Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Минут через двадцать зашёл полицай, обратился к нам:
– Забирайте! Он идти не может.
Действительно, Кошкин идти не мог сам. Он падал. Силы все, наверное, отдал, раскидывая ментов. Плюс алкоголь.
Жил он рядом от забегаловки. И мы с Резей потащили еле живого Кошкина домой.
– В гараж его! – приказала жена.
– Замерзнет, – сказал я.
– Гараж отапливается.
Действительно, гараж оказался тёплый, в углу стоял старый диван.
Я уложил Кошкина на правый бок, чтобы, если сблюёт, не захлебнулся.
Вместе с Резей мы пошли домой. Оля увязалась с нами. Мы шли впереди, она сзади. Напротив забегаловки стоял полицейский автомобиль. В нём никого не было. Полицейские допрашивали Аню и Машку внутри забегаловки. Подмога уехала на втором автомобиле.
И тут я услыхал глухой стук, обернулся. Резя тоже смотрел на жену Кошкина. Она ногой – эдакая каратистка – ломала стекло заднего вида полицейского автомобиля.
Ей это удалось. С третьего удара.
Полицейские вышли, когда она руками доламывала зеркало. Один из них заломил ей руку, и сделал это так резко, что разорвал по шву рукав кожаной куртки, она завизжала почему-то: «Насилуют!».
В отделении Резя говорил, что это не она, кто-то другой. Я молчал, говорил, что ничего не видел. Честно, мне было срать на Олю, срать на зеркало заднего вида полицейской машины, которое дорого стоит. Моя роль второго плана была сыграна, хорошо ли, плохо – похуй! Я не хотел не во что ввязываться, я пришёл выпить пива! Но, видимо, поколение семидесятых – это поколение наркоманов, алкоголиков, «вояк» на Кавказе, чьи жизни сгорели бенгальским огнём в чьих-то руках. Кто выжил – сопротивляется. Или пытается это делать.
Когда один из полицейских спросил у меня: «Чего молчишь, ты?» – я сказал:
– Недолюбливаю я вас.
Он спросил:
– Почему? Мне приходится работать с туберкулёзниками, с алкашами, с бомжами, с наркоманами… с преступниками…
Я ничего не ответил. Он сказал так, что – туберкулёзники, алкаши и бомжи у него превратились в преступников. Неудачники стали преступниками. Интересно, кто же я на самом деле?
И снова противоречия: я и менты, где я – это я, а менты – это власть: я власть – ненавижу! Я чаще бываю прав, но бесправный…
А ведь и я могу оказаться на месте того же алкаша или бомжа.
Домой вернулся под утро. Так и не уснул. В восемь утра пошёл на работу.
2013 год
Не завязывай дружбы с неиспытанным человеком
(чеченская поговорка)
Башарин Олег позвонил в конце дня – я ещё работал, – на сотовый телефон, уточнил, как дела, давно не виделись, справился о моём здоровье; я ответил, всё прекрасно. Потом он спросил: ключи от квартиры дашь? Последний раз, а?.. Олег часто пользовался моей жилплощадью, когда знакомился с очередной девушкой. Мне это не особо нравилось, скажу. Приходилось стирать постельное бельё, включая на стиральной машинке функцию «кипячение». Но я ему шёл на уступки.
Будучи женатым, Башарин под всяким предлогом уходил от жены часа на два-три. Уходил ко мне. Я сказал, без проблем, во сколько заедешь за ключами? В ответ услышал, в шесть, так устроит… Алексей Васильевич?.. Ебаться, как нравится мне это слово «любоффь»!..
По имени отчеству Олег не называл меня никогда. Я переспросил, чего так официально? Он ответил, что в курсе о моём назначении, и добавил: растёшь! Кстати, меня он этой фальшивой «официальщиной» не тронул. Каждый врёт в меру своей надобности. Я бы ему и так бы ключи отдал. Но такой он был человек.
Рабочий день закончился. Я вышел из офиса, Башарин ждал меня прямо у парадного входа. Я протянул ему ключи.
– Может, тебя подвезти куда-нибудь? Машину ещё не купил?
– И не куплю, сам знаешь… А у тебя опять новое авто!
– Вечный ты пассажир – куда?
Я посмотрел на часы.
– В кинотеатр, пожалуй.
В автомобиле на пассажирском месте рядом с водительским местом сидела девушка. Я сел сзади, поздоровался.
– Маша, – сказала она, повернувшись ко мне. Её лицо было идеальным. Глаза светились. Бровки вздёрнуты, как будто удивилась, завидев меня. Создалось впечатление, что она играет роль, у неё получается, но она – это не она. Но сколь игриво девушка не выглядела, это запросто могло ничего не значить. Для Олега. А для меня и подавно.
– Алексей Васильевич, – за меня сказал Башарин. – Знакомьтесь.
– Да, он самый, – я постарался сделать равнодушным голос, но, видимо, ничего не получилось. Маша протянула руку, она была в перчатке из тонкой кожи, я взял её в свою ладонь.
– Воспитанный мужчина не сделает замечание женщине, не снявшей перчатку.
Мы выехали на проспект. Новый «фольксваген», казалось, не дышал – так тихо работал двигатель. Автомобиль явно был совсем новый, недавно купленный в автосалоне, а я равнодушный к этой покупке. Олег знал мою нелюбовь к автомобилям, поэтому не стал хвастаться.
Я размышлял, сколько лет девушке? Она была одета в коричневый кожаный плащ, чёрные волосы распущены. Олег определённо разбирался в женской красоте. Разбирался и я. Только где его были глаза, когда он знакомился с будущей женой? Но это было не моё дело.
Жёны часто подрубают крылья своим мужьям, чтобы те не летали, а после жалуются, что их мужья не ангелы. Обычная, не яркая на первый взгляд – Галя делать этого не стала; она отличалась от других женщин тем, что была домовитой: доспешница, домовница, хорошая мать, понимающая своё предназначение в семье; домохозяйка, на ней держался быт в доме, на ней держались дети, на ней держался Олег.
– Знаешь, кто Маша? – Олег спросил многозначительно. Исполненный выразительности, он хотел обозначить, возвысить свою любовницу. В принципе, он так поступал со всеми своими женщинами, с которыми ложился в постель. В том числе и с женой. И им это льстило, однозначно.
– Очень красивая девушка… – выпалил я комплимент.
– Спасибо, Алексей! – ответили мне. Я увидел, что Маша смотрит на меня в зеркало. И она снова протянула мне руку через спинку сиденья, которую я теперь пожал по-мужски. – Такая грубость доставляет удовольствие… – хихикнула она.
– Ты прав, но я не об этом…
– Олег, не начинай, что за дурная привычка! – Маша повернулась ко мне. – Он хочет сказать, что я работаю председателем совета муниципальных образований города. И его это удивляет.
– Он завидует, – сказал я, а сам решил, Олег хвастается своей любовницей; получается, я не первый перед кем приходится это делать. Точно так он смог бы похвастаться новой машиной.