– Мнение Оз тебя совсем не интересует? – спросила сквозь силу. Голос не слушался, а глаза затянула белесая пелена.

– Отчего же? Я действую в ее интересах. А если тебя беспокоит моральная сторона вопроса… Сама подумай, с чего бы вдруг сердце Дэримора называли Обителью зла? – Аквагад расхохотался.

Смех его больно бил по ушам и по моему самолюбию. Сейчас, как никогда ранее, я ощущала себя никчемной недоучкой, которая слишком привыкла полагаться на авось. Вероника бы на моем месте точно что-нибудь придумала, а я… я… хреновая я фея, раз не могу выполнить свое самое заветное желание – выжить!

– Опять самоубилась?! – воскликнула стервоза из вязкой холодной тьмы, в которую я вновь угодила.

– Не совсем. – Голос невидимки, подарившего мне не только новую жизнь, но и шикарных помощников, звучал напряженно.

– Что значит не совсем? – озадаченно уточнила вредина, обещавшая мне отборных мужиков (то есть сволочей) в этой самой новой жизни. В принципе, слово она сдержала – Аквамарин, к примеру, сволочь наиотборнейшая.

– То и значит! – огрызнулся мужской голос, а потом, смягчившись, сказал уже мне: – Ну что же ты, деточка, такая невезучая? Я даровал тебе способность делать людей и себя счастливыми, друзей в помощь дал, а ты…

А я, если верить его подружке, опять самоубилась, м-да. Точнее, позволила себя убить.

– Давай ее развеем, а? – гаденько так захихикала злыдня. – Чтоб неповадно было самоубиваться.

– Ее убили, Ярла! – вступился за меня… не знаю кто, но имечко стервозы напрягло конкретно.

– Я знаю, Ярл! – фыркнула… наверное, его вторая половина. Хотя, может, и сестра-близнец. Или, того хуже, альтер эго самого злобного из местных богов!

Ой, мамочки! Держите меня семеро – я жить хочу!!! И буду жить! Рогато-крылато-хвостатой феей! Желание было настолько сильным, а цель – понятной, что я снова уверовала в свои силы.

– Наконец-то! – хором воскликнули Ярлы… тоже, вероятно, уверовав.

В тот же миг меня опять куда-то понесло. Правда, на этот раз в конце «тоннеля» маячил яркий свет вместо непроглядной тьмы. Он-то и ударил в глаза, когда я их открыла и шумно вздохнула, очутившись в своем прежнем теле. В том, которое Кайярдэ, а не Катя.

– Приветик, – просипела я, по-идиотски улыбаясь. От счастья, угу.

– Приветик?! – взвыл Дантэ, нависаяя надо мной. – Какого ярла ты так долго тянула с возвращением? Сбежать от меня р-р-решила? – зарычал он. Будем думать, из-за беспокойства, а не из-за оскорбленного мужского самолюбия.

– Вот ярлов и спрашивай! – обиделась я.

– Только не надо, пожалуйста, этого изобретательного бога размножать, эйла Кайя, – сказал владыка, который тоже тут, оказывается, был. Стоял, правда, чуть поодаль и, если зрение меня не подводит, имел довольно потрепанный вид. – У нас он и один вот тут сидит. – Его величество провел ребром ладони по шее, показывая, насколько все сыты проделками небожителя.

– У меня для вас новость, эйрины: Ярлов на самом деле два!

– Откуда знаете, эйла? – Этот голос принадлежал главному целителю Дэримора, но я его не видела, так как он находился где-то за моей головой.

– Так это они меня… того… сюда…

– И почему я не удивлен? – вздохнул Дантэ.

А я начала кашлять, не договорив. Впрочем, все и так мою мысль поняли. Опекун принялся гладить меня по волосам и что-то шептать, водя другой рукой над грудной клеткой. От ладони его шло приятное тепло… которое внезапно зашевелилось.

– Ась? – Я аж выгнулась, чтобы глянуть на это чудо-юдо.

– Да-да, я тут, я не сплю, я… хр-р… – промямлило «солнышко» голосом оракула и даже лапкой дернуло в доказательство своих слов, хотя храп говорил об обратном.

– Шла-а-анг! – радостно заулыбалась я, стиснув в объятиях собственный хвост, сосиской распластавшийся по мне. – Это ты, да? Ты меня услышал и спас, несмотря на Акватварь и его проклятущие артефакты?

– Мы все тебя спасали, Кайя, – серьезно сказал князь Опал, убирая с моего лица радостно суетящиеся косички (и эти тоже «оттаяли» – ура!). – Но без твоего желания жить, причем здесь и с нами, наши старания не имели никакого смысла. Мы поддерживали твою связь с телом, решение же вернуться приняла ты сама. А если бы не приняла… – Он выразительно посмотрел на владыку, я – тоже.

– Приняла бы! – уверенно сказала Вероника, тоже появляясь в поле моего зрения. Да тут действительно целая толпа, и все ради меня собрались, правда?

– Значит, это была коллективная работа! – сделала вывод я, чувствуя себя ужасно довольной. Жива ведь, почти здорова, еще и в компании друзей – это ли не счастье?! – А Руж, Крыш… как они? – вспомнила я о зачарованных пушистиках.

– В порядке, – успокоила меня волшебница, улыбаясь. – Я их расколдовала, но они еще слабы из-за временного разрыва вашей с ними связи. Отсыпаются, в себя приходят, как и Шланг.

– А Эльза и Ильвера? Вы в курсе про внушение, которое им сделали? Что вообще произошло? Где предатель Аквамарин и… где мы?

Я сфокусировала взгляд на окружении. Зал какой-то незнакомый, пол мозаичный… или не пол, а стол? А может, вообще, алтарь? Едрит твои лапти! Надеюсь, они меня тут всем коллективом не в жертву приносили?!

– Мы в Обители зла, – огорошил Фэб. Заговорщически мне подмигнув, он добавил: – Сердце Дэримора тоже активно участвовало в твоем спасении. Цени, фея! И да… готовься отрабатывать – должность дворцового оракула теперь только твоя.

В комнате…

Душа требовала подробностей, а не ужина с конкурсантками и их родней, поэтому подведение итогов отбора перенесли на утро, объяснив такую отсрочку прорывом в расследовании. Не знаю, что думали по этому поводу правители шести миров (мне, к счастью, встретиться с ними сегодня так и не довелось), седьмого же, несмотря на его попытки увильнуть, я лично прижала к стенке, чтобы вытянуть из него всю правду. Даже пригрозила, что иначе организую ему быстрый развод вместо счастливой семейной жизни. Сказала, конечно, в шутку, но Альмандин решил не провоцировать фею, которой и так сильно досталось. А может, и тяжелый взгляд князя Опала на него благотворно подействовал, как знать. Или сложенные на груди руки хмурой Вероники.

Правда оказалась… двоякой.

С одной стороны, я понимала поступок владыки, главной целью которого являлось разоблачение заговорщиков. С другой – было неприятно узнать, что меня использовали в качестве наживки, потому и охранные чары сняли, и слуг от дверей убрали, официально объяснив это поимкой преступницы, роль которой отводилась бедняжке Эльзарэ, чей разум был отравлен самым близким для нее человеком – тем, кто обещал любить и оберегать, а не делать жену пешкой в своих грязных играх. И хотя Альмандин по-своему позаботился о моей безопасности, наложив особые охранки конкретно на меня, а не на комнату, он все равно просчитался, недооценив силу и коварство своего противника.