этому моменту расстояние между ним и позицией снайпера сократилось уже до десяти метров. Фактически счет шел на секунды. Ведь такое короткое расстояние эта махина проскочит, глазом не успеешь моргнуть. Двигалась она со скоростью не менее 20 километров в час.

Нужно было спешить, не спеша. Стрелок понимал, что в данном случае они не смогут разойтись полюбовно. Или он остановит эту предназначенную для убийства человека машину, либо она просто раздавит его, разотрет по земле. Но спешить нужно было медленно. Странное выражение? Может быть. У русских есть такая поговорка: поспешишь, людей насмешишь (11).

Он навел винтовку на приближающийся танк. Аккуратно прицелился в смотровую щель механика — водителя. Затаил дыхание, как он это хорошо умел делать. Плавненько так нажал указательным пальцем правой руки на спусковой крючок.

Выстрел. Отдача в плечо уже не такая сильная, как при первом выстреле или ему это показалось. И пуля полетела в цель. Снайпер хорошо видел ее полет.

Он решил подстраховаться. И, воспользовавшись, что винтовка самозарядная, снова аккуратно прицелился для производства повторного выстрела.

Но он не понадобился. Выпущенная на волю пуля стремглав ворвалась в намеченную Стрелком цель — смотровую щель.

«Вот, видишь. Как говорится, опыт не пропьешь!» — промелькнула в его голове любимая поговорка старшины в армии.

Мурат только сейчас перевел дух, наблюдая за беспомощными действиями экипажа другого танка.

А боевая машина, как и первая, поврежденная Стрелком, проехав еще пару метров, резко остановилась.

Разведчик понимал, что бой еще не окончен. Совсем не известно, как он закончится для него и напарника.

Стоп! Торнадо!?

«Совсем забыл контролировать и его действия».

При всем различии в их характерах, настроении, сейчас они вдвоем и только вдвоем решали одну и ту же задачу — остановить продвижение танков противника или хотя бы на время задержать их, чтобы помочь остальным разведчикам оторваться от преследования. Иными словами спасти жизни разведчиков основной группы.

В данном случае цель у них была единой. Поэтому и судьба была общей. А это предусматривало оказание помощи друг другу.

За все время поединка со «своими» танками противника, Стрелок не обращал особого внимания на то, как там напарник воюет со «своими». Не было ни времени, ни возможности. Все мысли, взоры и действия тогда были нацелены на уничтожение врага, который был непосредственно перед ним. Теперь появилась реальная возможность помочь, если не товарищу, то, по крайней мере, соратнику по совместной борьбе с противником.

Повернув голову в сторону позиции Торнадо, он увидел, что не далеко от нее стоит, как вкопанный, танк. Но еще два оставшиеся почти вплотную подобрались к позиции снайпера. А тот не стрелял по ним.

«Что — то тут не так, — мелькнуло в голове у Стрелка. — Неужели убили?! Со всех сторон тогда жаль его. И как человека, который после ранения все-таки вернулся в строй, чтобы воевать с нацистами. И как напарника. Но сейчас мне самому нужно придумать, как спасаться или остановить эти танки. Ведь они не сразу, но обнаружат, что Торнадо не представляет для них угрозы. И тогда двинутся на меня. А то и вслед за группой, которая должна была уходить все дальше и дальше от этого места. Так, — он лихорадочно размышлял, как поступать дальше, понимая, что от верности принятого им сейчас решения, будет решаться и его собственная судьба, как человека, как бойца, — у меня есть два варианта: стать невидимкой и улететь вдогонку за своими, либо продолжить стрельбу уже по этим танкам, вызвав их огонь на себя. Может, парень еще жив? И ему можно помочь».

— Тьфу, ты! Вот дурак! — это он в сердцах обругал сам себя. — Есть же еще один вариант: стать невидимкой и расправиться с этой бронированной нечестью. Как мне раньше не пришло это в голову. Уже давно бы все закончилось. Столько времени потеряно! Жалко! Отлично, так и сделаем.

И сам себе скомандовал:

— Нужно стать невидимкой!

Все произошло мгновенно, как уже стало обычным в таком случае.

Став невидимым, Стрелок мгновенно взлетел вверх на несколько метров над землей и стремительно полетел к ближайшему танку, который продолжал катиться вперед на позицию Торнадо, который так и не стрелял сейчас.

То, что происходило потом, со стороны могло показаться фантастикой. Но все было реально. Стрелок действовал уверенно и решительно. Как будто, все происходило в тире или на стрельбище. Со стороны могло показаться, что делал он это много, много раз.

Подлетев к танку противника, разведчик почти в упор выстрелил из винтовки вначале в смотровую щель механика — водителя, а потом — в смотровую щель командира экипажа. Танк почти сразу же остановил свой бег, слегка покачиваясь на гусеницах.

То же самое произошло и со второй бронемашиной.

Теперь все пять танков не казались такими уж грозными, как в начале атаки. Сейчас это были пять кучек, хотя, судя по их размерам, даже пять куч, бесполезного металла.

Это при том, что экипажи трех танков продолжали вести только теперь уже бесприцельный огонь из спаренных пулеметов. Но это уже мало задевало Стрелка. Он был уверен, что ни одна пуля не сможет причинить ему вред. А тем более смерть. Поэтому все его внимание сосредоточилось на напарнике.

Пехота противник так и не появилась на поле боя. Что было на руку разведчику.

Еще, когда он подлетал к позиции Торнадо, ему не понравилась поза, в которой тот лежал. Ни о чем хорошем она не говорила.

Снайпер лежал на животе головой в сторону остановленных Стрелком танков. Лицо его уткнулось в землю. Левая рука вытянулась, как показалось Мурату, безжизненно вперед. У разведчика создалось впечатление, которое окрепнет, когда он станет осматривать товарища, что тот хватал пальцами землю, не понятно только для чего. Правая рука мертвой хваткой удерживала винтовку. Чуть в стороне от Торнадо на земле валялась каска, которая должна была быть на его голове.

Стрелок опустился рядом с однополчанином. Потрогал шею. Пульса не прощупывалось. При этом Торнадо не шевельнулся.

«Мертв!» — констатировал Мурат.

Только теперь наш герой окончательно понял, что они с напарником выполнили поставленную перед ними задачу. Правда, дорогой ценой. Торнадо уже не сможет больше бороться с нациками.

Осознав это, Стрелок решил догонять своих. Война продолжалась. И нужно было воевать.

По дороге, если так можно сказать о пути, летящего по воздуху человека, разведчик думал про погибшего Торнадо.

«Жаль, что погиб. Конечно, я не знал и не знаю, а теперь и не узнаю, что ты был за человек. Может вредным был, может страшным и ужасным. Но