А Изабель так крепко стиснула свою чашку с кофе, что та лопнула и горячий напиток расплескался во все стороны. Но девушка этого даже не почувствовала. Она едва могла дышать. Сердце колотилось как бешеное, выбивая «Гу-го, Гу-го» – монотонное, словно похоронный марш.

Изабель не могла поверить, что Тетушка нанесла ей такой удар. Всего миг назад она была полна надежд и веры в то, что старая женщина действительно поможет им найти свое место в мире. Теперь она чувствовала себя зверем, попавшим в ловушку. Зачем Тетушка это сделала? Ведь она, Изабель, никогда не выказывала ни малейшего интереса к Гуго, равно как и он к ней.

– Тетушка, я не могу… Гуго и я, мы же не… мы никогда… – залепетала она, не находя нужных слов.

Тави, которая уже похлопывала мать по запястью, пришла ей на помощь:

– Но Гуго и Изабель терпеть друг друга не могут! Это плохая затея, Тетушка! Мы все-таки в восемнадцатом веке живем, а не в десятом. Она не обязана выходить замуж, если не хочет.

– Девушки, девушки, тише! Конечно, Изабель не обязана выходить за Гуго. И вообще не обязана выходить замуж, – поспешила успокоить их Тетушка. – Но если она откажется, это будет очень неприятно. Видите ли, есть пара обстоятельств, о которых я, похоже, не упомянула. Во-первых, наследство. Он получит его, только будучи женатым. Как мужчина продолжит свой род, если у него нет жены? Да и какая девушка, скажите на милость, откажется от такого парня, особенно если у него есть своя ферма – пятьдесят акров земли? – Она умолкла и впилась глазами в Изабель. У девушки тут же возникло чувство, будто ее против воли тянут куда-то в холодную серую пропасть, а она не имеет сил сопротивляться. – Изабель, конечно, может отказаться, – закончила тетушка. – А еще она может покинуть ферму и отправиться на улицу, искать себе и своим родственницам другое жилье.

Изабель почувствовала, как серые волны смыкаются над ней и тянут ее вниз. Усилием воли она выплыла на поверхность. Надо найти способ избежать обеих крайностей, предложенных Тетушкой.

– Мадам… – заговорила она, обращаясь к матери Гуго. – Я ведь совсем не подхожу вашему сыну, он чересчур хорош для меня.

– Это точно, – согласилась мадам, жуя омлет. – Но, как сказала твоя мать, времена сейчас тяжелые, выбирать не приходится. Ты, конечно, не красотка, но коровам на это плевать, а капусте и подавно без разницы. Зато ты хорошая работница, тут уж ничего не скажешь, а это главное, что нужно для фермы. Да и телом вышла – вон какие бедра, сыновей будешь рожать, как выплевывать, и грудь тоже хороша, значит и молоко будет. Короче, на племя годишься.

Изабель не привыкла слышать, чтобы о ней говорили, как о племенной кобыле, и покрылась пунцовым румянцем.

– Ну вот! Значит, дело слажено, не так ли? – радостно воскликнула Тетушка, накладывая еще омлета на тарелку Изабель. – А теперь ешь, девочка, ешь, – стала она увещевать девушку. – Силы тебе еще понадобятся. Надо готовиться к свадьбе. Думаю, поженим вас в следующую субботу. Через неделю. Недели на подготовку хватит. Как думаешь, Авара?

Но Изабель, которой было наплевать, что думает Авара или кто другой, сидела, уставившись на тарелку с остывшим комковатым омлетом. К горлу подступила тошнота. Она вскочила.

– Простите меня, пожалуйста, – сказала она и бросилась к двери.

– Думаю, ей нужно собраться с мыслями, – со знанием дела сказала Тетушка. – Поплакать на радостях, чтобы никто не видел. Девушки, которые вот-вот пойдут под венец, всегда так волнуются.

Изабель рванула на себя дверь, выскочила во двор, и ее вытошнило прямо в траву.

– Неделя, – опустошенно выдохнула Изабель, прислоняясь к стене амбара. – Все, что у нас есть.

– Что-нибудь придумаем, – сказала Тави, сидевшая на скамье рядом с Изабель. – Как-нибудь выкрутимся.

Гуго, который давно оправился после падения, сидел между ними, уронив голову на руки, упершись локтями в колени, и громко стонал.

Завтрак подошел к концу. Со стола убрали, посуду перемыли. Маман, безутешная оттого, что ее дочка выходит не за аристократа, а за простого фермера, удалилась на сеновал. Мадам занялась лечением больной курицы. Тетушка ушла к себе. Изабель, Тави и Гуго были заняты тем, что поочередно впадали то в панику, то в отчаяние.

– Выхода нет, – жалобно сказала Изабель. – Или я пойду за него, или мы умрем с голоду.

Гуго поднял голову:

– Но я не могу. Я просто не могу. Господи, и зачем вы двое свалились на мою голову? Ну вот зачем?

И он снова застонал.

– Перестань. Мычишь тут, как теленок, которого колики замучили, – бросила Тави раздраженно.

Гуго повернулся и посмотрел на нее:

– Знаешь, кто ты после этого? Сука, вот кто.

– Тоже мне, открыл Америку.

– Могла бы хоть посочувствовать мне. Видишь же, в какой я переделке, – раздраженно фыркнул Гуго. – Все должно было пойти совсем иначе.

Тави прищурилась.

– В каком это смысле иначе? – спросила она.

Гуго принял встревоженный вид. И одновременно виноватый.

– Ни в каком, – поторопился он с ответом.

Но Тави было не провести.

– Ты что-то об этом знаешь. Ну-ка, рассказывай.

Гуго стал похож на загнанного в ловушку зверька.

– Я… я только сказал Тетушке, что пора отправить вас восвояси. Точнее, я просил ее подыскать мужа. Для тебя одной, Тави, – признался он. – Думал, что, если тебя возьмут замуж, ты уберешься отсюда и заберешь с собой сестру и мать. Я хотел, чтобы вы убрались, потому что терпеть не могу вас обеих и еще без вас я скорей бы уломал ее и женился на Одетте. Так я думал. Чем меньше в доме ртов, тем проще с ней договориться. – Гуго перевел взгляд с Тави на Изабель. – Так я… ну, в общем, так я думал.

– Так это все ты виноват! – сказала Изабель сердито. – Хотел испортить жизнь Тави, а испортил мне!

Тави потерла пальцами виски.

– Сделай одолжение, Гуго, не думай больше ни о чем. Ладно? – сказала она.

– А я и не буду, – ответил он пылко. – Обещаю. Только вытащи меня из этой переделки, Тави. Пожалуйста. Я не могу жениться на Изабель. Мне нужна Одетта. Я все время думаю о ней, во сне ее вижу. Настолько я ее люблю.

– Насколько? – поинтересовалась Тави.

– Вот насколько: хочу, чтобы она была моя и душой и телом, хочу украсть ее, спрятать от всех и не расставаться с ней никогда, совсем никогда, – мечтательно ответил Гуго. – Это и называется любовью.

– А по-моему, это называется похищением человека, – сказала Тави.

Слушая Гуго, Изабель впала в отчаяние. Она закрыла лицо руками. Тави заметила это.

– Я все сделаю, Из, – сказала она порывисто. – Он у нас будет женатым.