Фыркнув, я встала и выдернула торчащий из плеча дротик. Боли не было, был гнев — всепоглощающий, безжалостный, обоюдоострый. Обойдя чуть растерявшегося друга, я встала перед ним и даже не стала вызывать огненные клинки. Просто посмотрела на асуров.

А потом решила: эх, была ни была.

— Лучше синица в руках… или туз в рукаве, — ухмыльнулась я.

Это Данте в таком куполе ни летать, ни телепортироваться не может. А злая как все демоны Тартара ведьма может ВСЕ!

И я выложила большую часть силы на телепорт. Без определенного направления, без техники и четкого вектора, так — бухнула наугад сырой магией, лишь слегка определив назначение колдовства. Упругий поток ударил по стенам купола, разметав его к Аидовой бабушке, лишь ошметки полетели. А темный зев телепорта заклубился прямо передо мной.

Ухватив асура за руку, я без раздумий затащила его в это неизвестное ничто.

«Главное, чтобы Олеандр не узнал», — подумала я, оглядываясь.

Тут когда-то холмик был? Больше не будет. Деревья росли? Какие? Что, озера вам не надо? Позняк метаться, уже есть. Уже озимые посадили, а земля на километр вокруг вспучилась? Скажите спасибо не на два, и взрыхлялась ведь. Какие еще претензии?

Когда мы выбрались из котлована… мне стало стыдно. Бестолку меня учили.

Одно радует, отсюда были видны очертания знакомой деревни, значит, понесло меня очень даже правильно. Где-то через час я окольными путями дотащила демона в полубессознательном состоянии до края деревни. Уложив асура под раскидистым кустом смородины, пошла за помощью, ведь последние десять метров приходилось чуть ли не нести его на себе.

На мое счастье Марфа была дома. Влетев в дом, я даже не сразу смогла что-то сказать, так запыхалась.

— Танюша, что случилось? — обеспокоено глянула на меня хозяйка.

— Там… Данте… раненый. Одна не донесу.

Да уж, вдвоем-то ели дотащили, здоровый он все же в этой ипостаси, а сил на простейшую левитацию после такого не осталось. Марфа конечно сначала испугалась странного обличия красавца Данте, но к моей радости быстро узнала.

Детей она отправила к свекрови, жившей на другом конце деревни. Демона же мы поначалу уложили на кухонную скамью. Раздев его (не до скромности как-то), я принялась кузнечными щипцами вынимать глубоко застрявшие дротики. Уголек тут же прижигала ранки.

— Вот ведь паскудная тварь, — ругалась я под нос. — Места живого не оставил. Я из него самого иголочницу сделаю, железяка ржавая.

Данте был похож на дуршлаг — одни дырки. Штук пять сквозных, десяток застрявших в теле дротиков, и несколько пришлось выводить через новый прокол. Нашпигован металлом как еж иголками. Мы залили весь пол кровью, от запаха горелой плоти кружилась голова, и временами казалось, что демон уже не дышит. Когда Уголек прижгла последнюю рану, я не выдержала и разрыдалась, уткнувшись носом в синие волосы.

— Данте, милый, родной, — шептала я, — только не умирай, ты слышишь меня? Прошу тебя, не оставляй меня. Хочешь, я пойду с тобой в Царство? Но только с тобой. Не оставляй меня одну, умоляю, любимый.

— Танюша, успокойся, — коснулась моего плеча Марфа. — Слезами делу не поможешь. Ты же магичка, должна уметь лечить и не такое. Людям вон руки отращивают, а ты его чуть ли не хоронишь.

Вытерев мокрые щеки, попутно размазав по ним кровь, я уже знала что делать. Нагнувшись над его головой, я начала медленно вдыхать в него воздух до тех пор, пока феникс не отдал то, что было необходимо. Душа теплым облачком коснулась моих губ и скользнула в его приоткрытый рот. Все правильно, демону надо было где-то брать силы на регенерацию, а то ему даже мой медальон не помогал, настолько организм оказался истощен. «Теперь все будет хорошо», — уговаривала я себя.

Мы обтерли его от засыхающей крови, и я с помощью левитации осторожно перенесла обмякшее тело Данте в постель. Едва завершив заваривание нужных травок, оказавшихся в загашнике у Марфы, я упала сама, по глупости совсем позабыв о собственных ранах и не бесконечном балансе.

Очнулась я уже утром, на большом, застеленном чистым небеленым льном ложе. Длинный хвост его уже привычно опутывал меня по ногам, не давая двигаться. Я же прижималась к руке асура, как к любимому плюшевому мишке. Заглянув в мордашку Данте (ну не лицо же!), успокоилась окончательно — оно было расслабленно и умиротворенно. Грудь мерно поднималась и опускалась.

Я осторожно коснулась свежего шрама на щеке асура, проверяя, как заживает. Вчера мы решили не перебинтовывать его, иначе нам пришлось бы делать из бедного чертенка настоящую мумию. К тому же прижженные ранки тут же покрылись корочкой. При такой регенерации они обещали зажить довольно скоро. Но только при условии полного покоя для больного.

Пробитые легкие волновали меня куда больше, и я, уже приподнявшись на одном локте, медленно рассматривала ранки на ребрах. Ну что сказать: не будь он асуром, был бы фаршем. Вот тут я ему чуть дротик вместе с ребром не выдрала, крепко застрял. И шрам остался продолговатый, так как резать пришлось. Под ключицу дротик вошел, пробил насквозь и вышел меж лопаток. Тоже опасно. Этот-то как раз и ранил в плечо меня. А здесь чудом не порвались внутренности.

— Не стоит так прикасаться, если не собираешься отвечать за это, — прозвучал тихий голос у меня под ухом, пока я увлеченно рассматривала шрам на животе асура.

— Ты очнулся! — На радостях я даже пропустила предыдущую фразочку, оставившую у меня пару вопросов. Вместо расспросов я нежно ткнулась носом в висок демона. — Данте, чертенок мой вредный.

— Вот так, сразу вредный.

— Ну, не вредный, хорошо. Полезный, очень полезный.

— Сомневаюсь. Кто из нас кого должен был спасать?

— По обстоятельствам. — Я потерлась щекой о его лоб и посмотрела в синие, едва приоткрытые глаза. — К тому же, если хочешь, то я никому не скажу. Как ты себя чувствуешь?

— Жить буду.

— Еще бы ты посмел помереть после того, что я для тебя сделала. Только жертве моего сомнительного лечения, — ткнула своим пальцем в демона, — придется какое-то время полежать. А то кровотечение может открыться. Так, — начала я продумывать план дальнейших действий, попутно пытаясь выбраться из сетей длинного и поразительно гибкого хвоста. — Надо будет отправить весточку Вадику, он наверное волнуется. Пусть берет наших лошадей и едет сюда. А ты пару дней полежишь, отдохнешь. Да и я баланс сил восстановлю. Отпусти ты меня, — возмутилась я, когда устала бороться с хвостом. К тому же меня вчера переодели в простую рубашку, едва доходившую до колен, так что я могла насладиться всей бурей чувств, вызванных прикосновениями коротких волосков к моей коже.

Потом я поправила подушки так, чтобы демон полулежал, и свалила на кухню, больно хотелось есть и пить. Марфы на кухне не наблюдалось, еще бы — полдень уже. Зато за заслонкой протопленной печки стояла крынка с травяным отваром и целая таганка зажаренных, румяных пельменей. Пока я извлекала все это богатство, разбила тарелку и случайно опрокинула кувшин, разлив по полу воду. Пришлось брать тряпку и срочно затирать следы своей хозяйственной деятельности.