— Понравилось? — тревожно спросил Пол часа через полтора, когда все вернулись в гостиную, к кофе и бренди. Беседа сосредоточилась главным образом на детях, их последних достижениях и неудачах, хотя Маркби, любящий дядюшка, в этот вечер не проявлял особого интереса, тупо глядя в бокал.

— Конечно! — заверила Пола Мередит. — Потрясающе вкусно.

Он замялся.

— Спасибо… гм… я, собственно, Алана спрашивал.

— Меня? — Шурин озадаченно взглянул на него. — О чем? Ох, ну да, высший класс. Как всегда. Почему ты спрашиваешь? Я ведь уже говорил.

— Угу… Просто поинтересовался, потому что… если не возражаешь против замечания… — Пол явно волновался. — Я собираюсь представить этот вариант на женских курсах в будущем месяце и хочу выяснить, может, что-то не так. То есть включая внешний вид. Извини, но ты тыкал вилкой в рулет и разглядывал его с такой, я бы сказал, озабоченностью… Я это заметил, только не хотел говорить за столом, чтобы не смущать остальных. А после ужина ты и вовсе притих…

— Да что ты, милый мой! — испуганно встрепенулся Алан. — Дело вовсе не в блюде…

Пол продолжал смущенно улыбаться.

— Еда превосходная. Женщинам конечно же очень понравится. Можешь рассказать, как это готовится?

Лора и Мередит наблюдали за Аланом с некоторым удивлением.

— Следствие продолжается, да? — фыркнула Лора.

— Нет… Слушайте, я не знал, что это так очевидно, и прошу прощения. Абсолютно не связано ни со вкусом, ни с видом. Ну, с видом отчасти связано, хотя, кроме меня, никому это не интересно. Поделись со мной, Пол, расскажи, как готовишь. Не перечисляй ингредиенты, просто объясни, как собираешь все вместе. Представь на моем месте какую-нибудь любимую старушку.

Лора бросила на брата давно знакомый взгляд.

— Кто сказал, будто аудиторию составляют любимые старушки?

— Будем считать аудиторию смешанной, — предложил Пол. — Ты имеешь в виду метод, Алан? Ну, сначала готовишь начинку: фарш, грибы, молотый бекон, как я уже говорил. Потом раскладываешь грудки, отбиваешь как можно тоньше. Кладешь на каждый кусок начинку, заворачиваешь, скрепляешь зубочисткой или ниткой связываешь…

— Стой, — взмахнул рукой Маркби. — Чем отбиваешь грудки? Возможно, я выражаюсь туманно, только не забывай — я коп, а не повар. Понимаешь, заметил вмятины на мясе.

— Молотком для мяса, — озадаченно пробормотал Пол.

Алан вскочил.

— Можно посмотреть?

— По-моему, он свихнулся, — громко высказалась Лора. — Вот что значит работать в полиции.

— Конечно, можно, — кивнул добродушный Пол. — Пошли.

Они отправились в кухню, где повар предъявил не один, а два молотка разных размеров, продемонстрировав детали и отличия.

— Меньший — стандартный британский молоток. Головка слишком маленькая для хорошей отбивки, а если бить сильно, рискуешь прорвать мясо. А вот этот…

Пол поднял другой молоток.

Маркби окинул его взглядом. Замечательное орудие, настоящая колотушка, с длинной ручкой, с массивной деревянной головкой, утяжеленной с одной стороны стальной пластиной с тупыми зубцами.

— Этот настоящий европейский молоток для шницелей я купил в прошлом году в Праге, когда мы с Лорой путешествовали, — с энтузиазмом объявил Пол. — Можно отбить шницель, тонкий, как лист бумаги, и нигде не прорвать. А с другим молоточком ошметки получишь.

Алан протянул руку к большому молотку, взвесил, замахнулся, сымитировал удар.

— Ты когда-нибудь читал рассказ под названием «Украденное письмо»?[23]Ну, не важно — старая детективная история о поисках компрометирующего документа. Квартиру подозреваемого тщательно обыскали, ничего не нашли, пока детектив не понял, что письмо прямо у них под носом, засунуто в плетеную сумочку для обычной ежедневной почты. Должен признать, детектив Дюпен лучше меня. Я искал орудие убийства, а оно все время висело у нас перед глазами на кухонной стене среди других инструментов.

Он повернулся, чтобы покинуть кухню. На ходу спросил:

— Можно позвонить? Извините, что порчу вечер, всеми силами искуплю вину, но это действительно вопрос жизни и смерти!

А сам уже набирал номер.

— Алло! — закричал он в трубку. — Это суперинтендент Маркби. Кто на месте? Прескотт? Очень хорошо, позовите его к телефону. Стив? Поезжайте к Тюдор-Лодж и ждите меня там. Да, сейчас же! Встретимся на месте, — он взглянул на часы, — через двадцать минут.

Мередит с Лорой выскочили в холл и закидали его вопросами.

— Надо ехать, сестренка. Виноват, пятьдесят раз проползу на коленях по саду, сделаю все, что прикажешь, но я должен быть в Тюдор-Лодж.

— Я с тобой! — воскликнула Мередит. — Можно?

Алан поколебался, однако недолго.

— Ладно, пожалуй, пригодишься. Мне потребуется неофициальное лицо и к тому же надежный охранник.

— Для кого? — растерянно спросила Лора.

— Для Карлы Пенхоллоу.

— Расскажи, в чем дело, — потребовала Мередит, сидя в мчавшейся машине. — И потише, ты выпил, не дай бог, остановят, попросят дыхнуть в трубку!

— Я, наконец, понял, что происходит. Давно беспокоился, что убийца повторит попытку, и он обязательно повторит. Только видел совсем не ту жертву. Когда приедем, что бы ни случилось, держись рядом с Карлой Пенхоллоу. Не отходи ни на шаг.

— Она сегодня устраивает семейный ужин, — вспомнила Мередит. — Хочет сама приготовить карри или лазанью, стряхнув пыль с поваренных книг.

Маркби промолчал, лишь нахмурился в темноту и прибавил скорости.

К счастью, машин на дороге почти не было. Впрочем, как бы быстро они ни летели, Прескотт их опередил и вынырнул из теней у ворот Тюдор-Лодж навстречу подкатившему суперинтенденту.

— Что стряслось, сэр? — Обычный здоровый румянец сержанта поблек в слабом свете уличных фонарей, осунувшееся лицо напряглось. — В доме все в порядке? Вы велели тут ждать, поэтому я в дверь не звонил. Может, надо было позвонить?

— Нет, все вместе войдем.

Маркби быстро прошагал по дорожке и с силой нажал кнопку звонка.

В дверь подозрительно выглянул Люк.

— Кто там… Ох, суперинтендент… Мередит! Заходите. Мы с мамой заканчиваем ужин…

Тут он разглядел впечатляющую фигуру Прескотта, маячившую в темноте, и понял, что визит не просто светский. Приветливая улыбка сменилась недобрым прищуром.

— Сержант? Зачем… зачем вы приехали? Что вам нужно?

— Разрешите войти? — Маркби уже шагнул за порог, и Люк посторонился, пропуская его. — У меня нет ордера, и вы можете нас не пустить, но в данных обстоятельствах я вправе настаивать.