– Это Рози, она дала мне адрес и передавала привет, я привез от нее подарки, она скучает по Валере. – Фрэнк попытался удержать на голове шапку, но та, под натиском Нининой страсти, все-таки свалилась на пол.

– Так, мне кто-нибудь объяснит, что происходит? – Светка поставила кастрюлю на тумбочку и принялась буравить взглядом Валеру. Тот кивнул в сторону комнаты и, не говоря ни слова, потащил подругу мамы за собой.

– Нина, послушай меня, дай мне сказать, – забормотал Фрэнк, едва они остались одни, – а то я потом не смогу.

– Зайди хотя бы. – Нина махнула рукой в сторону коридора.

Но Фрэнк не двинулся с места, так и остался на пороге и продолжил бормотать:

– Я некрасивый, я инвалид, у меня нет руки.

– Господи, да мне плевать! – перебила его Нина, и Фрэнк, не выдержав, рассмеялся.

– Где ты нахваталась таких выражений? – и тут же снова стал серьезным. – У тебя есть все причины, чтобы ненавидеть Америку, но если ты дашь нам еще один шанс, то ты никогда больше не будешь мыть полы. Разве что дома, если захочешь, и то я сам их могу помыть.

– Да при чем тут полы? – Нина издала странный булькающий звук, все-таки затаскивая Фрэнка в квартиру, подхватывая с пола дурацкую ушанку и помогая ему снять пальто.

– И еще я тоже ненавижу фермы и не ем курицу, – закончил свою речь Фрэнк, запутавшийся в рукаве.

На несколько секунд они оказались совсем близко и замерли от торжественности момента. Глубоко вдохнув и собравшись с духом, Фрэнк наконец-то отважился задать вопрос, который крутился у него в голове с того самого дня, когда он увидел хрупкую испуганную Нину в своем кабинете. Одетую в домашнюю одежду и обутую в тапочки, такую воинственную и ранимую одновременно, готовую противостоять всему миру, лишь бы защитить своего сына.

– Нина, ты выйдешь за меня замуж?

ОЛЬГА

Она пришла в себя в небольшом боксе, в больнице, отгороженная от других тоненькими белыми занавесками. Сразу попыталась вскочить, но голова закружилась, и она рухнула на подушки. Под ухом запищал аппарат, тут же одна из занавесок отодвинулась и появился молодой парень – черноволосый, с раскосыми глазами и пухлыми, чувственными губами. Парень больше смахивал на модель нижнего белья, чем на медработника, но Ольга, пожалуй, впервые в жизни не оценила красоту.

– Рик? Что с моим мужем? – срывающимся голосом потребовала она. Вышло хрипло, каркающе.

– Ваш муж в реанимации, – сообщил молодой человек, у него на халате она разглядела бейдж «Доктор Янг».

– Где реанимация? – Ольга с трудом села и начала снимать с себя многочисленные проводки, которые подключали ее к приборам.

– Миссис… – доктор Янг опустил глаза в документы, чтобы найти ее фамилию, но Ольга уже успела встать и теперь, пошатываясь и хватаясь рукой за спинку кровати, потом за эфемерные занавески, направилась прочь из бокса.

– Постойте, миссис Картер, вам нельзя, у вас был сильный стресс. – Доктор попытался встать у нее на пути.

Ольга подняла глаза на парня и окрепшим голосом заявила:

– Я все равно туда пойду, так что не тратьте мои силы.

Некоторое время они смотрели друг на друга, затем доктор Янг кивнул:

– Подождите меня здесь.

Спустя пару минут он вернулся с креслом на колесиках, и Ольга, всегда жестко относившаяся к своей слабости, рухнула в кресло без сил. Плевать на принципы, ей нужно к Рику.

По пути доктор Янг рассказал ей, что пуля прошла навылет, но Рик потерял много крови, и ему пришлось удалить селезенку. Также задета печень. Его состояние стабильно тяжелое, прогнозов они не дают. Нет, она не может увидеть мужа, пока тот не придет в себя.

Доктор Янг ловко закатил кресло в лифт и нажал кнопку шестого этажа. Огромное здание госпиталя Денвера бурлило, словно улей, люди деловито сновали в кипящем котле, в котором смешивались в адскую смесь улыбки и слезы, острая радость от того, что жив, и бесконечное горе от невосполнимой потери.

Синди сидела возле реанимации и рыдала навзрыд.

– Миссис Картер, – обратился доктор Янг к Ольге, но Синди тут же подняла голову и уставилась на доктора.

– Подождите здесь, я узнаю, как дела. – Доктор поставил кресло с Ольгой на тормоз и скрылся за постоянно хлопающей дверью с надписью Emergency Unit.

– Ради всего святого, – Ольга устало прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла, – ты откликаешься на его фамилию?

Вместо ответа Синди кивнула и снова залилась слезами.

Конечно, это было не к месту и не вовремя, но ей нужно было знать:

– Почему вы развелись, Синди? Вы ведь любили друг друга. Поправь меня, но ведь ты и сейчас его любишь?

Синди подняла на Ольгу покрасневшие глаза. Вся ситуация была абсурдна. Эта красивая холеная женщина не понравилась ей с первого взгляда – разве такая может сделать счастливым ее Рика? Правильно ли она тогда поступила, безропотно уйдя от него? Нет-нет, это кощунство такое говорить – Бог может услышать. Но эта женщина первой решилась озвучить то, что Синди скрывала от самой себя. Она действительно все еще любила Рика.

– Дети. Все дело в детях, – прошептала она спустя несколько минут молчания.

– Дети? – удивилась Ольга, ей даже показалось, что она ослышалась.

– Да, дети. Я очень хотела детей, а он… он не может, ты же знаешь, – Синди снова разрыдалась.

– Не может? – тупо переспросила Ольга враз одеревеневшими губами.

– Да, он бесплоден, это все свинка в двадцать лет. Ни одного жизнеспособного сперматозоида, мы пробовали все. И тогда он развелся со мной и вытолкнул меня из своей жизни, потому что знал, что я очень хочу детей.

* * *

Ей разрешили увидеть его через два дня. Состояние стабилизировалось, и Рик пошел на поправку. Дугласа арестовали, и теперь ему было не выкрутиться. Ольга должна была бы радоваться, но два дня она чувствовала себя червяком, по которому проехали асфальтовым катком. Раздавлена, опустошена имертва.

Рик бесплоден. Ребенок, которого она носит, – Арсения. Но… Почему он молчал? Решил, что произошло чудо? Нет, это совершенно не в его духе. Он понял, что она ему изменила, и промолчал, готовился воспитать чужого ребенка, как собственного. А она… Она чудовище.

Она не сразу пришла к нему в палату. Сидела в зале ожидания, чистила зубы в туалете и там же слегка обмывалась. Полностью махнула рукой на свой внешний вид. Рядом с ней постоянно кто-то был – друзья, знакомые, даже клиенты. Приносили цветы, еду и зачем-то мягкие игрушки. Казалось, весь город желал Рику выздоровления.

Его подруга детства, любительница гончих, даже похлопала Ольгу по плечу, застав ее на второй день на том же месте, сидящей без движения и тупо смотрящей в одну точку перед собой.

– Знаешь, а ты молодец, я думала, ты вышла за его деньги.