— Ладно. Какая разница? А не скажете, что я влез к вам на кухню? Хотя я не лез, — торопливо добавил он.

— Не скажу. Только пообещай не обкрадывать стариков и старушек. Моя соседка живет на одну пенсию, и пропажа денег, даже самых малых, для нее беда. Тебе ведь не понравилось бы, если бы кто-то таскал деньги у твоей бабушки, правда?

Мальчишка помрачнел.

— Я бы сроду не взял, если б она не оставила сумку в тележке. Да там и ничего не было, одна мелочь с читательским билетом, а книжек я не читаю. Ох, только не учите меня! Я больше не буду… — И он хитро поставил условие: — Если вы на меня не настучите. Обещали.

— Обещала.

Нельзя сказать, сдержит ли Сэмми свое обещание, но, возможно, попробует, и это лучшее, на что можно надеяться.

Парнишка счел вопрос закрытым и по примеру своих предков, странствующих торговцев, решил закрепить сделку в конкретной осязаемой форме.

— Хотите косточку собаки Гарри? — щедро предложил он. — Череп я себе оставлю, а вы берите любую другую. Можете даже хвост.

— Спасибо, — ответила Мередит. — Возьми все себе.

Мередит не забыла про званый ужин. Она собиралась сразу же позвонить Алану, рассказать об открытиях, но на беседу с Сэмми Джоссом ушло время, а теперь смысла нет — он заедет за ней через час. Разумеется, вся одежда пропиталась гарью от пожарища. Надо не только почиститься, но и принести себя в презентабельный вид. Лора всегда стильно выглядит. Не хочется отставать или показывать, что она не старалась.

Навести лоск нелегко. Мередит никогда не была рабыней моды. Вовсе не из-за высокого роста в пять футов десять дюймов. Все супермодели долговязые. И не из-за прирожденной неряшливости или равнодушия к внешнему виду — если на то пошло, она, напротив, слишком аккуратная, организованная. Даже выплачивая ипотеку, не может пожаловаться на бедность. Просто покупка одежды причиняет душевные и физические мучения.

Слишком уж многое тут неприятно, поэтому вряд ли удастся когда-нибудь решить проблему. Для начала в свете флуоресцентных ламп в магазинах лицо становится мертвенно-бледным, под глазами образуются тени, возникает призрачная маска, как у ряженых на Хеллоуин. От примерки к примерке все хуже и хуже — волосы встают дыбом, макияж размазывается, физиономия приобретает дикое выражение.

В результате, перебрав бесчисленные вешалки, приходишь к неумолимому заключению, что вся одежда сшита на женщин с абсолютно другими пропорциями, ergo,[19]будешь нелепо выглядеть. Вдобавок к неопровержимому факту, что любой выбранный цвет нынче не в моде или, хуже того, был в моде два года назад.

Проведя в магазине несчетное количество времени, выбираешься к концу дня запарившаяся, растрепанная, в жутком настроении и, вернувшись домой, обнаруживаешь, что потратила кучу денег на тряпки не к лицу и не по размеру, снабженные слишком поздно прочитанными этикетками, которые предписывают исключительно ручную стирку с крайней осторожностью. Что же касается цвета, то он привлечет только наркомана, накачавшегося галлюциногенной отравой.

Поэтому Мередит неохотно позволила энтузиастке-коллеге протащить ее в начале года по лондонским распродажам. Вернулись из экспедиции с платьем достаточно строгого стиля, и монахине бы понравилось, если бы не разрез сбоку, обнажающий ляжки. «Очень стильно, — тоном знатока объявила коллега и нанесла coup de grace:[20]— И практично. В таком платьице можно куда угодно пойти».

Несмотря на назойливое опасение, что в таком платьице никуда пойти нельзя, Мередит уступила, принесла обновку в офис и предъявила Джеральду. Не то чтобы особенно ценила его мнение, но при обуявших ее подозрениях об очередной ошибке требовалась независимая оценка.

— Сексуально, — заключил он. — Одобряю.

Данное неквалифицированное суждение прозвучало гораздо хуже, чем неодобрение. Мередит изумленно уставилась на покупку:

— Что же тут сексуального, скажи на милость? Высокий ворот, длинные рукава, пуговицы в ряд, никакой талии и темно-синий цвет… Такие когда-то носили старшие сестры в больницах, истинные мегеры. А посмотри на этот разрез! Такое впечатление, будто шов не застрочили.

— Поверь мне, — изрек политкорректный Джеральд, — это платье удовлетворяет две мужские мечты: о женщине в форменной одежде и о длинноногой женщине. Ты не ошибешься.

— О боже, — простонала Мередит и бесцеремонно запихнула приобретение в сумку. Привезла его домой, повесила на плечики, так оно с тех пор и висело.

Теперь она вытащила платье и рассмотрела. Если не надеть ни разу, значит, деньги выброшены на ветер. Снова примерила, сразу выяснив две вещи: необходимы приличные колготки и туфли на высоких каблуках, которых она, как правило, избегает. Отыскала у задней стенки гардероба черные лодочки, сдула с них пыль.

Еле-еле успела к семи часам принять душ, вымыть голову и приготовиться.

— Еще не просохла, — заметил приехавший Алан, целуя ее. — Новое платье? Мило. — Он принюхался. — И духи новые?

Платье преодолело первый барьер. Мередит облегченно вздохнула. Не посчитала нужным объяснять, что легкий аромат издает полироль для мебели под названием «Луговые цветы», которым сбрызнуты туфли.

— Волосы не просохли, потому что я только из душа, — пояснила она. — До того от меня пахло, как от копченой рыбы.

Алан нахмурился:

— Почему? Ты была на пожарище? Ездила в Тюдор-Лодж? Ну как они, устроились, успокоились?

— Наверное, только я не к ним ездила. Осматривала бунгало Гарри. Ужас. Все кругом пропахло дымом и мокрым деревом, жизнь в округе не скоро наладится. Дом бедняжки Айрин Флак почернел снаружи от сажи и гари. Глядя на руины, просто удивляешься, что огонь не пошел дальше. Надеюсь, у Гарри страховка оформлена. Впрочем, наверно, сейчас его это меньше всего волнует.

Она специально заговорила про Гарри, надеясь отвлечь Алана от неизбежного следующего вопроса, но фокус не удался. На его лице возникло смешанное выражение безнадежности и укоризны, которое ее всегда смущает. Сейчас скажет, что не следовало ходить на пожарище. Вечно велит не делать того и другого, и отчасти поэтому она сперва делает, а потом уж ему признаётся. Разумеется, он часто прав, но от этого только хуже.

«А если мы поженимся, — вдруг подумала Мередит, — вообще обо всем будет знать и вот так вот поглядывать десятки раз в неделю…»

— Там опасно! — сурово указал Алан. — Руины еще тлеют, огонь в любой момент может вспыхнуть. Пожарные завтра будут заливать. Что тебе там надо было, ради всего святого? — И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Обычно я не возражаю, чтобы ты разнюхивала…

— Неужели? — возмущенно перебила его Мередит. — И я ничего не разнюхиваю! Имею право поболтать с людьми, чем как раз нынче и занималась. Интересная вышла беседа, и я тебе о ней расскажу, если будешь вежливо обращаться со мной, а если будешь дуться и читать мораль, то не стану.