Наконец, мы пришли (или приползли) в конечную точку нашего путешествия. За это время даже я слегка уморился. А мои товарищи и вовсе едва стояли на ногах. Но при этом выглядели довольными и лучились счастьем. Хотя, может, просто не хотели заражать единоверцев похоронным настроением?

Дальше я отстранился от всего, попросил выделить мне тихий уголок, где мог бы отдохнуть, и там спрятался от окружающих.

Ах да, стоит рассказать о месте, где еретики разбили свой лагерь. Видели конусообразные скалы рядом с берегом где-нибудь в Индонезии и ей подобных местах? У них нижняя часть намного меньше в основании, чем верхняя часть. Вот под такими скалами члены культа «последователи старых богов» устроили себе стоянку. Вверху скалы сходились очень плотно, пропускали немного света и только. Могу ещё предположить, что еретики и там устроили десятки ловушек, чтобы никто не нагрянул им на голову в прямом смысле. Внизу же у обтёсанных «ножек» скал хватало места для нескольких сотен человек с вещами. Скалы расширялись на высоте нескольких человеческих ростов, что позволяло свободно ходить без опаски разбить голову о какой-нибудь выступ.

На целых два дня про меня все забыли. Большая часть населения лагеря тихо оплакивала погибших мужей, братьев, сыновей, сестёр и дочерей. Другие несли дежурство. Третьи работали над будущим алтарём Пристэнсиллы. Кузнецы варили в тиглях сталь, бронзу и золото. Гончары лепили формы для отливок. Резчики и чеканщики наводили лоск на инструментах, с нетерпением ожидая того момента, когда пустят их в дело. Работа над алтарём велась днём и ночью с невероятной скоростью. Если бы металл мог плавиться быстрее, как и остывать, то мастера сумели бы работать ещё шустрее, как я думаю. Глядя на них, я про себя часто повторял одно слово: «фанатики».

На третий день мне был представлен алтарь создательницы. Мастера сделали его в виде большого ларца с кольцами по уголкам под шесты для переноски, или цепей, если понадобиться его подвесить. И бронзу, и сталь мастера золотых дел покрыли драгоценным металлом. С учётом, что вскоре этой поделки коснётся божественная магия, то ларец больше никогда не изменится, останется столь же сверкающим, как в тот момент, когда вышел из-под рук мастеров. Разумеется, если его не пожелает кто-то осквернить, как недавно поступили с алтарём Ра еретики. На поверхности крышки, плоской части, чеканщики или резчики (чёрт знает, кто этим занимался) нанесли удивительно точное изображение лица создательницы. На крошечных ножках — по семени, пустившие ростки. На боковых стенках — толпы людей, поднимающие руки к небу (то есть к крышке) и выглядящие очень счастливо.

Форма алтаря немного удивила, не таким я его себе представлял.

— Господин, теперь дело за вами, — произнёс Фиирд.

— Я понял, сейчас приступлю, — ответил я ему, затем подошёл к ларцу, прикоснулся ладонями к стенкам и мысленно обратился к Пристэнсилле. — «Создательница, алтарь готов, нужно его наделить твоей силой».

Благодаря тому, что в моей груди сейчас находится осколок её сердца, я надеялся, что она услышит меня из Саха. В противном случае мне придётся импровизировать, например, перекачивать внутреннюю энергию в ларец.

Почти сразу же после моих слов произошёл переход в чертоги Пристэнсиллы. С последней нашей встречи с ней в этом месте окружающая обстановка заметно поменялась. Стены раздвинулись, потолок поднялся, количество колонн и портиков увеличилось, и они стали крупнее, камень, из которого был построен храм, посветлел и заблистал. Появился фонтан, вода из которого текла посередине храма по широкому, но совсем неглубокому каналу. Изменения коснулись и моей работодательницы. Она, если так можно сказать, посвежела. И ранее выглядела сногсшибательно, а сейчас возвела свою сногсшибательность в квадрат. У меня просто нет слов, чтобы описать то, что видел и чувствовал, смотря на неё и находясь рядом с ней.

— Создательница, — поклонился я ей.

— Здравствуй, Юрий, — улыбнулась она мне и от этой улыбки у меня душа запела. У женщин есть фраза «в животе бабочки запорхали», вот теперь я, кажется, понял, что они имеют в виду, когда её произносят. — Спасибо тебе.

— Что? — её благодарность смутила меня. — За что?

— Ты отлично выполнил моё задание. У меня появились первые последователи, от которых я стала получать ба-хионь впервые с момента моего падения. Точнее, я впервые почувствовала её. У меня есть храм за пределами Саха, есть верующие и есть алтарь. А ещё появилась первожрица с душой, полной истинной силы. Паразитка, которая её отвергла, даже не смогла понять, чего лишилась. Право слово — паразиты, есть паразиты. Могут пользоваться чужим, но при этом не понимают сути и многого не знают.

— Она уже стала верховной жрицей? — вновь удивился я.

— Да. Когда я благословила алтарь, то первым делом отметила своим вниманием её и несколько человек из паствы.

— Круто, что тут ещё можно сказать, — пробормотал я.

— Ах да, большую часть осколка я забрала у тебя. Теперь уже можно тебе не скрываться от паразитов и их детей со слугами.

— А…

— Я взяла то, что ты и так не мог использовать из-за слабости смертного тела. Не волнуйся, твои способности паладина и аватара остались.

— Спасибо, — поблагодарил я её за подарок и следом решил кое-что узнать. — А…

— Это дети той, кого люди называют богиней семейного очага и плодородия. Сейчас во всём мире их осталось двое. Но не удивлюсь, если паразитка решит увеличить их число.

— Бр-р, не хотелось бы, — поёжился я, вспомнив, как едва мне не разорвали живот незаметным движением.

— Ты не знаешь всего, Юрий. Пусть они создают своих детей и чем больше, тем будет лучше для меня, для тебя, для моей паствы. Паразиты чужие для этого мира, они могут лишь использовать его возможности. Но не могут кардинально изменить его или серьёзно вмешиваться в основополагающие устои без неприятных последствий для себя. И создание своих детей — это и есть такое вмешательство. От этого они слабеют, а мир давит на них, выталкивая прочь. Очень жаль, что ты не взял с собой частицу тела дитя Г’Ха, это сильно пригодилось бы в сражениях с паразиткой.

— Я даже не знал, что это за существо, — развёл я руками. — Тем более, оно сгорело дотла, только пепел остался. Ну, ещё пара косточек или зубов, вроде бы.

— В следующий раз постарайся, — улыбнулась мне собеседница.

— Сделаю, — заверил я её, понимая, что это была не просьба, а приказ. — Создательница, так меня теперь опять боги-паразиты будут видеть?

— Да, — кивнула она. — Но это не имеет значения.