— Откуда я знал, что вам можно доверять? — спросил Гордый.

— А теперь — знаете?

— Теперь, молодой человек, мне известно кое-что, что я не могу игнорировать… волей-неволей мы стали союзниками…

— Не понял. — Да понял я… Ой.

— Брачное свидетельство номер 14 572, — произнес герцог. — Признаться, я удивлен. Не выбором вашим, конечно… А тем, что вы осмелились… — Его глаза полыхнули. — Осмелились сделать такое…

— Согласие было обоюдное, — ответил я.

— Но как!

— Иногда такие вещи происходят случайно и позже проверяются временем. Не знаю, какое будущее нас ждет, но я не жалею.

— Еще бы…

— Если вы имеете в виду ваше положение, богатство, титул — так мне на это наплевать. Я не охотник за богатыми наследницами. Обо всем этом я узнал лишь вчера.

На щеках Гордого появились пунцовые пятна. Он сжал губы и устремил взгляд в пространство.

— Лишь это удерживает меня от того, чтобы не стереть вас в порошок, — ответил герцог потом.

— А что вы, собственно, имеете против? Ваша дочь живет самостоятельной жизнью, и у вас была уйма времени с этим свыкнуться, разве не так? Вас взбесило, что у меня серьезные намерения. И, видимо, ничуть не смущают эльфары гуды и прочие, с кем имела дело ваша прелестная дочурка до меня…

— Кто такой Эльфар Гуд?

— Не имеет значения. Гипербола. Позвольте ей самой делать то, что она хочет…

— Боюсь, она не совсем понимает…

— Это ее дело!

— И вы будете решать — ее или не ее?..

— Не надо скрежетать зубами, дорогой герцог. У меня тоже есть куча претензий, но я не собираюсь устраивать семейные разборки. А может, я вас просто не нравлюсь по физической кондиции?

Гордый оглядел меня, закусил губу.

— Смиритесь, — сказал я. — Если Эльза выбрала для себя такую жизнь, это означает в девяносто девяти случаях из ста, что муж у нее будет не из знатных и даже не из ваших соплеменников. Я что, не прав?

Гордый отвернулся, пытаясь обуздать свой гнев. Наверное, в Кефонии мало найдется людей, которые могут разговаривать с ним в подобном тоне. Да и в других местах, наверное, тоже.

— Самое интересное, молодой человек, — сказал чародей, — что вы попали в точку. И это меня… словом, я просто в ярости… Я надеялся, что придет момент… Что Эльза одумается. Вернется домой. Я не стал бы требовать соблюдения разных формальностей — это все в прошлом. Но я и ее мать, нам невыносима мысль, что Эльза подвергается такой опасности, бросается в омут с головой в разные авантюры. Но вы правы, капитан. Прошу прощения, если я был несправедлив.

На несколько мгновений у меня пропал дар речи. Вмиг я посмотрел на этого человека с другой стороны. Жесткий и наверняка жестокий как руководитель и военный. Но благородный и справедливый сам по себе. Кто из чинов такого ранга способен признать свою неправоту и извиниться перед каким-то наемником?

— Вы кажетесь мне… — герцог вздохнул, — достойным человеком, но мне эта мысль непривычна…

— Не нужно меня перехваливать, — ответил я. — Вы не знаете меня, я не знаю вас. Потом, возможно, если нам удастся унести ноги из Кинатуарака, мы займемся налаживанием других отношений, но сейчас проблема в другом.

— Вы снова правы, капитан. Заключим перемирие. — Он протянул мне руку. Я пожал ее без сомнений. Ох и нахлебаюсь я неприятностей с таким тестем…

Пожатие у Гордого было крепким, что еще сильнее расположило его ко мне.

— У вас есть какой-нибудь план? — спросил я.

— Есть. Не буду скрывать, мы тоже заинтересованы в Талисмане.

Он не стал уточнять, что мне известно, а говорил, уверенный, что я в курсе дела.

— Кефония?

— Да. Вам известно про Комитет и Старого Ворчуна?

— Разумеется…

— Ворчун работает на нас, а Комитет считает, что он в лепешку разобьется во имя того, чтобы их толстые кошельки оставались такими же толстыми, как раньше…

— Вот, значит, как… Огр не перестает меня удивлять.

— Наши контакты имеют очень давнюю историю…

— Кое-что я знаю. Вы спасли ему жизнь, а перед этим он спас жизнь вам.

— Верно. Однако это часть правды. Ворчун один из моих информаторов и доверенных лиц на юге. Глубоко законспирированный. Вы даже не подозреваете, в каких предприятиях он сыграл едва ли не решающую роль.

Ворчун — шпион. Действительно сюрприз.

— Большего сказать не могу, при всем желании, — добавил Гордый.

— Я сам вытрясу подробности из Ворчуна при удобном случае, — сказал я.

Чародей прищурился.

— Шутка. Буду делать вид, что ничего не знаю!

Чародей улыбнулся. От души. Может, не такой он и страшный?

— Так вот. Миючинцы быстро пронюхали, куда именно скимпайнская разведка собирается вывезти Талисман. Скоро они будут здесь, и тогда начнется крупная заварушка. Мы ждем нападения, чтобы воспользоваться ситуацией. Таков мой план. Операцией руковожу я.

— Понравится ли Эльзе, если она узнает, чем вы заняты здесь?

— Нелегко совмещать работу и… семейные дела, — вздохнул Гордый. — Десант уже на подходе к городу, мы высадили группу в джунглях четыре часа назад. Плюс воздушная поддержка — они тоже ждут сигнала.

— Подробности интересные, но что делать нам? Не хочется быть зернышком, оказавшимся между двумя жерновами. Точнее тремя.

— Вы украдете Талисман, — сказал Гордый. Тон приказной, рубленый. Я чуть язык не проглотил.

— Я сделаю что?

— Украдете Талисман, — повторил герцог.

— Как?

— Вы войдете в храм.

Он указал наверх.

— Кто меня туда пустит?

— Вы разве не туда путь держите? Ну так продолжайте. Сместите акценты, совсем немного.

— Не понимаю. — Может, я и правда туп как пробка. Снифити часто обвиняла меня именно в этом.

— Миккрен совершил ряд ошибок, которыми мы должны воспользоваться. Я ожидал, что вас поместят в какой-нибудь каменный мешок, где будут держать и склонять к сотрудничеству. В этом случае, нам пришлось бы освобождать вас и Эльзу и вносить лишний хаос в происходящее. Но Миккрен посчитал, что вы будете более сговорчивыми, если на вас не давить. При вас остались и те вещи, которые я вам дал. И они не будут лишними — считайте их подстраховкой.

— Договорились.

Мой сарказм его не задел.

— Вы отказались сотрудничать, но Миккрен недвусмысленно намекнул, что дает вам время подумать. И вы подумали и решили согласиться. Согласившись и не в силах сдержать нетерпения от своего гениального выбора, вы отправились в храм.