мною доволен! Я спас всех на острове! Тебе не кажется, что я стою большего, чем ты думаешь?!

Элиад медленно повернулся. Его лицо было непроницаемо, но по спине Филиппа пробежали неприятные мурашки. Воздух вибрировал, беззвучно крича: «Опасность!»

— То, что ты сделал на острове — удача, — проговорил Элиад.

— Но я это сделал! И от этого выиграли все!

В груди клокотал гнев.

— Да. И я это оценил. — В голосе Элиада Керрелла прозвенела сталь. — Теперь ты знаешь, что это такое: сражаться, принимать решения, видеть, как кто-то не выживает. Я получил список погибших на острове. Я получаю такие списки каждый день на протяжении трёх лет. Надеюсь, ты понимаешь, что в этом списке может оказаться любой?

— Понимаю.

Кивок получился слишком нервным. Пальцы хотели дотронуться до тонких мелких чешуек кольчуги, но Филипп одёрнул себя: кольчуги на нём не было. Перед глазами снова мелькнули картины трёхмесячной давности. Мелькнули — и исчезли. Они не убивали решимости. Напротив, убеждали, что он на верном пути.

— Но это не значит, что я должен оставаться в стороне. — Филипп поднял глаза на отца. — Позволь мне сделать хоть что-то! Я здесь для того, чтобы сражаться за Пирос, а не сидеть в безопасности, пока этим заняты другие!

Элиад шумно втянул носом воздух. Воздух вокруг него начал нагреваться, сгущаясь, но Филипп отступать не собирался. Он смотрел отцу в лицо. Он давно его не боялся. После каменного дракона, после той смертоносной техники бояться человека казалось глупым.

Элиад выдохнул, беря себя в руки, и волна жара спала.

— Я позволю тебе, — медленно проговорил он. — В следующий раз. Но при одном условии.

— Каком? — Филипп недоверчиво нахмурился, задерживая дыхание. Он был готов согласиться на что угодно.

— Ты подчиняешься тому, к кому попадёшь. Никаких самовольных решений. Если я узнаю — ты отправишься в столицу быстрее, чем успеешь подумать мне возразить.

Филипп сжал зубы и коротко кивнул.

— Договорились.

— Отлично. А теперь мы можем закрыть эту тему, пройти ко мне в кабинет, и ты расскажешь о том, чему научился на острове.

Уголок рта Элиада Керрелла дрогнул, словно он хотел улыбнуться, но не стал. Ошарашенный такой переменой в поведении отца Филипп ещё раз кивнул и послушно пошёл за ним.

15

На военной базе Вилхерд всегда было ветрено, и небо затягивали серые облака. Всё казалось блёклым, сливающимся, не привлекающим взгляд, но Филипп не мог успокоиться. С момента, как он оказался здесь, прошла неделя, и не прошло и дня, чтобы он напряжённо не вглядывался в даль, где за рекой небо подпирали плоские крыши домов. Филипп стёр глаза об их тёмные непривлекательные силуэты, но пока не происходило ровным счётом ничего — лишь тишина и пустота. Но он продолжал смотреть то со стены, то с башни, на которую поднимался со скуки между тренировками; из любого окна. Он не знал, что высматривает, но чувствовал — это лишь затишье перед бурей. Надо было только дождаться, когда грянет гром…

Что-то мелькнуло у самого высокого — этажей пять — здания.

Филипп вцепился в холодные камни ограждения. Он не знал, что видел, но не сомневался — вот этот гром.

Давай! Ну же!

Казалось, что камни могут сломаться от того, как сильно он сжимал их.

И гром грянул.

Отчего-то внезапно. Заставил отпрянуть и замереть на секунду. Взмыл вместе со столпом пыли и обрушился с сигналом сбора. Филипп бросился вниз. Вот он! Вот его час! То, чего он ждал так долго, томясь в полутёмных комнатах, промерзая на ветру и убивая время в ожидании хоть чего-то.

Он прибыл на плац, задыхаясь, но полный решимости, весёлый и с сияющими глазами. Он уже чувствовал битву, он хотел этого. Знал, что после придёт чувство страшной опустошённости, но сейчас… Сейчас он просто хотел снова почувствовать то, что чувствовал на острове или на нескольких рейдах к побережью.

Весь в своих ожиданиях, Филипп не сразу понял, что произошло, когда землю тряхнуло так, что пришлось вцепиться в стену, чтобы не свалиться.

— Разве барьер не установлен?! — воскликнул кто-то рядом.

Филипп вскинул голову и увидел дым, обломки камней и дыру в стене. Он понял всё сразу: опять оружие Райдоса, которое пробивает барьеры, словно их нет. Они это уже проходили на острове.

— Всем собраться! — Приказ генерала Флиннстоуна, к которому определил Филиппа отец, заставил всех поражённых неожиданной атакой броситься вперёд.

В руках у Филиппа оказалась чёрная короткая винтовка с несколькими энергокамнями. На поясе затянулся ремень с реле вместо пряжки. И он оказался в проулке меж домов, как и множество других молодых людей вокруг него.

Улица была пуста, дорогу испещрили воронки снарядов, но не было видно крови, нигде не лежало тел, словно кто-то убрал за собой. А может, Пиросу всё же удалось эвакуировать жителей до того, как начались настоящие атаки?

Филипп прислушался. При всём неумении контролировать энергию чувствовал он её хорошо. И сейчас она ощущалась, как могильный холод, как беспощадная агония с привкусом крови и пепла на языке.

Филипп сглотнул. Сегодня защиты у него не было. В этом был план. Принцип. Он хотел быть со всеми на равных, показать, что он лучший, благодаря своим умениям, силе и ловкости, а не семейной реликвии, спасающей его жизнь. И теперь целью номер один стало выжить или унести с собой как можно больше людей Райдоса.

В сторону базы пролетели два огненных шара.

— Это, — Флиннстоун указал на шары, — то, что мы уничтожим. Отряды А и С заходят справа и слева соответственно, а мы — идём прямо, двумя группами. — Он достал из сумки продолговатую серебряную коробочку со светящейся посередине кнопкой и вручил Хейдану, крупному мужчине, который понимающе кивнул. Он не раз участвовал в сражениях, не раз вставал под командование Флиннстоуна, но Филиппу был не знаком.

— Взорвёшь прямо под махиной, — сказал командир. — Вы заходите с запада, мы — с востока. Будьте осторожны.

Его отряд перебежал на другую сторону улицы и исчез за углами.

Филипп напрягся, глядя на выбранного Флиннстоуном командира. Тот невозмутимо окинул взглядом оставшихся солдат. Их было четверо: принц, о котором отзывались положительно все, кого Хейдан знал; мальчишка Эйрик, новичок с огромными испуганными глазами, сжимающий кулаки так сильно, что вокруг них летали зеленоватые искры; врач Ирэм, которого он видел в действии в прошлую вылазку и который произвёл впечатление неплохого бойца, несмотря на то, что выглядел хило; давно знакомый ему Линкольн Эрзет,