– Будет сделано, сэр. Уложить еще один костюм на смену?

Робин всесторонне обдумал его вопрос.

– Пожалуй, стоит, – решил он наконец.

– Значит, сэр, мы долго пробудем в отлучке?

– Не больше недели, но мне нужна смена одежды для визитов. Не могу же я показываться на людях в несвежем камзоле!

– Разумеется, сэр, – торжественно кивнул Джем. – Конечно, нет.

Робин бросил на него подозрительный взгляд.

– Тебя что-то забавляет, парень?

– Нет, сэр… – покачал головой Джем. – Ни в малейшей степени, сэр.

Робин, сдержав усмешку, потянулся к камзолу.

– Смотри не опоздай. Ровно в полдень, понял? – бросил он, пытаясь казаться суровым. Потом подхватил короткий плащ, накинул на плечи и, взяв букет, покинул дом.

Он успел добраться до особняка Аштона к восьми часам и сразу проехал на конный двор, чтобы оставить там лошадь. Луиза в сопровождении деловитого здоровяка конюха садилась в этот момент на изящную кобылку кремовой масти.

При виде Робина с ее губ сорвался тихий возглас удивления и удовольствия. Правда, она тут же спохватилась и, прикусив язычок, отступила от Малколма, собиравшегося подсадить ее на кобылу.

– Ах, лорд Робин, какой неожиданный сюрприз! – с достоинством произнесла она. – Я как раз собиралась покататься верхом.

– В таком случае не позволяйте мне задерживать вас, донья Луиза, – объявил он, спешиваясь. – Я всего лишь пришел поблагодарить донью Бернардину за гостеприимство.

– И, как я вижу, подарить ей цветы. Что за прелестный букет! Может, я отнесу ей от вашего имени?

Робин с торжественным поклоном вручил ей букет. Луиза улыбнулась и понюхала розы.

– Что за божественный аромат!

Робин не сказал, что благоухание напомнило ему о вчерашних духах Луизы. Просто поклонился еще раз.

– Малколм, я поеду на прогулку позже, – объявила девушка, – а пока отведу лорда Робина к донье Бернардине.

– Как прикажете, миледи, – кивнул Малколм, беря кобылку под уздцы. Осмотр гостя был механическим, быстрым, тщательным и скрытым, предназначавшимся для того, чтобы узнать Робина из Бокера везде, .всегда, в любое время и в любом обличье: одно из множества неоценимых качеств Малколма, делавших его столь полезным своему хозяину.

– Пойдемте, лорд Робин. Не знаю, встала ли уже донья Бернардина. Обычно она не выходит из спальни так рано, но я поставлю цветы в воду, и вы можете передать ей свое любезное приветствие.

– Так мы и сделаем, – согласился Робин. – А ваш опекун дома?

– Не знаю… вряд ли, – жизнерадостно рассмеялась она. – Как правило, он уезжает к королю с первыми лучами солнца, когда его величество составляет планы на день.

Робин надеялся услышать именно этот ответ. Он еще не был готов пуститься с Аштоном в дальнейшую беседу по поводу скарабеев.

Остается надеяться, что Аштон навестит Пиппу пораньше. Вряд ли ей понравится все утро сидеть у себя в ожидании разрешения тюремщика покинуть спальню. Впрочем, она, возможно, смирится с этим так же быстро, как смирилась с королевским приказом.

Робин горько усмехнулся.

Что, если Лайонел Аштон в ее глазах – рыцарь без страха и упрека? Во всяком случае, судя по вчерашнему, Пиппа так и считала.

Они вошли в дом, и Робин снова обратил взор на Луизу. Она умело вела светскую беседу, требующую мало внимания и не нуждающуюся в ответных замечаниях.

– Сеньор Диас, – обратилась она к управителю, – передайте камеристке доньи Бернардины, что лорд Робин приехал с визитом. Да, и принесите… принесите… – Она повернулась к Робину: – Что в вашей стране едят и пьют в это время дня?

– Эль, мясо, сыр, хлеб. А что едят на завтрак в Испании?

– Только хлеб с вареньем. И запивают разбавленным водой вином.

– Думаю, вам следует предложить мне то, что едите сами. Луиза с сомнением покачала головой, и Робин рассмеялся.

– Видите ли, я уже позавтракал, – объяснил он. – И совсем не голоден. А кроме того, у меня совершенно нет времени.

– В таком случае я немедленно уведомлю донью Бернардину.

Управитель говорил по-английски достаточно бегло, хотя и с сильным акцентом.

Торжественно поклонившись, он пошел к выходу.

– Да, и пришлите с кем-нибудь вазу для цветов, – окликнула его Луиза, провожая Робина в небольшую гостиную в глубине дома. – Мы одни, – многозначительно прошептала она, целуя его в щеку, – но, боюсь, ненадолго, так что поскорее воспользуемся случаем!

– Возможно, в Испании это считается очень дерзким, дорогая девочка, – улыбнулся он, – но для англичан такой способ приветствовать друзей чересчур холоден.

– Неужели? – удивилась она, наклонив голову. – Тогда покажите свой способ, пожалуйста.

Он взял ее подбородок и быстро, легонько чмокнул в губы.

– А вот это вполне приемлемо. Щеки Луизы порозовели.

– Но не в Испании, – выдохнула она.

Робин усмехнулся и отступил, как раз вовремя, чтобы увидеть, как в комнату входит слуга с оловянной вазой.

– Донья Бернардина спустится через полчаса.

Лакей поставил вазу и вышел.

– Уж очень она спешит, – удивилась Луиза. – Обычно на одевание у нее уходит не меньше часа. Либо она желает оказать вам необычайную честь, либо отчаянно тревожится за мою репутацию.

Она принялась расставлять цветы в вазе.

– Увы, я не могу ждать, так что ей нет смысла бояться за вашу репутацию, – ответил Робин. – По правде говоря, я пришел сказать, что должен уехать на неделю, может, дней на десять, так что не ждите меня в обычное время.

Луиза продолжала возиться с цветами.

– Куда вы едете? – с видимым любопытством осведомилась она.

– В Суррей. Навестить приятелей.

– Понятно.

Луиза слизнула каплю крови с пораненного шипом пальца.

– По какой дороге вы отправляетесь туда?

– Из Олдгейта. Это одни из главных городских ворот.

– Там, должно быть, всегда много народу, – заметила она, ставя вазу на стол, где утреннее солнце зажгло огнем желто-оранжевые ноготки.

– Да, очень, – кивнул он. – Кроме того, там находятся несколько кабачков, которые обслуживают проезжающих. А теперь мне нужно ехать. Я должен встретиться с пажом в полдень.

– У этих ворот?

Луиза наконец забыла о цветах и обернулась к нему.

– Да, – снова согласился он, уже думая о том, что ждет впереди. – По возвращении я привезу к вам сестру.

– В качестве своей дуэньи? – с притворно скромной улыбкой спросила Луиза. – Или как предлог?