– Не надо было оставлять ее одну, – Роза покачала головой. – Совсем вы, русские, своих жен распустили, силой надо было в вертолет тащить.

В этом я был с ней полностью согласен.

Погода была не по-осеннему теплой. Шумно пели разноголосые птицы, свистели рябчики. Они чуть ли не из-под ног взлетали, громко хлопая крыльями и недовольно фыркая. Мошкары почти не было. Рай для охотников.

Вдруг сигналка, которую я раскинул, не пожалев маны, показала три знакомых ауры, быстро двигающихся следом за нами.

– Стой, Роза, отдохнем пару минут. – Девушка посмотрела на меня удивленно. – Скоро гости появятся, – предупредил я. – Ты посиди пока рядом.

Спустя минуту я сильнее надвинул капюшон и крикнул, подняв руки:

– Андрей, Сергей, Паша! Выходите, я не вооружен. Есть разговор.

Три уголовника осторожно вышли из-за деревьев. Дюша и Корпус – с ножами, Паша держал в руке пистолет.

– Какой глазастый мусорок, – язвительно заметил Паша. – А не боишься, что глазоньки твои любопытные на перышках повиснут… – и затих, оплетенный фиолетовой сетью. Замерли и его дружки.

– Значит, так, граждане бандиты, мне ваши делишки по барабану, у меня своих дел полно. Я здесь по поводу пропажи людей. Роза – проводник в Ямбурское урочище, слышали о таком?

– Да, – заторможенно кивнул Паша. – Там чертовщина творится. Розочка, я надеюсь на тебя, слышишь? Не трепись, целее будешь. – Это Фиона чуть ослабила давление.

– Она молчунья, ты же знаешь, – ответил я за нее. – Эту туристическую лавочку собрались прикрыть. Я приехал разобраться. Разберусь – все останется по-прежнему. Не нравятся кое-кому наверху пропажи людей, и не абы каких. Грешат на уголовников. Ты понял меня, Паша?

– Понять-то понял… – сказал и замолчал.

– А дальше? – надавил я. Фиона усилила нажим.

– И поверил.

– Я бы еще помощь от тебя принял.

– Это какую? – удивился Паша.

Дюша с Корпусом тоже переглянулись.

– Пушку мне свою оставь. Я верну.

Паша на секунду замер и неожиданно для своих выщелкнул обойму, передернул затвор и бросил пистолет на землю.

– Пошли, братва, – позвал дружков и первый пошел восвояси. Через пару шагов обернулся. – Удачи тебе. Не знаю, кто ты, но не мент – точно. – И это при том, что Фиона практически прекратила воздействие.

– В чем дело, Паша! – послышался возмущенный крик Дюши.

– А в том, что прав оказался Корпус… – Голоса затихли.

Я собрал оружие. Не поленился и нашел патрон из ствола. Стандартный ПМ со спиленным номером. Мы продолжили движение.

– Ты – большой шаман, – нарушила молчание Роза. Она произнесла это не как имя, а как похвалу.

– В смысле?

– Ты много сил до этого потратил, но и сейчас от тебя сила исходила, я чувствовала.

– Дай бог, чтобы ее хватило! Вытащи колбасу, на ходу пожую, некогда останавливаться.

На первый привал остановились на закате. На севере он долгий, нежный, почти незаметный, плавно переходящий в сумерки. Роза тяжело дышала, и я влил ей силу Жизни. Она удивленно прислушалась к самочувствию и посмотрела на меня еще более уважительно. Показала направление к урочищу, и я вылетел свободным сознанием.

Четыре знакомых ауры я заметил километрах в пятнадцати от нас. Они мерно топали в сторону урочища. Таким темпом к темноте успеют, а там… я сжал зубы и снизился. Теперь последним шел Костя, и он же нес снятый с Зины рюкзак. Она, бедная, шаталась пуще прежнего, буквально висела на руке Тимофея. Вот они, явные следы «черноты»… тьфу, здесь уместнее говорить «серости». Если бы не снял слепок с алтаря, не заметил бы. Я и не видел. Жаль, что они мне после похода на кладбище не попались. Вот ведь скотство… Только через аурные метки вскользь последил. О! Рудик достал уоки-токи, значит, до места близко. Интересно, они сразу резать начнут или повременят? Молодец я, зазря не психую. Ага, фиолетово-серая ниточка к Зине тянется от… На поясе Тимохи висел холщовый мешочек. Из него полыхало серой силой Смерти и фиолетовым Разумом. Заглянул внутрь. Брошь. Черный камень в серебряной оправе. Тонкая и явно старинная работа. В камне искусное двустихийное плетение. М-да, еще одна древность. А где волшебный сундучок? Он оказался в рюкзаке Кости. Старинная деревянная шкатулка с маскирующим плетением. Она была лишь немногим меньше первой, что с жезлом. Внутри два странных прибора из техномагического обихода, финка с серым плетением, кривой жертвенный нож без плетения, но пропитанный силой, и три наконечника от стрел! Явно современные, но со встроенным заклинанием. Они-то зачем? Есть огнестрельное оружие. У Кости пистолет и у Тимохи с Рудиком по карабину. Что еще… у каждого на груди по одному амулету, наполненному силой Смерти. Все. Да, Зинины амулеты, слава богу, лежали у нее в кармане.

Поднялся выше и пролетел вперед. Вот оно, Ямбурское урочище, в часе ходьбы от троицы «серых» с моей Зиной. Кругом сопки, покрытые лесом, и вдруг – три из них были будто срезаны вертикальным ножом. Чистые скалы. У их подножия – каменистая долинка с пробегающей по ней извилистой речкой. Алтарный камень в центре. Большой валун с нарисованной на нем знакомой пентаграммой. Его переполняла сила. Рядом с жертвенником в голове пентаграммы стояла сложенная из камней небольшая четырехгранная пирамида. От нее во все стороны тянулись нити, из которых по периметру сплеталось охранное заклинание. Оно и закрывало урочище, отпугивало любопытных.

На берегу речки стояли палатки, в которых находились люди. Я увидел четыре ауры, но подробно не разбирался, время было дорого. Вернулся в тело и сразу прошел в метку Кости. Повезло, «серые» беседовали о времени жертвоприношения.

– …спать охота, – зевая, закончил говорить Тимоха.

– Успеем выспаться до рассвета, – успокоил его Костя.

– Константин Александрович, а почему обязательно на рассвете? – спросил Рудик.

– Ты еще молод, Рудик, и многого не знаешь. А почему не учишь? Ну-ка, сам ответь на свой вопрос.

– Константин Александрович, не могу я понять! – отчаянно выкрикнул «молодой».

– Как технику с колдовством соединять, ты мастер, а элементарных вещей понять не можешь! Тимофей, объясни молодому.

– Дело в том, что душа человека с рассветом просыпается, – с легкой иронией начал говорить Тимоха. – И не важно, спал ты или нет. Прана подпитывается лучами солнца, раскрывается и становится гораздо сильнее и слаще. Пасмурно или нет – не имеет значения. Метафизика – это тебе не твои электроны. А сейчас мы вдобавок имеем женщину с идущими месячными. Это вообще конфетка! Зачем портить себе и богам удовольствие?

Зарычав, я покинул астрал. Ну, суки! И внезапно поймал себя на мысли: дежавю. Снова алтарь, снова «черные», вернее – «серые», снова тупая злость. А чем это закончилось в руинах? Меня самого чуть в жертву не принесли, я себя переоценил. Все, хватит. Теперь буду вдвойне осторожен, на рожон не полезу.