– Ухожу, – ответила Аллана умоляющий взглядвампира. И умчалась. Даже под дверью подслушивать не стала – знала, что подругаей потом всё равно расскажетвсе животрепещущие подробности. В красках, с мельчащими деталями.

– Доброе утро, – вероятно, Мордред и сам ощутил, сколь сильным идиотизмом и неприкрыто чёрным юмором отдаёт его приветствие. Заядлый циник смешался и вынул руку из-за спины. В его руке сиял белизной свежего утра огромный букет белых роз.

Никарасчувствовалась. Особенно когда сравнила белизну букета с бледным, как мел, лицом Мордреда. Нет, оно обычно отнюдь не сияло красками жизни – вампир всё-таки – но в этот раз он просто побил рекорды собственной меловой бледности. Да и выглядел потрёпанным, побитым и несчастным.

– Вот, проходил мимо кладбища, вижу букет лежит на могилке. Сразу же про тебя подумал.

За эту реплику Никаизо всех сил дала ему по морде. Вспомнив вчерашнее, истерично завизжала, выхватила у него из руки букет и всыпала колючими розами по первое число.

– Ой-ой-ой! – вскрикивал он, пытаясь увернуться от карающей руки правосудия. Но ведьма, в отличие от Фемиды, была зрячей, поэтому попадала точно в цель, как заправский снайпер. – Это моё больное место! И вообще, у этих роз очень длинные и колючие шипы! Пожалуйста, перестань! – взмолился он, молитвенно складывая белые ручки и глядя на неёглазами побитой собаки.

– Ладно, – Ника, не глядя, швырнула букет куда-то назад, прекрасно зная, ощущая спиной, что цветы попадут в наколдованную для них хрустальную вазу с водой, и что ваза мирно встанет на столик, не вздумав разбиться.

«А если цветы действительно с кладбища?» – пришлав голову шокирующая мысль.

«Да какая разница, в конце-то концов? Особняк в моей миркеспособен нейтрализовать почти любую дрянь. Кроме демонов и вампиров. По крайней мере, мелкие злобные чары так точно».

– Зачем пришёл? – ведьмапристально уставилась в его серые глаза, прозрачные, как вода.

– Как тебе сказать, – он упал в кресло и томно заложил ногу за ногу. – В моё благородство ты точно не поверишь.

– Естественно! – фыркнула она. – После вчерашнего так уж точно!

– Я должен был тебя убить.

Безжалостный тон голоса заставил её вздрогнуть, как от удар кнута по голой коже.

«Так. Приехали. Оказывается, что мои вчерашние догадки, которые я сама принимала за проявление чёрного юмора своего подсознания, оказались правдивы?», – эта мысль заставила её снова вздрогнуть.

Ихглаза скрестились, как лезвия острейших сабель.

– Мне дали зелье, лишающее магии на десять минут.

– Всего на десять?!

– Ну, ты была очень пьяная.

Он с трудом увернулся от брошенной в него подушки, которую Ника сотворила прямо из воздуха. Подушка получилась – загляденье: громадная, набитая пухом и перьями. Только смолы и не хватало…

– Мне бы хватило времени.

Он отвернулся.

– Я не смог. Честно. Тёмный… Как он меня не прикончил с досады – не знаю. Мерлин подсобил – вытащил прямо из нашего логова, чуть ли не из пекла. Зовёт меня на свою волшебную фирму, где уже Мирэль трудится. Судя по тому, что наша девочка, воскрешённая твоей кровью, жива, мне стоит подумать об этом предложении. Но всё-таки мне хочется работать на вашего шефа, на Леопольда! И, если он всё-таки выживет, в чём я почему-то полностью уверен… Мордред запнулся:

– Мне бы хотелось получить от тебя рекомендацию.

– Ха!

– Нет, Ника, зацени: из-за тебя меня чуть не убил сам верховный маг – а эта смерть была бы тяжкой. Очень! Марк знает, спроси у него, что значит умирать в роли жертвы своему повелителю. Приятного мало. А когда казнят предателя… Это ещё страшнее.

Голос Мордреда дрогнул и сорвался.

Ника вдруг осознала, что он на самом деле много пережил. И посочувствовала.

– А, так это тебя так Тёмный отделал. А я-то думала, что мой Эркюльпостарался, – с некоторым разочарованием проговорила она.

– И он тоже. В один день мне досталось сразу от двух психов: одного демона и одного вампира.

Он тяжело вздохнул, надеясь на сочувствие. Кстати, твой Эркюльещё меня и покусал!

Мордред широким жестом распахнулгрязную рубашку, и Ника увиделау него на шее знак вампира: две красные точки.

– Подумать только: вампир покусал вампира! Куда это мир катится! А всё из-за какой-то…

Он осёкся, обиженно отвернулся от собеседницы.

– Может, мне ещё прощения у тебя попросить?! – язвительно поинтересовалась Ника. – И материальную помощь выдать за моральный ущерб?

– Извини, – почти прошептал он. Действительноискренне, сам морщась от звука своего голоса – ну не любил прожженный негодяй и вампир демонстрировать свои настоящие чувства. Мужчина, блин!

– Ника,ты меня прощаешь? – он резко повернул голову, уставившись на неёс надеждой и страхом (а вдруг она, зараза эдакая, его не простит?). – Пожалуйста! Для меня это очень важно!

Ейзахотелось ответить что-то язвительно, но онапоняла, что не стоит. В этот момент – не стоит. Когда мужчина полностью искренен с девушкой – это бывает так редко, что невозможно не оценить сей драгоценный брильянт.

К тому же, Никаощутила, что совершенно не можетего ненавидеть. Сердиться – да, пылатьяростью, желанием придушить и побить головой об стенку (схватив подонка за его длинные волосы!). Это да. Это было.

Но в глубине души онавсё равно продолжаласчитать его своим настоящим другом. (Что доказывало еёполную невменяемость на почве переизбытка магии и вчерашнего перепоя).

– Прощу.

Он облегчённо вздохнул, расслабившись всеми мускулами своего замечательного (тьфу ты блин!) тела.

– Но, если ты…

Он дёрнулся, словно его вновь покусали, и с ужасом уставился на её непреклонное лицо. В его глазах застыла обречённость – он точно знал, что выполнит все пожелания ведьмы.

– Поможешь Эркюлю, – продолжила Ника, как ни в чем небывало. – Понимаешь, после того, как он попробовал крови… Сперва моей, – Мордред уставился на неёс интересом, – затем твоей. После этого он ведь стал сильнее, правда?

– Правда, – неохотно признался он. – Моя кровь сделала его сильнее. Ведь я очень древний вампир и могущественный. Поверить не могу, что какой-то выдуманный персонажскрутил меня, как грязную тряпку! Я понимаю, если быэто Лестат был. Он всё-таки, ну, Лестат…

– Так вот, – перебила она его нытьё, – теперь ему будет хотеться… Крови. Да, он будет продолжать питаться обычной пищей, но… Кровь ему теперь будет необходима, и желание её выпить будет сводить его с ума, делая совершенно несчастным. А я хочу, чтобы ты обучил его главному вампирскому искусству.