Фалькони уставился на нее. Глаза точно из железа выкованы.

– Мне-то зачем это говорить? Справишься?

Подумав минуту, Воробей криво улыбнулась:

– Черт, почему бы и нет. Но за риск вы заплатите мне вдвое.

– По рукам! – сразу же ответил Фалькони и оглянулся на Нильсен. – А вы все равно против. – Это не было вопросом.

Помощница капитана подалась вперед, уперлась руками в колени:

– Тот корабль поврежден. Он в любой момент может взорваться. И вполне вероятно, что там нас поджидают медузы. К чему так рисковать?

– Потому что, – сказал Фалькони, – мы это сделаем – один раз побываем на борту – и избавимся от долгов. И купим достаточно антиматерии, чтобы выбраться из этой системы, черт ее дери.

Нильсен выслушала его с удивительным равнодушием:

– И что еще?

– А еще мы поможем своим в этой войне.

Помедлив, Нильсен кивнула.

– Ладно. Но если мы решим это сделать – сделаем по-умному.

– Это уж по моей части, – откликнулась Воробей и, проворно вскочив на ноги, ткнула пальцем в Киру: – Медузы узнают твой «скинсьют», если он попадется им на глаза?

– Может быть… да, наверное, узнают, – сказала Кира.

– Хорошо. Значит, ты не лезь им на глаза, пока мы не убедимся, что корабль чист. Заруби на носу. Триг, иди со мной.

И коротышка выбежала из рубки, а за ней по пятам следовал паренек. Затем вышла и Хва-Йунг – отправилась в машинное отделение следить за работой всех систем «Рогатки», пока та приближалась к чужому кораблю.

– Расчетное время прибытия? – спросил Фалькони.

– Семнадцать минут, – ответил Грегорович.

– Куда мы? – поинтересовалась Кира, спеша за Фалькони, Нильсен и Вишалом.

– Увидите, – ответил капитан.

На полпути по изогнутому коридору Нильсен остановилась возле узкой двери в стене, ввела код на контрольной панели – и через мгновение дверь распахнулась.

Внутри оказалась битком набитая кладовка максимум полтора метра шириной.

На стеллаже по левую руку красовалось множество винтовок и бластеров (часть из них Кира опознала – трофеи с «Валькирии») и иное оружие. На стене по правую руку – зарядные штекеры для суперконденсаторов бластеров, а также пояса, патронташи и ящики с патронами и магазинами для огнестрельного оружия. В глубине кладовки – стул и узкая скамейка, а над ней полка, заваленная инструментами для ремонта оружия (эту груду удерживала на месте прозрачная пластиковая крышка.) Над полкой мерцала голограмма с изображением кота-единорога в объятиях костлявого розоволосого мужчины. Внизу надпись причудливым шрифтом: «Боуи жив».

Арсенал несколько напугал Киру.

– Ничего себе, сколько ружей.

Фалькони фыркнул:

– Лучше иметь их под рукой на случай, если понадобятся. Вот как сегодня. На дальних рубежах никогда не знаешь, на кого нарвешься.

– Пираты, – сказала Нильсен, выбрав короткую винтовку с широким, грозным стволом.

– Киберголовы, – сказал Вишал, открывая коробку с патронами.

– Большие зубастые звери, – сказал Фалькони, вручая винтовку Кире.

Она усомнилась, вспомнив, что прочла в новостях:

– Разве бластеры не эффективнее против медуз?

Фалькони возился с дисплеем на прикладе ее винтовки.

– Еще бы. А также они весьма эффективно пробивают дыры в корпусе. Не знаю, как ты, а я не хочу остаться без воздуха. Вне корабля мы пускаем в ход бластеры. На корабле – огнестрельное оружие. Пули тоже способны причинить чертовский ущерб, но они никак не сумеют проникнуть сквозь наш щит Уиппла.

Кира нехотя согласилась с его доводами. На любом космическом корабле имелся встроенный в корпус щит Уиппла: множество слоев разных материалов, которые могли остановить ударивший в борт снаряд естественного или искусственного происхождения. Маленькие метеориты представляют постоянную угрозу в космосе, а пули обычно движутся куда медленнее, и на грамм свинца приходится куда меньше энергии, чем на грамм метеорита.

– К тому же, – сказал Вишал, – лазер рикошетит, а нам следует помнить о пассажирах. Если даже самая малость попадет человеку в глаз… – Он покачал головой. – Будет беда, мисс Кира. Будет беда.

Фалькони выпрямился и добавил:

– А еще лазерный луч можно отклонить, а пуля летит по прямой. Во всем есть своя хорошая сторона. – Он постучал по стволу винтовки. – Я подключил ее к вашим линзам. Все на борту «Рогатки» маркированы как свои, так что не беспокойтесь: нас вы не подстрелите. – Он широко ухмыльнулся. – Да скорее всего вам и не придется стрелять. Просто мера предосторожности.

Кира кивнула. Она нервничала: почувствовала, как Кроткий Клинок поддается, чтобы плотнее обхватить приклад, и с ужасом поняла, что это ощущение ей знакомо.

Прямо перед глазами появилось перекрестье мишени в красном кружке, и Кира потренировалась, направляя мушку на разные объекты в оружейной комнате.

Нильсен протянула ей два запасных магазина. Кира сунула их в боковой карман штанов.

– Перезаряжать умеете? – спросила Нильсен.

Кира кивнула. Она не раз посещала стрельбища – на Вейланде, вместе с отцом.

– Вроде бы да.

– Покажите.

Она послушно вынула и заменила магазин, и так несколько раз.

– Годится, – сказала Нильсен, видимо, удовлетворившись.

– Пошли! – скомандовал Фалькони, беря с полки самое большое ружье.

Кира даже толком не поняла, что это: не бластер, разумеется, но в дуло мог бы пролезть ее кулак, так что для винтовки это оружие было крупновато.

– Что это? – спросила она.

Фалькони зловеще рассмеялся:

– Гранатомет, что же еще? Купил эту красотку пару лет назад на распродаже армейских запасов. Зову ее Франческа.

– Вы дали своему оружию имя? – удивилась Кира.

– Само собой. Элементарная вежливость – давать имя тому, кому доверяешь свою жизнь. Мы даем имена кораблям. В прежние времена личное имя было у мечей. А теперь у ружей.

Фалькони снова рассмеялся, а Кира задумалась, только ли у Грегоровича на этом корабле не все в порядке с головой.

– Значит, бластеры опасны, а гранатомет в самый раз? – поинтересовалась она.

Фалькони подмигнул ей:

– Главное – знать, как с ним обращаться. – Он похлопал по барабанному магазину. – Эти малышки – ударные гранаты. Никакой шрапнели. Они разорвут тебя на куски, но только если грохнут прямо рядом с тобой.

По внутренней связи раздался голос Хва-Йунг: