– Ты знала, что Атос на старинном языкэ Края значит «вэрный»?

– Правда? Я думала, просто имя…

– Не бывает просто имен, Ягн’енок. За каждым из них своя история и скрытая мощь. Напримэр, Извель – значит «пэрвая», причем именно в жэнском роде. Это имя с очэнь мощной аурой – для сильных, тех, кому предстоит много вынэсти. Так ока называют только тэх дочэрей, чья судьба будет нэлегкой.

– Ничего себе. Ты поблагодарила родителей за такой «подарок»?

– А чэм нэ подарок. – Извель тряхнула косами. – Я же знаю о своей нэлегкой судьбе – значит, они прэдупредили мэня.

– Жаль, что Лис ничего не значит.

– Вовсэ нэт. Лис – хищник, и мужского пола. Нэ лисица и нэ лиса, нэ Лис’енок. – Она ущипнула меня за щеку, и я рассмеялась. – В твоем имэни кроются и мудрость, и горэсть, и вэчный бэг от охотников. Но с другой стороны – твое настоящее имя, данное при рождении, скрыто. Значит, ты защищэна лучше нас с Атосом.

– Это почему?

– Есть старая присказка: «Нарэки врага своэго, и он станэт смэртным». Власть над имэнем дает власть над чэловеком. Твое имя скрыто, ты даешь людям только то, что позволяешь им видэть.

– Значит, если я захочу победить в схватке, мне достаточно будет назвать имя врага? – Как я ни старалась, у меня не выходило относиться к ее словам серьезно. Мне вспомнилась деревня Тарра в горах и ее полоумные обитатели.

– Выходит, что так.

Она поднялась и жестом пригласила меня составить ей компанию. Мы шли сквозь токан, где шум не стихал даже после полуночи. Детей не гнали спать, а взрослые сами вели себя как дети. Мы плыли в толпе, и мне вдруг стало грустно. Завтра мы должны были покидать токан – и беззаботность этого места придется оставить здесь. Как и Извель.

– Я вот думаю, как это странно. Я начала свое путешествие давно. Встречала плохих людей и даже омерзительных. Много глупых и жадных, трусливых и подлых. Но я встретила в дороге и настоящих друзей. И все они такие разные. С кем-то я никогда не сойдусь во мнении, кто-то был для меня лучом надежды в тяжелое время, кто-то… – Я взяла свою подругу за руку. – Заставил меня признать свое прошлое. Я, наверное, очень счастливый человек – раз все эти друзья встретились на моем пути.

– Помнишь, что я говорила тэбе про костер, отбрасывающий тэнь на камэнь, Ягн’еночек?

Я кивнула.

– Я открою тебе сэкрет. Если костер горит достаточно ярко, то пэпел и копоть очэрчивают силуэт на твоем камне. Люди могут оставлять следы в твоэй судьбе. Они мэняют тэбя – одни к лучшэму, другие – к худшэму. Но ты все время мэняешься.

Посмотри на Атоса. Где тот нэнавистник ока? Он ест нашу еду, слушает наши совэты, позволяет нашим дэвушкам умащать его тэло. Да что там! Он даже позволил своэму дорогому Лисенку надэть наши доспэхи. Мы влияем на нэго. А он влияет на нас. Я задумалась, нэ пора ли открыть свою любовь к книгам моему народу или постараться привить ее хотя бы Киму?

Мы остановились на выходе из токана. Перед нами расстилалась степь. Снаружи было намного холоднее, и ветер заставил меня поежиться. Однако Извель не чувствовала прохлады.

– Мне жаль расставаться с тобой так рано, Ягн’еночек. Я много хотэла бы еще тэбе рассказать.

– Я могла бы пока не идти в башню, – с надеждой произнесла я. – Остаться здесь чуть подольше.

– Нэт, нэ могла бы. Тэбя нэсет ветер, дорогая, и ты уже нэ в силах остановиться.

Может, Извель говорила с Мама-Ока, а может, просто их мысли совпали.

– Я услышала так много сказок в пути. Но иногда мне кажется, что моя жизнь сама – сказка, – неожиданно сказала я. Эти мысли пришли словно из ниоткуда.

– Слушай сказки, которые слышишь, – слушай и запоминай их, Ягн’еночек. Сказки могут вести нас, как путэводная нить. Приглядись. Видишь справа вдалэке малэнкое пятнышко?

Звезды и луна сегодня довольно ярко освещали ночное небо, и я и вправду увидела около линии горизонта сгущение тьмы в одном из участков степи.

– Это Львиная чащоба. Уговори Атоса идти по нэй к башне.

– А что там? – спросила я. Но Извель уже развернулась и быстрым шагом шла в токан. Ее босые ноги неслышно ступали по траве. Секреты ока окружали меня, смыкая круг. Я не нашла в токане ответов ни на один из своих вопросов.

Дыхание стало прерывистым, а в правом боку, куда меня когда-то ранил одержимый Кэрк, закололо. Мысли метались.

Прыжок, и меч со свистом пронесся, срезая высокую сухую траву. Еще один шаг к отступлению, но слишком медленно, и кончик меча чиркнул меня по груди. Я пыталась нащупать в траве свой меч, но времени не хватало. И мне снова пришлось отступать. Неловко развернувшись, я запуталась в ногах и упала лицом в пыльную землю, все еще пытаясь нащупать правой рукой свое оружие. На кисть мне опустился сапог, а в шею уперлось лезвие меча.

– Ты труп.

Голос Атоса звучал так, словно он только что победил не меня, а целую армию демонов.

– С руки слезь, больно же! – Он наконец перестал разыгрывать победителя и подал мне руку, помогая подняться. – Ты сегодня бился как ненормальный. Что на тебя нашло?

– Это была проверка твоей новой брони. – Он руками пробежался по наплечникам, которые задел пару раз в ходе боя, щиткам на бедрах. Затем начал изучать броню на груди, где его огромный меч чиркнул меня. На матовом металле не было даже царапины. Я смутилась от того, как пристально Атос разглядывал мою грудь, но он был в восхищении вовсе не от нее:

– Потрясающе. Ты была бы мертва, будь это сталь или еще что. Но заокраинское серебро, видимо, в разы их прочнее. Теперь я буду за тебя гораздо меньше волноваться.

– Главное, сам не прикончи меня во время тренировок. – Я ворчала уже просто ради смеха. Как бы ни зверствовал Атос, он всегда чувствовал, когда нужно остановиться. Несмотря на это наш сегодняшний бой заставил меня вспотеть.

– Я к реке. А ты не ходи за мной! И не подглядывай, – строго произнесла я и направилась к чахлому ручью, который я назвала рекой только потому, что это вообще была первая проточная вода за долгое время. Атос лишь фыркнул в ответ.

Я спустилась к воде по склону, поросшему сухостоем. Несмотря на то, что вода питала эту землю, траве не хватало влаги. Степные растения, все сплошь сухие и ломкие, уже начали вызывать тоску, я скучала по сочной зелени. И Львиная чащоба неподалеку обещала ее в изобилии. Вода текла как раз оттуда.

На берегу ручья-реки я сняла свою броню и разложила ее на песке. Это были не просто доспехи, а произведение искусства. В моей голове все еще не укладывалось, как такое можно выковать за ночь. Серый матовый металл напоминал тот, из которого был сделан мой шлем, но светлее. Броню украшала искусная гравировка. Золотыми линиями то на плече, то на бедренном щитке мелькали лисы, сходясь и расходясь как осенние листья на воде. Собственно лис можно было разглядеть, только если приглядываться. Издалека это был лишь золотой узор.