Дейзи содрогнулась. Алекс говорил, что в детстве с ним жестоко обращались, но она не представляла, что это было настолько ужасно.

— Рубашка Алекса была разорвана, спина покрыта багровыми рубцами, некоторые из них кровоточили. Дядя клял его на чем свет стоит за какую-то мелкую провинность и при этом бил изо всех сил.

Дейзи зажмурила глаза, моля Бога, чтобы отец замолчал, но он продолжал рассказывать:

— Больше всего поразило меня то, что Алекс молчал. Не кричал и не плакал, просто переносил боль, стоически переносил. То была самая трагическая сцена, какую мне приходилось когда-либо видеть.

Дейзи почувствовала тошноту. Ничего удивительного в том, что Алекс не верит в любовь.

— По иронии судьбы сначала я не знал, что это за ребенок. Сергей Марков работал тогда в бродячем цирке старика Керзона, и я последовал за ним из чистого любопытства, узнав, что гастроли будут неподалеку от Форт-Ли. Правда, к тому времени до меня дошли слухи о родственных связях этой семьи, к которым я, впрочем, отнесся весьма скептически, как вообще отношусь к подобного рода историям. Хотя люди утверждали, что это истинная правда.

Дейзи знала, что отец фанатично любит русскую историю, но не ожидала, что старый Макс интересуется историей цирка. Чайник засвистел. Дейзи пошла к плите.

— Слухи скорее всего оказались истинными, — сказала Дейзи. — Марковы — одна из старейших цирковых фамилий.

Он посмотрел на нее странным взглядом:

— Марковы?

— По большей части они наследуют свое мастерство по женской линии. Тебе не кажется это необычным?

— Вряд ли это имеет значение. Марковы происходят из крестьян, Теодоусия. Они простые циркачи. — Его губы скривились в презрительной гримасе. — Я приглядывался к Сергею Маркову только из-за брака его сестры, Кати Марковой — матери Алекса.

— О чем ты говоришь?

— Меня интересовала семья отца Алекса, за представителя которой вышла замуж Екатерина Маркова. Сами Марковы меня никогда не интересовали. Ты знаешь что-нибудь о своем муже?

— Не слишком много, — призналась Дейзи, взяв в руки две фаянсовые чашки с чаем. Обхватив пальцами теплую чашку, она села напротив отца, приготовившись слушать.

— Мне казалось, он расскажет тебе об этом, но, впрочем, он такой скрытный…

— Расскажет — что?

Она давно хотела узнать эту тайну, но сейчас вдруг поняла, что сможет обойтись и без нее.

Голос отца дрогнул от волнения.

— Алекс — Романов, Теодоусия.

— Романов?

— Да, по отцовской линии.

Первой реакцией было безмерное удивление, которое рассеялось, как только Дейзи поняла, что отец настолько одержим русской историей, что опустился до посещений цирков.

— Папа, это неправда. Алекс не Романов, он Марков. Легенду о Романовых он сочинил для своего номера, чтобы придать ему больший драматизм.

— Отнесись к моим словам серьезно и поверь, Теодоусия. Меня, как ты понимаешь, вряд ли можно увлечь цирковыми фокусами. — Он закинул ногу на ногу. — Ты не представляешь, сколько сил я потратил, чтобы доказать происхождение Алекса. Когда я это сделал, мне пришлось вырвать мальчика из рук Сергея. Слава Богу, это удалось, старый мерзавец умер десять лет назад. Потом возникла необходимость дать ему образование — Алекс едва умел читать. Я определил его в приличную школу с полным пансионом, но после ее окончания он настоял на поступлении в колледж, и я не мог препятствовать его выступлениям в цирке. Неужели ты думаешь, что я стал бы тратить время и деньги, если бы точно не знал, кто Алекс на самом деле?

По спине Дейзи пробежал холодок.

— И кто же он?

Отец выпрямился и произнес:

— Алекс — правнук императора Николая Второго.

Дейзи во все глаза уставилась на отца.

— Это невозможно, я тебе не верю.

— Тем не менее это правда. Дед Алекса — единственный сын царя, Алексей Романов.

Дейзи хорошо знала историю младшего сына Николая Второго Алексея. В 1918 году вместе с родителями и четырьмя сестрами его расстреляли в подвале особняка в Екатеринбурге. Она решила напомнить об этом Максу.

— Все они были убиты — Царь Николай, его жена Александра и дети. Их останки были найдены в глубокой шахте на Урале, и недавно провели анализ ДНК этих останков.

Макс отхлебнул из чашки.

— По этому анализу были идентифицированы царь, императрица Александра и три из четырех дочерей. Четвертой дочери в шахте не оказалось, считают, что это Анастасия. Кроме того, не были найдены и останки царевича Алексея.

Дейзи напряженно думала над словами отца. В течение всего двадцатого столетия находились люди, претендовавшие на роль наследника царской династии. Как правило, это были женщины, выдававшие себя за великую княжну Анастасию. Отец считал их всех без исключения самозванками. Макс был осторожным человеком, и Дейзи всегда считала, что никакому проходимцу не удастся обмануть его. Но почему он всерьез полагает, что цесаревичу удалось спастись? Неужели одержимость русской историей затмила его разум?

Дейзи заговорила, осторожно подбирая слова:

— Я не могу себе представить, как цесаревич смог пережить ту страшную бойню.

— Он был спасен монахами и спрятан одной семьей в Южной России. В тысяча девятьсот двадцатом году группа верных императору офицеров сумела переправить Алексея через границу. Цесаревич воочию убедился в том, насколько жестоки могут быть большевики, и поэтому провел остаток жизни в тихом уединении. Со временем он женился, и от этого брака родился отец Алекса — Василий. Он познакомился с Катей Марковой, когда та гастролировала в Мюнхене, и влюбился в эту циркачку, как последний мальчишка. В то время Василий был еще подростком, отец его к этому времени умер — уж он никогда бы не допустил подобного мезальянса. Но сынок любил потрясать устои и не имел ни малейшего понятия о дисциплине. Короче, Василию не было и, двадцати лет, когда на свет появился Алекс. Через два года его родители погибли в катастрофе.

— Папа, прости, пожалуйста, я не вправе, конечно, сомневаться в правдивости твоих слов, но поверить тебе не могу.

— Верь мне, Теодоусия. Алекс — Романов, и не просто Романов. Человек, называющий себя Алексом Марковым, в действительности является прямым наследником короны Российской империи.

Дейзи со страхом посмотрела на отца:

— Алекс — всего лишь цирковой артист.

— Амелия предупреждала меня, что ты отреагируешь на мои слова именно так. — С несвойственной ему раскованностью отец потрепал Дейзи по коленке. — Тебе нужно время, чтобы осмыслить все услышанное, потом ты все поймешь и поверишь. Ты же понимаешь, я не тот человек, который сотню раз не проверил все сведения, прежде чем утверждать такое.