Б у с т а н. Да что там ребенок, я не верю, что они в загсе расписались. После загса так не бывает.

Т у т и н и с о. А что, они не спят вместе?

Б у с т а н. Да вы что? Разве я позволю? Каримджан внизу, а Умида на айване, рядом со мной.

Т у т и н и с о. Да откуда вы знаете…

Б у с т а н. Я всю ночь сторожу, оба и не шелохнутся.

Т у т и н и с о. Ну, раз так, чего ж вы ее не отправите? Пусть себе едет в свой город!

Б у с т а н. Эй, сватьюшка, всего-то и ума у вас! Ну, уедет она к себе в город, а Каримджана я что, стреножу, что ли? После того как она устроилась на работу, вздумала в гостинице жить. Но я не согласилась, не-ет, дудки. В гостинице ей, конечно, отдельную комнату дадут, и Каримджан, чуть вечер, к ней поскачет потихоньку, не углядишь. Нет, пусть лучше оба при мне будут… А она, хоть в невестки и не годится, а девушка порядочная, это видно.

Т у т и н и с о. Вот, вам самим уже она нравится, я знаю.

Б у с т а н. Э, не говорите так, сватьюшка. Наоборот, я изо дня в день Каримджана от нее отваживаю. Но это надо потихонечку делать, исподволь. Если горячее сердце холодной водой облить, оно разорваться может. (По секрету.) Я ей велела сейчас лагман шнурком приготовить. А она, ясное дело, не умеет — вот я ей покажу! Так распишу ее при Каримджане, так распишу… Вы, немного погодя, подойдите к пролому, а как я скажу: «Вай, чтоб сломались твои руки», — сразу и заходите. Сами увидите! (Хочет положить под язык нас, но наса нет.) Я схожу на базарчик за насом. (Уходит.)

Из дома выходит  К а р и м д ж а н.

К а р и м д ж а н. Здравствуйте, тетушка… Вы, тетушка, не обижайтесь, пожалуйста, вы тут, оказывается, договорились по-своему, а вышло иначе…

Т у т и н и с о (плачет). Да согласись только моя дочка, тыща женихов готовы… Во всем ваша мать виновата! Она все говорила и говорила, ну я и решила себе: «Дочка у меня не доучилась, выйдет за вас — будет дальше учиться».

К а р и м д ж а н. Да матушка вовсе не собиралась разрешить Хайри дальше учиться! Наоборот, она думала после свадьбы ее с работы забрать, чтобы Хайри сидела и ей прислуживала…

Т у т и н и с о (ошеломленно). А… вон как… Что ж, моя девочка сиротка, что ли, как скажут «бросай работу», так она и бросит, чтоб вашей матери прислуживать?!

К а р и м д ж а н. Можете у матушки у самой спросить.

Т у т и н и с о. Как это, все работают, а моя дочка будет дома сидеть! Я не училась и не работала — вот кем стала! Если б я в свое время чему научилась, так и дочку доучить могла бы… (Плачет.) Отец ее, покойный, не дал мне ни работать, ни учиться… Ни мне пользы, ни дочери! Вот — плету кантики для тюбетеек, а сколько на этом заработать можно? И на кантики теперь спросу нет совсем… (Плачет.)

К а р и м д ж а н. Конечно, тетушка, ваша дочка — не сирота. Хочет она учиться — значит, будет учиться!

Т у т и н и с о. Хочет — не то слово. Как придет с работы — головы от книги не поднимает… Весь дом книгами завален! Она больше ничего и знать не желает.

К а р и м д ж а н. Значит, добьется своего… Только я вам, тетушка, одну вещь сказать хочу: у нее любимый юноша есть…

Т у т и н и с о. Вай, моя дочь не из таких девушек!

К а р и м д ж а н. А что в этом плохого? Всё честь честью, и юноша он достойный, что ж тут не по вас?

Т у т и н и с о. Нет, конечно, но… а вам кто сказал?

К а р и м д ж а н. Она сама сказала.

Т у т и н и с о (царапает лицо ногтями). Вай, стыд какой!.. Срам! Так прямо вам и сказала?!

К а р и м д ж а н. Не мне. Умиде она сказала.

Т у т и н и с о. Кто же он? Какой юноша?

К а р и м д ж а н. Да они еще до всех этих разговоров сговорились. Больше года уже…

Т у т и н и с о. Ах ты тихоня! Пусть только явится, я ей покажу. Ай, тихоня! Нет, лучше я сейчас сама в аптеку пойду! (Уходит.)

Гаснет и зажигается свет. Двор.

Входит  Б у с т а н.

Б у с т а н. Ну, э-эй, где лагман шнурком?

К а р и м д ж а н. Пришли, матушка?.. Лагман готов. Невестка ваша показала все свое искусство. Теперь в мире самые лучшие мастера по мучным блюдам — это китайцы. А у вашей невестки была подружка — китаянка, вот она ее и учила готовить лагман шнурком.

Б у с т а н (грубо). Китайцы, говорят, лягушек кушают.

К а р и м д ж а н (торопливо). Лягушек тоже едят в тесте. Может, вы перед обедом холодной водой умоетесь, она успокаивает человека…

Б у с т а н. Пусть лагман принесет.

К а р и м д ж а н (на кухню). Умидахон, несите обед, у нас уже слюнки текут.

Голос Умиды: «Сейчас…»

Входит  У м и д а, с тревогой на лице, вносит еду, ставит на столик. Берет воду для омывания рук.

Б у с т а н (моет руки, с сомнением глядя на блюдо). Ты…

К а р и м д ж а н (пробует). О-ох… Что это вы положили в фарш, Умидахон?

У м и д а (подделываясь под китайский акцент). Че-ре-па-ха шим-пан-зе.

Б у с т а н. А это дозволено нашей верой?

К а р и м д ж а н. Черепаху шимпанзе делают из рогов джейрана. Вы же знаете, на джейранов падишахи охотились.

Б у с т а н (ковыряет пальцем в пище). Не буду есть! В лагман шнурком фарш не кладут…

К а р и м д ж а н. А по-китайски — кладут.

Входит  с а н и т а р.

С а н и т а р. Каримджан-ака, с Астанакулом плохо.

К а р и м д ж а н. Иду!

У м и д а. И я с вами.

Все трое уходят. Бустан-буви пробует лагман.

Б у с т а н. Ах, этот Китай, чтоб ему пусто было… (Ест с аппетитом.) Проклятый Китай…

Входит  Т у т и н и с о.

Т у т и н и с о. Хайри! Эй,