Истинная роль врожденных качеств

Результаты исследования Билалика позволили ученым всего мира больше узнать о том, какую роль в развитии навыков играют так называемый талант и прилагаемые человеком усилия. Некоторые врожденные качества, такие как уровень интеллекта, могут давать первоначальное преимущество на начальных этапах освоения навыка. Однако в дальнейшем это преимущество сходит на нет, и в конце концов степень развития навыка определяется качеством и количеством занятий.

Как выяснили ученые, это справедливо для самых разных областей человеческой деятельности[92]. В музыке, как и в шахматах, уровень интеллекта облегчает освоение инструмента на ранних этапах. Ученые сравнили успехи в музыке у 91 пятиклассника после полугода занятий, и выяснили, что у детей с более высоким уровнем интеллекта в среднем обучение музыке проходило проще. Тем не менее с годами зависимость успеха от уровня IQ ослабевает, а у взрослых музыкантов ее не наблюдается вовсе.

В исследовании, посвященном изучению навыков, необходимых для проведения челюстно-лицевых операций, выяснилось, что студенты-стоматологи с более развитыми зрительно-пространственными функциями (это определялось тестами) лучше проводят пробные операции на моделях челюстей. Когда такое же исследование провели с участием работающих стоматологов-хирургов, никакой связи между этими функциями и количеством успешных операций выявлено не было. То есть со временем и развитием навыков «талант» – в случае стоматологов это зрительно-пространственные функции – перестал играть какую бы то ни было роль.

Помните исследование лондонских таксистов, которое мы обсуждали во второй главе? В их случае уровень интеллекта у тех, кому удалось сдать экзамены, совершенно не отличался от таксистов, не получивших лицензию. Чтобы мастерски ориентироваться в Лондоне, не нужен высокий уровень интеллекта.

Показатели IQ у ученых выше, чем в среднем по популяции, но при этом никому так и не удалось обнаружить корреляцию между уровнем интеллекта и продуктивностью ученого. Многие из нобелевских лауреатов даже не смогли бы стать членами общества Mensa, участники которого обязаны показать как минимум 132 балла по тесту IQ (такой уровень интеллекта наблюдается в среднем всего у 2 % людей). Например, Ричард Фейнман, один из самых блестящих физиков XX века, набрал всего 126 баллов, а Джеймс Уотсон, вместе с коллегами открывший структуру молекулы ДНК, – 124. Уильям Шокли, обладатель Нобелевской премии по физике за участие в изобретении транзистора, в тесте IQ показал 125 баллов. Несмотря на то что способности, определяемые интеллектом, делают обучение проще, а студенты с более высоким IQ в целом демонстрируют более высокую успеваемость, у состоявшихся ученых это уже не играет никакой роли.

Некоторые ученые предполагают, что для успешного освоения навыков в некоторых областях существует минимальный необходимый уровень интеллекта. Например, для ученых в определенных сферах науки этот показатель составляет 110–120 баллов по тестам IQ – при этом более высокие баллы уже не дают никаких преимуществ. Впрочем, неясно, для чего конкретно необходимы эти 110 баллов – только для того, чтобы ученого наняли на определенную должность, или же для реального выполнения определенных обязанностей. Во многих областях науки для получения грантов и проведения исследований требуется ученая степень – то есть 4–6 лет активной академической работы после окончания университета, для которой нужны развитые навыки написания текстов и большой словарный запас. Эти навыки, в частности, оцениваются и тестами на уровень интеллекта. Более того, ученые степени во многих областях науки невозможно получить без развитого математического мышления и логического аппарата – навыков, которые так же оцениваются тестами IQ. На Западе для поступления в магистратуру требуется сдать тест GRE, который оценивает все эти навыки, – при этом только студенты с высшими баллами могут рассчитывать на поступление в магистратуру по научным специальностям. Так что в том, что для работы ученым требуется IQ в 110–120 баллов, нет ничего удивительного: без такого уровня интеллекта они вряд ли вообще смогли получить навыки, необходимые для того, чтобы стать учеными.

Существует мнение и о необходимости минимального уровня некоего «таланта» для таких областей, как спорт или рисование: якобы люди, совсем не обладающие врожденными способностями, никогда не смогут добиться успеха. Но никаких подтверждений тому, что такие ограничения есть, ученые так и не нашли – если не считать чисто физических ограничений вроде роста или телосложения для занятий спортом.

Зато достоверно известно, что у тех, кто достаточно занимался и достиг определенного уровня развития навыков, нет никаких признаков влияния генетических факторов на успешность. Когда вы добираетесь до самого верха, талант – в распространенном смысле этого слова – уже не играет никакой роли.

Мне кажется, именно поэтому очень сложно предсказать, кто добьется успеха в какой-то области, а кто – нет. Если бы это определялось врожденными качествами, будущих чемпионов было бы куда проще «отловить» еще на старте их карьеры. К примеру, если в футбол лучше всех играют люди с врожденной к этому склонностью, тогда к первым курсам университета их дар уже должен был бы проявить себя в полной мере – ведь к тому моменту большинство игроков имеют за плечами по 5–6 лет опыта. Но на самом деле никто не знает, как можно понять, кто из университетской команды станет профессиональным успешным игроком, а кто – нет. В 2007 году при наборе команд в Университете Луизианы квотербека Джамаркуса Рассела выбрали первым – а он оказался никудышным игроком и спустя три года вовсе ушел из спорта. Есть и противоположный пример: в 2000 году Тома Брэди выбрали лишь в шестой жеребьевке, после 198 других игроков – а сегодня он считается одним из лучших квотербеков в истории.

В 2012 году было проведено исследование теннисных игроков, в рамках которого ученые сравнили уровень игры и рейтинги юниоров с их же показателями после выхода в профессиональную лигу. И не обнаружили никакой зависимости. Если бы врожденный талант и впрямь влиял на качество игры, тогда из лучших юниоров логично получились бы лучшие профессиональные теннисисты. Но это вовсе не так.

Никому по-прежнему не известно, как можно выявить человека с «врожденным талантом». Никто так и не смог найти ген, который отвечал бы за предрасположенность к тому или иному виду спорта или творчества. Никто так и не придумал тест для детей, по которому можно было бы понять, вырастет ли из ребенка профессиональный спортсмен, блестящий математик, отличный врач или музыкант.

И тому есть простое объяснение. Если генетические различия и впрямь влияют на уровень владения навыком (за пределами начальных этапов), то вряд ли это происходит напрямую. Мне кажется, вероятность существования отдельных специализированных генов музыкальности или склонности к математике крайне мала. Скорее уж эти различия, если они и существуют, проявляют себя в том, как мы учимся и развиваем навыки. Возможно, кто-то рождается с набором генов, благодаря которому получает больше удовольствия от рисования или сочинения музыки: такой человек куда вероятнее займется рисованием или музыкой. Если он пойдет на курсы или к репетитору, то, скорее всего, будет проводить больше времени за домашними заданиями – просто потому, что ему это доставляет больше удовольствия. Такие люди не расстаются с блокнотом или гитарой и со временем становятся хорошими художниками и музыкантами – не потому, что у них был врожденный талант, а потому что их что-то (возможно, некий набор генов) подталкивало заниматься больше остальных.