Но в то же время куда больше, чем мнение Лисицы, сыщицу волновали собственные руки и ноги. Она их почти не чувствовала. Да еще Кира лежала на полу, в очень неудобной позе. Спина у нее затекла и немилосердно болела. И когда сыщица попыталась пошевелить конечностями, чтобы хоть немного облегчить свое состояние, она поняла, что не может двинуть ни рукой, ни ногой.

К счастью, рот был свободен, так что Кира смогла застонать. Она собиралась уже позвать кого-нибудь на помощь, но внезапно услышала окрик:

– Заткнись!

Затем последовал резкий тычок в спину, и Кира снова застонала, на сей раз от еще более жгучей боли в области поясницы.

– Не надо с ней так, – услышала она голос Аллы.

– Она все равно без сознания. Когда я делаю, я знаю, что делаю.

– Все равно, не надо ее бить. Девочка ведь беременна.

– И что? Теперь позволить засадить ей нас с тобой за решетку? Ведь она за этим сюда явилась!

– Не может быть!

– Точно тебе говорю. Разнюхала о нашей затее, вот и притащилась к тебе.

– И что же нам теперь делать?

– Сначала ответь мне, ты в тюрьму хочешь?

– Нет, – испуганно пробормотала Алла. – Мне в тюрьму нельзя, у меня ребят четверо. Ты же сама знаешь.

– Не увидят тебя твои ребята.

– Но ты говорила, что все гладко пройдет. А теперь вон чего… Зачем ты на нее напала?

– Заткнись ты… Овца!

Голос Юли звучал злобно.

– Лучше подумай, как нам отсюда эти колоды вывезти? Надо же, еще не одна притащилась, а вдвоем с приятельницей. С ней еще возись.

Послышался звук нового пинка. Но так как Кира ничего не почувствовала, то она поняла, этот пинок был предназначен Лесе. Мерзкая Юля вымещала свое раздражение на беспомощных пленницах.

В отличие от нее, Алла почти плакала:

– Что ты делаешь? И зачем только я с тобой связалась! Ведь чувствовала, что непотребное ты дело затеяла. И муж против был.

– Тебе что, деньги помешают?

– Деньги никогда не лишние. Да только дитем своим торговать – грех это. Как же я этого раньше не понимала!

Каким дитем? О чем это она? Кира слушала и недоумевала. Но в отличие от нее, Юля хорошо понимала, о чем идет речь. И ее голос стал еще более злобным:

– Раньше надо было думать, теперь уже поздно. Твой ребенок умер, а я своего благополучно родила!

– Так ведь это же все ложь. Ты и беременной-то никогда не была. Любой врач, если тебя осмотрит, подтвердит это.

– Все видели меня беременной.

– То, что ты с фальшивым животом все эти месяцы ходила, так это ничего не значит. Врачи сразу поймут, что ты не рожала.

– Уж не на экспертизу ли ты меня тащить вздумала? – с нехорошей интонацией произнесла Юля. – Только не забудь, что ты виновата не меньше моего. И отвечать, если что, мы обе будем. И еще не известно, кто из нас больше виноват.

– Ты!

– Я у тебя ребенка купила, не спорю, но ты-то его мне сама продала!

– Плохо я поступила. Ой, плохо! Назад хочу все повернуть.

– Поздно, – отрезала Юля. – Мой отец уже едет сюда. Ему не терпится увидеть внука, которого он столько времени ждал. Жаль, что мальчишка ничуточки на меня не похож, но будем надеяться, с годами это изменится. И если нет, то всегда можно прибегнуть к помощи пластического хирурга, чтобы придать сыночку немного сходства с мамочкой или лучше уж дедушкой.

– Ребенка под нож? – ахнула Алла. – Из-за такой ерунды?

– Поверь мне, состояние моего дорогого папочки – это совсем не ерунда.

Кира слушала и постепенно до нее начинало доходить. Юля совсем не жертва, она самая настоящая злодейка. И беременна она, оказывается, не была. Не было никакой беременной женщины, а была преступница и аферистка.

С огромным трудом повернув голову, Кира смогла увидеть то, что происходит в комнате. Распаленные разговором женщины – Юля и Алла – не обращали на нее никакого внимания. Кира скосила взгляд и увидела неподалеку лежащую Лесю. Глаза у подруги были закрыты, но веки тихонько трепетали, так что Кира с облегчением поняла, что Леся жива, хотя и находится без сознания.

Но внезапно Лесин глаз приоткрылся, она молча взглянула на Киру, а потом подмигнула подруге, не сделав при этом ни единой попытки пошевелиться и как-то иначе дать знать врагам, что пришла в себя.

– Лежи и молчи.

Затихнув, обе сыщицы стали слушать Юлю, которая в припадке охватившей ее злобы и раздражительности выбалтывала все новые и новые факты о своем преступном замысле, в который впутала большое количество народа.

Время шло, а злодейка все также нервозно шагала по домику – из одного угла в другой, потом обратно.

– Меня окружают одни идиоты, – бормотала она себе под нос. – Идиоты и предатели. Сначала Юрка растрепал своей девке, что мы с ним задумали, потом уже она начала нас с ним шантажировать, затем ее приятельница приняла эстафету. Как я только все это выдержала, не представляю!

– Негодное мы с тобой дело задумали, вот препятствия на пути к цели и множатся.

– Препятствия я почти все устранила, – небрежно отмахнулась Юля от слов сообщницы. – Вот только два последних остались.

И она глянула в сторону подруг, Кира едва успела прикрыть глаза и прикинуться бесчувственной.

– И что ты с ними сделаешь?

В голосе Аллы чувствовался страх. Она явно побаивалась свою более молодую сообщницу.

– Не твое дело. Ты, главное, помни, если к тебе придут и спрашивать о чем начнут, ты сразу больной прикинься, к разговору не способной.

– А мне поверят?

– Я тут с врачом переговорю, это друг еще моей мамы, у него самого рыльце в пушку, он тебя прикроет.

– Я боюсь! – снова заныла Алла. – Юля, может, нам с тобой признаться во всем?

– Ты совсем спятила? Впрочем, у рожениц, говорят, такое бывает. Но ты включи мозги, не выключайся, прошу тебя. Ну, признаешься ты врачам во всем, а дальше что?

– Ребеночка мне вернут, сыночка моего, Мишеньку.

– Об этом даже думать забудь. Врачи в полицию сообщат о случившемся. И ребенка у тебя все равно заберут.

– Почему?

– Так ты же его продала! Младенца такой матери опека вовек не вернет. Будешь и в тюрьме, и без ребенка, да еще и других детей у тебя заберут, чтобы ты их, не ровен час, тоже не продала кому-нибудь.

– Да кому же я их продам, кровиночек моих? Это ведь я на преступление ради них и пошла. Учатся они у меня не ахти, а образование им надо получить. Вот на платное образование да на репетиторов денег и хотела подзаработать. Не думала ничего дурного. Думала, ребеночек в хорошие руки попадет, сыном богатых людей вырастет.