миллионов погибших, думаешь: «Нехорошо, обидели»… когда узнаешь, сколько из них женщин и детей, «Сволочи, – думаешь, – как у них рука поднялась?» А если хоть одну историю героической или трагической гибели прочтешь, уже ничего не думаешь – просто внутри все сжимается.

–Вот-вот, у меня так же, – закивала Аня. В ее горящем взгляде следов обиды уже не осталось. – Может, вы и правы – кому нужна детективная история – каждый день в новостях слышат – убили, ограбили, в аварию попали… это чужая беда. Но если полюбят героя книги, а он раз – и погиб – как с родным человеком простятся, проникнутся светлой грустью.

–Молодец, девочка!

–Давайте попробуем, – дирижируя в воздухе недоеденным пирожком, она вдохновенно размышляла вслух:

–Напишем в анонсе что-то вроде: «Какую девушку сможет полюбить миллионер? Не знаете – ищите ответ здесь». А потом крупными буквами: «Правдивая история любви Станислава Лотарёва»…

–Можно и так, – убедившись, что не зря вчера весь вечер продумывал аргументы в пользу своего проекта и сейчас так долго расходовал на Аню красноречие, Стас, наконец, перешел к той части, ради которой затеял эту эпопею с книгой:

–Оговорюсь сразу: у меня к тебе будет несколько условий. Во-первых, я попрошу после каждого интервью предоставлять мне аудиозапись и ее расшифровку на утверждение.

–Зачем? – чуть не подавилась Аня. – Я как напишу – вам весь текст вышлю – согласуем.

–Не надо мне такого – потом не поймешь, откуда ноги растут. Еще переврешь какую-нибудь мелочь, но на ней построишь сюжет – я велю все перекраивать – обидишься. Давай сразу уговоримся, что можно писать, что нет: присылаешь мне два файла – аудио и текст. Я с ними знакомлюсь, если все в порядке, подписываю текст и кладу в архив к секретарю – заведу под тебя отдельную папку. Есть, что обсудить – поговорим, внесем правки – и отправим в папку исправленный вариант.

–Сложно как-то…

–Хотела документальную повесть – готовься работать с документами.

–Так ведь много чисто для ознакомления будет, а мне время на расшифровку тратить…

–А кто сказал, что будет легко? Я предупредил: не нравится – можешь быть свободна…

Аня отвела взгляд и задумалась. Глаза остановились на последнем пирожке. Со стороны казалось, она решает, съесть его или оставить хозяину, но в девушке бушевала куда более серьезная внутренняя борьба.

–Ладно, давайте попробуем, – выдохнула она, наконец.

–Отлично. Второе, коллегам моим не говори, что я с их интервью буду знакомиться.

–Да они и не спросят…

–Если спросят, не говори – искренности не добьешься. Сама посуди, кто станет откровенничать с журналистом, если узнает, что начальник потом это оценивать будет? – Аня пожала плечами. – Тут я о качестве материала забочусь – для них рабочая версия как раз, как ты говорила – что я потом весь текст утверждать буду. А спросят, о чем ты со мной общаешься – отвечай, рассказываю, как «Айсберг» основал.

–А вы расскажете?

–Если хорошо себя вести будешь, может, и расскажу. Не о нем книга должна получиться, а об Олесе.

–Зачем вам это?

–Буду перечитывать и вспоминать, – почти не соврал он.

–Ладно, по рукам, – Аня захотела, как бокалом, чокнуться отгрызенным пирожком, но рассыпала по всему столу капусту, рассмешив Стаса своей несуразностью. Он заказал ей пропуск на полгода вперед и отпустил радоваться подальше от своего офиса.

А уже на следующий день в этом же кресле сидела строгая опрятная Мирослава Валерьевна и васильковым взглядом хвалила своего пациента за изобретательность в поиске сведений о погибшей супруге:

–Вы правильно сделали, что попросили диктофонные записи и текст – это будет способствовать составлению аудиовизуальной картины, – проговорила она. Я вам хотела предложить еще один рискованный вариант – гипноз.

–Вы умеете?

–Пробовала. Предупреждаю сразу – придя в сознание, вы можете забыть все, что вспомните во время сеанса.

–А смысл?

–А можете не забыть, – улыбнулась она.

Стас не успел ответить – пока селектор произносил: «К вам Алиса Евгеньевна», дверь уже отворилась и нежданная посетительница вошла.

–Прошу прощения, – с дежурной интонацией проговорила она. – Стас, очень важно.

–Мне выйти? – спросила доктор.

–Нет, можете остаться. Это мой психолог Мирослава, – пояснил он свояченице.

–Я Алиса, в данный момент его финансовый директор, так что извините – потревожу. Стас, Пит на это раз мне звонил, – вполголоса продолжила она, обращаясь к начальнику, – у него какие-то проблемы с датой растоможки на границе. В общем, он просит, чтоб мы указали другие сроки поставки – ему это поможет с отчетностью. Тебе он не хочет писать никаких писем – боится, что они потом могут стать свидетельствами против него, если вдруг до суда дойдет.

–Я не понял – просит подделать документы?

–Типа того: как я поняла, там заминка из-за пограничников возникла, а Пит документы заранее сдал.

–Так пусть таможня справку и дает.

–Ой, что-то его не устраивает. Денис говорит, мы можем безо всяких подделок обойтись, подготовив соответствующий пакет документов – и с финнами хорошие отношения сохраним.

–Так вперед!

–Ты должен это согласовать с Питом.

–Я не могу – я теперь не знаю финского. А ты знаешь?

–Нет. Мы по-английски общаемся.

–Побудь ангелом-хранителем – поговори с ним от моего имени – соври, что у меня голос сел.

–Стас, ты ведь не маленький. Я могу недельку потянуть, но ты сам возьмись за язык – он с понедельника тебя достать не может.

–Хорошо, сегодня скачаю самоучитель и к началу следующей недели уже смогу без акцента сказать «привет» и «не переживай, мы все уладим», а потом пропищать в трубку – вроде как связь прервалась.

–Не паясничай.

–Извините, доктор, у меня за время, которое я не помню, появились очаровательные родственники – им я совершенно не умею отказывать.

–А с того момента, как он вернулся в наше время, у него в кабинете каждый день стали появляться очаровательные посетительницы. Похоже, потеря памяти Стасу на пользу.

–Похоже, ты в числе этих посетительниц.

–Я не в счет, я замужем.

–И я, – тихо вставила Мирослава.

–Значит, остается лишь любоваться, – улыбнулась Алиса. – Извините еще раз, что прервала – убегаю.

–Станислав Михайлович, – серьезно проговорила психолог, когда они остались вдвоем, – я бы хотела вас попросить соблюдать дистанцию – я придерживаюсь мнения, что проявление панибратства между нами может привести к неблагоприятному результату лечения.

–Поясните попроще.

–Вы представили меня без отчества, перешли на неформальное общение. Этим вы впускаете меня в свое окружение, по крайней мере, приближаете к нему. Я предпочитаю оставаться экспертом, который наблюдает за вами со стороны. Вы должны