Он привлек меня к себе и стиснул в объятиях. Я понимала, он хотел не нежности и даже не интима. Ему нужен был тот, кто поймет и разделит с ним его боль. Разрушит его сомнения.

– Спасибо за поддержку, – выдохнул он мне в макушку. Отстранился и заглянул в глаза. – Ты очень бледная.

– Разве? – я сделала вид, будто мне все нипочем. – Тебе показалось…

Дэв скорчил гримасу и произнес с укором:

– Не пытайся меня обмануть. Я – эмпат, забыла?

Его замечание заставило меня не на шутку испугаться. И вспомнить еще один эпизод из своей недолгой, но насыщенной событиями жизни.

– Боюсь, эти способности приносят не только пользу, – с нажимом произнесла я. – Кто знает, где эти монстры затеют охоту в следующий раз.

– Вряд ли они нападут на дворец, – запротестовал Дэв. – Постой-ка. Тебе что-то известно об этих нападениях?..

Вот она, обратная сторона «приворота». Хозяин-эмпат, пусть и наделенный слабым даром, читал меня как голограмму. При всем желании, я не могла бы скрыть от него разбушевавшиеся мысли.

– Да, мне пришлось однажды столкнуться с похитителями эмпатов. Притом здесь, на Земле.

Дэв облокотился на спинку кресла и распорядился:

– Выкладывай!

Я усмехнулась: вместо того, чтобы обучить меня красивой речи, цесаревич перенял жаргон «птенцов». Неожиданный поворот. Но так даже лучше, разговаривать с ровней всегда легче. Особенно, когда нужно признаться в чем-то важном.

Избегая пристального взгляда хозяина, я плюхнулась обратно в кресло. Глубоко вздохнула, набираясь храбрости. И рассказала. Об увольнительной. О закрытом клубе. О нападении на Чистюлю и последующем бегстве. Хотела умолчать об Амоне, но не удержалась. Выболтала все, скрыв лишь незначительные детали.

Дэв долго хмурился, перемалывая в мозгу услышанное. Стал расхаживать по библиотеке, изредка бросая на меня озадаченные взгляды. Наконец остановился напротив и заявил:

– Отведи меня в этот клуб.

Я уставилась на него и зарычала, позабыв о субординации:

– Ты с ума сошел?!

– Нет, – коротко ответил Дэв. – Хочу проверить одну версию.

Я едва не задохнулась от негодования. Что за глупые выходки? В детектива решил поиграть? Мальчишка!

– Не позволю тебе так подставиться, – сообщила я вслух. – Это равносильно самоубийству!

Дэв склонился и приподнял мой подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза.

– Пойми, это реальный шанс добраться до банды. Для меня это важно.

Я мотнула головой, высвобождаясь из его цепких пальцев.

– Так отправь туда гвардейцев или разведку. В чем проблема?

Дэв встал и приложил руку к груди.

– Я должен сделать хоть что-то для Империи. Неужели ты все еще не понимаешь? Эти ублюдки охотятся на эмпатов, таких, как я.

Слова застряли у меня в горле. Хозяин точно сбрендил, раз решил сыграть роль наживки.

– Отправь в этот клуб гвардейцев, – прохрипела я. – Пообещай им вознаграждение, титул…

Дэв перебил меня, не дав закончить:

– Скверный план. Никуда не годный. Гвардейцев сильный эмпат почувствует за километр. А они его – нет. Так мы спугнем бандитов и заставим их сменить место «охоты».

– Среди твоих людей нет сильных эмпатов? – на всякий случай уточнила я. – Таких, что могли бы выставить мощный блок и не дать себя распознать.

– Смеешься?.. – заметил Дэв с укоризной. – У сильных эмпатов столько возможностей… Империи нечем заманить их на службу. Среди гвардейцев есть двое одаренных, но их способности еще слабее, чем у меня. И я не могу так подставить ребят.

– А себя, получается, можешь? – от страха за хозяина я перешла на шепот.

Он понуро опустил голову и проговорил, глядя в пол:

– Я обязан попробовать. Это мой шанс доказать свою любовь к подданным.

Решимость цесаревича рискнуть собой вызвала во мне прилив гордости. В стотысячный раз я порадовалась, что именно он стал моим хозяином. Посмотрела на него со всей преданностью, на которую способна, и все же осмелилась возразить:

– Думаешь, твой поступок оценят? Если погибнешь, подданные никогда не узнают, на что ты отважился ради них.

Дэв наклонился и приблизил свое лицо к моему. Произнес тихо, но твердо:

– Я буду знать, что не струсил и попытался. И ты будешь знать.

– Если останусь жива, – вторила я.

Он нагнулся еще ближе. Почти коснулся губами мочки моего уха.

– Ты можешь остаться во дворце, – предложил и тут же отпрянул.

Я подпрыгнула так резво, будто сидела на раскаленной магме.

– Что значит – могу остаться?! Пренебречь обязанностями, бросить хозяина в беде?

Дэв стиснул мои плечи и слегка тряхнул.

– Ты отправишься на смерть только потому, что так велит тебе долг телохранителя? Только поэтому?

Я провела тыльной стороной ладони по его щеке и улыбнулась.

– Ты же эмпат, зачем тебе слова?

Мое сердце разрывалось от страха за Дэва и от любви к нему. Да-да, именно любви.

Раньше, до встречи с моим удивительным и неподражаемым хозяином, я считала подобные чувства бредом. Полагала, будто на них способны только хрупкие девы вроде Аделии. Теперь же любила сама, горячо и страстно. Готова была пойти куда угодно, выполнить любую прихоть Дэва. Только бы быть с ним рядом. Дышать одним воздухом и замирать от каждого его прикосновения, трепетать от каждого его взгляда. Жить им и для него.

Дэв поцеловал меня, как не целовал еще никогда. Вложил в прикосновение губ все эмоции, что полыхали в его душе. Заставил меня вспыхнуть, как зажженная спичка, и вместе с тем почувствовать себя хрупкой и уязвимой.

– Люблю, – прошептал нежно, ласково и страстно.

Я приникла к нему всем телом, отвечая взаимностью. Отозвалась на поцелуй так, словно он был последний. Забыла, что нужно дышать и поплыла по волнам удовольствия.

Колени мои подогнулись, и я едва не упала. Но Дэв подхватил меня на руки. На несколько слишком коротких мгновений мы с ним забыли, кто мы и где находимся. Не заперли дверь библиотеки, потеряли счет минутам. Растворились друг в друге, слились телами и душами.

После нехотя расцепили объятия. Немного смущаясь, собрали разбросанную по полу одежду. На наше счастье, никто за это время не заглянул в библиотеку и не помешал нам. Впрочем, мы могли и не заметить любопытствующих, а те, в свою очередь, не рискнули вмешаться.

Заседание совета прошло как в тумане: и для меня, и для Дэва. Цесаревич выполнял отведенную ему роль, но в мыслях был далеко. Сохраняя внешнее спокойствие, он по косточкам перебирал план и обдумывал возможные варианты. Искал предателей и пособников. И сожалел, что его дар слишком слаб, чтобы пробиться сквозь защиту, выставленную другими эмпатами – прислужниками министров.