– Я работаю не на правительство, а на свою страну, – высокопарно заявил я и едва удержался от хохота. Капризы Фортуны всегда вызывали у меня приступы нервного веселья. А все объяснялось очень просто. Конечно, наш НИИ не «почтовый ящик», но полгода назад мы получили очень важный заказ. Сверху. И моя лаборатория вплотную занялась исследованиями, которые смогут обеспечить родной оборонке мировое первенство на ближайшие четверть века. У меня даже настроение поднялось. Приятно все-таки, когда Родина твоей судьбой интересуется. Даже если исключительно ради сохранения стратегических секретов…

Когда «ролс-ройс» притормозил возле здания из стекла и бетона в одном из престижных районов Каира (это я по количеству небоскребов определил), меня достаточно вежливо выгрузили на плавящийся под солнцем асфальт и завели в широкий напичканый зеленью холл.

– Здесь у меня что-то вроде маленького исследовательского центра, – пояснил Ашраф. – Иногда вложения в науку дают потрясающую прибыль. И как раз сейчас в разработке есть один проект, имеющий непосредственное отношение к вам, господин Семенов. Надеюсь, вы оцените его по достоинству. А теперь вас проведут в медицинский блок, где вы получите всю необходимую помощь. Будьте здоровы.

Хотя местным эскулапам далеко было до поднявшей меня на ноги Шахр Бану, но и они свое дело знали. Так что через какой-нибудь час я перемотанный бинтами, как революционный матрос пулеметными лентами, с рукой упакованной в гипс почивал сном младенца в медицинском боксе. И никакие звуки не тревожили моего тревожного сна. Еще бы! Дверь бокса была такой толщины, что можно ядерную войну пересидеть.

Не помню, что мне приснилось, но я буквально подскочил с кровати, пытаясь урезонить бухающее по сломанным ребрам сердце. В тот же миг дверь открылась, пропуская в бокс невозмутимого Ашрафа.

– Что значит здоровый и крепкий сон, – констатировал Ашраф, разглядывая меня как невольника на рынке. – Сейчас почти полночь. Вы проспали полтора суток, но результат впечатляет. Кстати, вам небезынтересно будет узнать, что я тоже времени зря не терял. Моя дочь, ее отчим и ваша жена уже здесь. И вам предстоит теплая дружеская встреча. Очень жаль, но мой племянник пока не может к нам присоединиться. Но это лишь вопрос времени. А теперь одевайтесь и следуйте за мной.

Повелительный тон миллионера и переминающиеся за его спиной секьюрити, отметали любые попытки возражения, и мне оставалось только подчиниться.

Я почему-то ожидал, что мы спустимся вниз, в какие-нибудь потайные лабиринты подвальных помещений. Но, очевидно, мой абонемент на блуждания по подземельям с лихвой исчерпался в гробнице Менепта. Скоростной лифт доставил нас на самый верхний этаж, и вскоре мы оказались в длинной по-спартански обставленной комнате, левая стена которой представляла собой одно грандиозное окно. Оно выходило на крышу небоскреба, о чем свидетельствовали, яркие звездные узоры на бархатно-угольном южном небе. Не успел я поинтересоваться у Ашрафа, занявшего кожаное кресло во главе длиннющего стола, где же обещанная теплая встреча, как дверь снова отворилась. Трое вооруженных охранников ввели в комнату испуганную Риту, осунувшегося Андрея и отрешенную от земной суеты Ольгу.

– Игорь! – глаза жены изумленно распахнулись, и их тут же заволокло слезами. Она бросилась ко мне и приникла так осторожно, и вместе с тем истово, что с моими глазами тоже что-то случилось.

А когда Андрей, встретившись со мной взглядом, облегченно перевел дух, до меня дошло, что Ашраф не соизволил проинформировать их о том, что я выжил. Сюрприз хотел сделать, что ли?

– Итак, все в сборе, – Ашраф сцепил руки в замок и облокотился на стол. – Не хватает, правда, бывшего шефа моей службы безопасности, но мы прекрасно обойдемся и без него. Тем более, что у моего племянника уже нет того, что мне нужно.

– А что вам нужно? – хмуро спросил я, испытывая смутную тревогу.

– Ну, во-первых, мне нужна моя дочь. И, хвала аллаху, она сейчас со мной. А во-вторых…

Египтянин открыл ящик стола и один за другим выложил на стол три хорошо знакомых нам предмета. Украшенный кроваво-красными камнями обруч, ожерелье-воротник и небольшой кинжал, сделанный в форме копеша, мягко засеребрились на черном пластике. И, глядя на вспыхнувшие в ответ глаза Ашрафа, я догадался.

– Вы – Сетх?!

– Вам все же следовало бы стать частным детективом, господин Семенов. Ваша проницательность впечатляет, – рассмеялся довольный Ашраф. – Я действительно – Сетх. Бедняга Карим даже не догадывался, кому собирался продать эти сокровища. Но что не делается – все к лучшему. Теперь мне не придется тратить три обещанные миллиона.

– А зачем вы все это нам рассказываете? – нахмурился Андрей. И голову даю на отсечение, в этот момент он испытывал те же нехорошие предчувствия, что и я.

– Да, ни зачем, – миллионер пожал плечами. – Мне просто нужно с кем-нибудь поделиться своим триумфом. И, как ни странно, для такого дела лучше всего подходят совершенно чужие люди. Это как исповедь случайным попутчикам: вся прелесть в том, что ты их больше никогда не увидишь. Нет, нет, господин Семенов, не стоит затевать драку. Тем более в таком состоянии. Я всего лишь имел, в виду, что выполню свое обещание и отправлю вас троих в Россию. Ведь вы вторично спасли мою дочь, раскрыв мне планы Карима. К тому же благодаря вам у меня появилось то, без чего этот триумф просто не состоялся бы, – египтянин кивнул на драгоценности из гробницы. – Идите за мной. Сейчас вы все поймете.

Он быстро поднялся и, захватив древние побрякушки, за которые собирался отвалить три миллиона, вышел на крышу через незамеченную мной ранее дверь. Мы не стали дожидаться, пока секьюрити тычками погонят нас следом и, недоуменно переглянувшись, последовали за нашим гостеприимным хозяином.

Свет, бивший нам в спины из приоткрытой двери, погас, и мы на несколько секунд оказались в полной темноте. Ольга прижалась к моему плечу, и я ободряюще обнял ее, понадеявшись, что темнота продлится еще немного. Но вспыхнул огонек зажигалки, и алое пламя яростно заплясало в широкой золотой чаше. А в следующей – фиолетовое. Потом зеленое… И вот уже тринадцать огненных цветков, взяли нас в кольцо, предоставляя возможность все хорошенько рассмотреть. Изумленно оглядываясь, мы стояли в центре площадки, обозначенной огнями всех цветов радуги, которые двоились, троились и даже четверились в чертовой дюжине зеркал, замыкавших внешний круг. Немного вогнутые они собирали свет цветного пламени и отражали его уже в виде четких лучей, делая заключенное между ними пространство похожим на сцену.

– Вот собственно то, что я хотел вам показать, – объявил Ашраф и подошел к стоявшему посередине высокому треножнику. Бронзовые «ноги» этого неудобного сидения покоились на приземистом широком цилиндре с шестью прорезями-лучами, выходящими из центра. На каждом луче я различил шесть делений, обозначенных древними иероглифами. Кроме последнего шестого луча, на котором делений было двадцать четыре. Из прорезей-лучей надменно торчали длинные рычаги, увенчанные звериными головами главных божеств Египта.