отзывы о Ваших трудах. Когда после окончания срочных работ увижусь с Вами, буду рад сердечно побеседовать.

Конечно, каждое слово от Вас и для меня, и для Юрия всегда радостно.

Наш сердечный привет Вашей супруге.

Искренно Ваш,

Н. Рерих

Rostovtzeff paper Box 2, Refugee Scholars, Perkins Library,

Duke University, Durham, North Carolina, USA

Письмо Р. Тагора Н. К. Рериху от 1 ноября 1935 г.

149

Н. К. Рерих — З. Г. Лихтман, Ф. Грант и М. Лихтману

6 ноября 1935 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Родные З[ина], Ф[рансис] и М[орис], вчера получились Ваши письма от 14 до 17 окт[ября]. А сегодня пришла Ваша телеграмма. Все сообщаемое Вами лишь доказывает, до какого падения может доводить злостное одержание. Недаром в Указе одержимые приравниваются [к] прокаженным, для которых требуется изолирование. Вы и сами понимаете, какая осторожность и бдительность нужна в таких случаях. Вы уже получили два конфиденциальных Меморандума и записку о статусе картин. Теперь прилагаем третий Меморандум, а также продолжаем выписки из постановлений, которые, наверное, и у Вас имеются. Чем больше штудировать прошлые постановления и письма, тем ярче встает картина предательского вольт-фаса, неожиданного, но, вероятно, уже давно замысленного. Но ведь не может же человек сказать, что все суперлативы, написанные им в течение тринадцати лет, вдруг в половине этого августа оказались ложными. Ведь всякий в душе подумает — неужели некто лгал тринадцать лет? Во всяком случае, будем вооружаться всяческими документами. Если Шульц сейчас занят каким-то своим важным для него делом, то ведь, наверное, когда-то или, может, и скоро он от него освободится. Ведь и мы сейчас еще находимся на службе и выполняем здесь задание Департамента.

Франсис еще мечтает в письме о Канз[асе]. Конечно, она права, и жаль отказываться от уже данных возможностей. Но без нашего присутствия там, на месте, без языка дело не может быть оформлено. Бесконечно жаль, что все тамошние горячие приглашения и новые друзья там должны пропасть в какой-то далекий ящик. Но, очевидно, некто все время был внутренне против Канз[аса], а затем, преступно узурпировав доступ к известным лицам, начал свирепо обрезать все канаты Канз[аса]. Ведь затребование уже данных денег, а затем обращение всего дела к одному каналу, все это лишает возможности развивать уже полученное с такими затратами и с таким трудом. Какая свирепая ненависть! Франсис права, что с определенными статьями лучше подождать, пока наши отношения к Деп[артаменту] не закончатся. Всякое нелепое махание чеками перед Сутр[о] и прочими не знающими положения людьми просто преступно. Во-первых, как Вы сами испытали на себе, все чеки даются именные. Кроме того, Вы уже знаете из положения о картинах, какие именно группы картин существуют и в каких денежных условиях они находятся. Если мы подведем итог сумм, остающихся мне за Учреждениями, [получается] около трехсот тысяч долларов. Но ведь об этом мы и не заикались, ибо если мы объявили содержание Музея национальной собственностью, то, конечно, об этих двухстах тысячах я был более чем осторожен и не спрашивал о них. Кроме того, как Вы отлично знаете, в Нью-Йорке находится на продажу картин приблизительно на сумму в 160 тысяч долл[аров]. Более чем естественно, что я предупреждал г-на Хорша о том, что, уезжая в пустынные края, я забочусь о расходах в Наггаре, которые по минимальнейшему расчету представляют 25 тысяч рупий, что составляет менее десяти тысяч ам[ериканских] долл[аров]. Но предатель будет кричать неведающим людям о том, что я требовал с него в год 25 тысяч, наверное, не называя, в какой валюте. Именно эти мои заботы, основанные на естественной для каждого художника продаже своих произведений, показывают, что ни о каких щедротах г-на Хорша я и не думал. Наоборот, за это время из одной продажи моей картины г-ну Хиссу мы же должны были отдать более тысячи трехсот долларов на расходы по дому в Нью-Йорке. Когда Вы скажете все эти факты друзьям и добавите, что все это время и помимо этого нам из наших скудных средств пришлось тратить на «Урусвати» и Европ[ейский] Центр, как лживы и недостойны эти махания чеками!!! Как несправедливы и все рассуждения о всех якобы неудачах начинаний. Дайте Франсис оборотный капитал или помощников, и, конечно, Агентство, подобное многим таким же образованным агентствам, может развиваться. Еще в прошлый приезд мой мы об этом говорили. Так же точно и Школа, если не будут отниматься ее средства, если не будет задержки в уплате учителям и не будет всяких других притеснений, то мы уже видели прямые доказательства возможного процветания Школы. Если лекции запрещаются для резидент мемберс[383], то, не настаивая на этом, внесите это спокойно в минутсы, а сами делайте школьные лекции и школьные эвенты[384] в самом помещении Школы, причем предпошлите, что Вы делаете это для большей интимности и задушевности, встречаясь с друзьями в стенах, где происходит и преподавание. Кроме того, вполне естественно, что ученики могут приводить на такие эвенты как родственников, так и друзей своих. Ведь Школа является одним из основных условий, которые принесли и облегчение таксов. Зачем Школе и Прессу сменяющиеся и часто далекие от искусства резиденты, когда и Школа, и Пресс могут рассчитывать на гораздо более широкие аудитории и создавать истинных друзей далеко за пределами стен. Уже много раз мне приходилось говорить о широчайших возможностях как Пресса, так и Школы.

Скажите Дабо, как я всегда храню в памяти его прекрасную речь на прощальном завтраке, непременно держите его среди Ваших друзей. Его голос и его формулы очень звучны. Также, когда Франсис повидает Воона, пусть спросит его, не слыхал ли он о какой-либо добропорядочной и достойной галерее, пригодной для продажи картин. Ведь мы должны думать об этом естественном источнике дохода. В своих внутренних меморандумах закрепите, что покупатели не допускались к осмотру картин. Ведь Вы не знаете, какой именно существенной покупкой может завершиться каждое осматривание продаваемых картин. Может прийти друг на недорогую картину, но вслед за собою может привести очень существенного покупателя. Вообще, будем строить.