— И что, ее никто не обнаружил?

— И кто, по-твоему, мог ее обнаружить? Елена наезжала не каждый день, уборщица бывала и того реже. Дом огромный, комнат много, в некоторые, я думаю, подолгу не заглядывают.

— Хорошо, допустим, ты права.

— Я действительно права!

— Если объяснишь мне одну простую вещь! Зачем Лиза тебе звонила?

— И объяснять нечего! Ей нужно было исчезнуть, но не просто так, а чтобы это заметили. Она готовила почву для будущего убийства. Все должно было выглядеть, как звенья одной цепи. Сначала похищают дочь, потом убивают отца. Две невинные жертвы.

— Тогда ей нужно было звонить не тебе, а своим хорошим знакомым.

— Ошибаешься, именно мне. Хороший знакомый может сдуру заявить в милицию или, того хуже, сам отправиться выручать подругу из беды. А я человек сторонний, мне ее проблемы до фонаря, и никого искать я не побегу. Другое дело, что в нужный момент, когда газеты запестрят сообщениями об убийстве известного предпринимателя, я, конечно, вспомню о странном звонке, и это будет очень кстати.

— Она тебе два раза звонила. Не забыла?

— Второй звонок раздался, когда я стояла у забора, и это мог быть всего лишь отвлекающий маневр. Дом высокий, Лиза могла случайно заметить из окна верхнего этажа, что я нахожусь рядом с лазом, и постаралась побыстрее убрать меня с опасного места. Ей совсем не хотелось, чтоб я догадалась, что кто-то имеет привычку покидать участок таким путем.

— Допустим, ты права. И что собираешься делать со всеми этими фактами?

— Поеду в Зубовку. Прямо сейчас.

— Зачем?!

— Чувствую, она там, в доме. Лучшего места ей не найти. Никому и в голову не придет, что она может прятаться там. Идеальное место, чтобы отсидеться.

Дарья нервно заерзала на своем диване:

— Послушай, подруга. Не нужно тебе туда ездить! Какой в этом смысл?

Я прекрасно понимала беспокойство Даши, но уговорить меня отказаться от своей затеи, было уже невозможно:

— Не нужно ей было втягивать меня в эти игры. Прекрасно знаешь, я терпеть не могу, когда из меня делают дуру.

В Зубовку я приехала значительно позже, чем рассчитывала. Сначала меня задержала Дарья. Ей вдруг взбрело в голову перед отъездом напоить меня кофе с бутербродами. Как я ни отказывалась, как ни уверяла, что не голодна, подруга стояла на своем. После долгих препирательств мы сошлись на том, что я по-быстрому выпью кофе, причем без всяких бутербродов, и отчалю. Едва мы успокоились, как тут вдруг выяснилось, что кофе у Даши кончился. Только я успела обрадоваться такой удаче, как подруга швырнула пустую банку в ведро и метнулась к выходу.

— Куда ты, ненормальная? — успела я крикнуть ей в спину.

— К соседке. Она все равно еще не спит. Не волнуйся, я мигом.

Дашин «миг» растянулся на добрых пятнадцать минут. Кипя от злости, я несколько раз порывалась уйти, но всякий раз меня останавливало нежелание обидеть Дашу. В конце концов лишние пятнадцать минут — двадцать минут для меня ничего не решают, а Дарья так суетилась исключительно потому, что пыталась проявить заботу обо мне. Конечно, все эти мысли я держала при себе и, когда она, красная и запыхавшаяся, ворвалась в квартиру, не преминула накинуться на нее с упреком:

— Чего так долго? Тебя только за смертью посылать!

— Извини, задержалась, — пробормотала Даша и показала мне добытый трофей — полбанки мерзейшего растворимого кофе.

Вырвавшись наконец из цепких Дашиных рук, я рванула на улицу в надежде, что теперь-то смогу спокойно уехать. Не тут-то было! Переднее левое колесо машины было спущено.

— Черт! — выпалила я, с досадой разглядывая сплющенную шину. Не иначе как на гвоздь ненароком наскочила… А может, какой придурок от скуки ножичком ткнул… мимоходом. Мало ли их, таких шутников…

На мое счастье, разъезды по разбитым дорогам российской глубинки научили меня справляться со многими проблемами. Самой менять колеса тоже приходилось, поэтому, не теряя времени, я вытащила запаску и принялась за дело. Операция по замене колеса прошла гладко, но времени заняла порядочно, и, когда я тронулась с места, уже стояла глубокая ночь.

В саму Зубовку я заезжать не стала. Предусмотрительно объехав деревню, свернула на грунтовую дорогу. Приткнув машину в лесочке, где она никому не бросалась бы в глаза, я, захватив фонарик, пешком побрела к забору. Осмотрев еще раз так заинтересовавшую меня ложбинку, я пришла к выводу, что пролезть под забором на ту сторону мне будет не так уж и трудно. Ямка была неглубокой, но если лечь на спину, то проползти можно.

Гипотезу следовало проверить опытным путем, поэтому тянуть не стала, улеглась на землю и ухватилась руками за нижнюю перекладину забора. Уже в следующую минуту я была в саду у Фризенов. Странное дело, стоило оказаться на чужой территории, как меня вдруг охватило странное беспокойство. Вскочив на ноги, я стояла и всматривалась в чернильную темноту, напряженно прислушивалась к ночным шорохам и не трогалась с места. Прошло немало времени, прежде чем тревога отпустила меня, и я, не рискнувшая включить фонарь, стала различать стволы деревьев и темневшую за ними громаду дома. Осторожно нащупывая путь ногами и отводя ветки от лица, я медленно двинулась в его сторону.

Дом стоял тихий и мрачный. Он мог бы показаться нежилым, если бы на первом этаже не светилось крайнее окно.

Стараясь случайно не споткнуться о корень, я подобралась совсем близко и спряталась среди кустов. Цокольный этаж был достаточно высоким, потому через незашторенное окно я могла видеть только угол комнаты. Судя по шкафам на дальней стене, это была кухня. Я уж было решила, что в помещении никого нет, но тут в проеме окна возник Аркадий. В одной руке у него был стакан, другой он оперся о подоконник, чтоб не упасть, потому что даже на расстоянии можно было понять, что он сильно пьян. Охранник стоял лицом ко мне, и я отчетливо видела, как он с хмурой внимательностью всматривается сквозь стекло в сад. Вокруг стояла темень, и из ярко освещенной комнаты он вряд ли мог заметить меня, но мне стало не по себе. Что-то пробурчав, он уже собрался опрокинуть содержимое стакана себе в рот, но тут некто, невидимый мне, окликнул его. Окно было закрыто, и голосов я не услышала, но по тому, как Аркадий вдруг откинул голову назад и расхохотался, было понятно, что сказали ему нечто смешное. Все происходящее напоминало мне яркую картину, висящую на темной стене, где фоном служило освещенное окно, а окантовкой — оконный проем. Мужчина все еще продолжал хохотать, когда сбоку появились руки. Две тонкие женские руки, словно две гибкие змеи. Одна нежно погладила его по волосам и замерла на затылке, другая молниеносным движением всадила ему в шею нож. Дальше все произошло очень быстро. Руки разомкнулись и как бы втянулись назад, за пределы освещенного пространства. Аркадий покачнулся и рухнул. Свет в кухне погас, и дом погрузился в темноту.

В первое мгновение я не поверила глазам. Было ощущение, что все это мне просто привиделось. Потом до меня дошло, что я только что видела убийство и сейчас, буквально в следующую минуту, та, которая совершила его, может покинуть дом. Забыв о конспирации, я выскочила из кустов и прямо по клумбам рванула в сторону крыльца. К сожалению, входная дверь находилась на противоположной стороне дома, и мне пришлось огибать угол. Пока бежала, думала только о том, как бы догнать злодейку, но на крыльце и на ведущей к воротам дорожке никого не оказалось. В запале я взлетела по ступеням и с силой дернула за ручку. Дверь была крепко заперта. До того момента я пребывала в таком состоянии, что плохо соображала, к чему может привести моя попытка попасть внутрь. Но вдруг до меня дошло, что там, прямо за дверью, стоит вооруженный ножом убийца. Только что она хладнокровно зарезала человека и, если понадобится, так же хладнокровно зарежет меня. Причин безрассудно рваться вперед и добровольно насаживаться на нож, у меня не было, поэтому я развернулась и пошла прочь. Я как раз заворачивала за угол дома, когда зазвонил мой мобильный телефон.