самым заставляя их замолкать. В среднем хватало 3 — 5 выстрелов по амбразуре, что бы вывести финское орудие из строя. Иногда везло и снаряд попадал прямо в амбразуру, тогда он не только выводил орудие из строя, но и уничтожал его расчёт. Примерно через час первая линия финских дотов замолчал, после чего вперёд двинулись танки с установленными перед ними лёгкими отвалами, которые в достаточно большом количестве успели изготовить за осень. Следом за танками, двигаясь в проложенных ими колеях, пошли бронетранспортёры с пехотой, и вскоре они достигли противотанковых надолбов, которые располагались перед укреплениями. Здесь танки с бронетранспортёрами были вынуждены остановится, пока сапёры не подорвут надолбы и не дадут возможность технике двигаться вперёд. Тем временем из бронетранспортёров шустро выбиралась пехота и сразу двигалась вперёд, а танки и бронетранспортёры поддерживали их огнём своих орудий и пулемётов. Каждый раз, как финны пытались открыть огонь по нашим бойцам, на них обрушивался вал снарядов и пуль, так что очень скоро наши бойцы достигли вражеских укреплений и в ходе короткого, но ожесточённого боя выбили прикрытие финских дотов. Кое-где финны укрылись в укреплениях, но этим лишь продлили свою агонию. Если одна часть сапёров возилась с противотанковыми надолбами, то другая их часть двигалась вместе с пехотой и сейчас приступила к выкуриванию финнов из укреплений. Там, где явно были видны трубы воздуховодов, в эти саамы воздуховоды стали бросать зажженные дымовые шашки. Тем самым выкуривая финнов из укреплений, а где этого не было, там к дверям дотов крепили подрывные заряды и вышибали бронированные двери, после чего внутрь также летели зажженные дымовые шашки, так как лезть под пули ни кто из бойцов не хотел. От этих шашек очень быстро всё заволакивало дымом, от которого финны начинали кашлять. Это на открытом месте дым от дымовой шашки ничем не повредит, а в закрытом пространстве укреплений, да когда шашка не одна, а целый десяток, то очень быстро начинаешь кашлять и задыхаться. Вот так к вечеру первая линия вражеских укреплений была взята, что несказанно меня порадовало. Не знаю, как бы развивались события, если бы не удалось раньше времени создать и эту технику, и мехкорпуса, а заодно и обучить личный состав. Наверное снова бы топтались перед финскими укреплениями, неся большие потери в бесплодных штурмах и от холода. За неделю все финские укрепления были взяты и нам открылась можно сказать свободная дорога дальше. Но к чести сказать и финны не бездействовали, их диверсионные отряды резвились во всю, но наличие большого количества бронетехники сводило их усилия на нет. У финнов и так было не так много орудий, так что ещё таскать с собой по лесам и их они не могли, а их противотанковые ружья были эффективны только против бронетранспортёров и лёгких танков, но и мои бойцы мух ртом не ловили и при нападениях быстро вычисляли позиции финских противотанкистов и тут же накрывали их шквалом огня. Все колонны двигались под прикрытием бронетехники, в основном бронетранспортёров и КТ-25, так что каждое нападение обходилось финнам очень дорого.

Маннергейм не мог поверить, что линия укреплений, на которую он потратил так много денег и материалов, большевики взяли чуть меньше, чем за неделю. Война шла всего две недели, а русские уже преодолели укрепрайон и вышли на оперативный простор. А ведь он предупреждал руководство страны, что не стоит злить Сталина, и ведь предлагали им русские гораздо больше земли в обмен на Карельский перешеек. О чём только думал Ристо Рюти, ведь было ясно, что русские не оставят положение, когда Петроград можно обстрелять из тяжёлых орудий, в покое, они любым способом добьются переноса границы. Можно это было решить мирно, причём с прибылью, а теперь придётся отдавать эти земли даром и ещё надо поспешить, пока большевики не вышли к Хельсинки, тогда скорее всего они уже ни о чём договариваться не будут.

Пускай и медленно, но верно мы продвигались вперёд, да и медленно, это можно сказать относительно, а по моему 20 — 30 километров в день, в условиях бездорожья и холодной зимы, так это наоборот ещё очень быстро. Наши потери также были относительно небольшими, и в итоге к 21 декабря мы достигли Выборга, который штурмовать с ходу не стали, а окружили. Я подтягивал сюда дополнительные силы, готовясь к штурму города, когда неожиданно, 23 декабря финны не запросили перемирия, чему я, честно говоря, был очень рад. Переговоры в Москве прошли почти молниеносно, и уже 27 декабря был заключен мир, которому я очень обрадовался. Штурмовать Выборг не пришлось, финские войска и те из мирных жителей, кто не хотел оставаться, беспрепятственно ушли. Для меня это значило то, что я сберёг немало своих бойцов, так как в случае штурма города потери были бы достаточно большими, не смотря на все мои усилия сберечь людей. Про технику не говорю, это простое железо, которое можно будет восполнить в короткие сроки, а вот обученные люди, это реальная ценность, так как на их подготовку необходимо угробить кучу времени и сил. Наши общие потери в этой войне оказались мизерными, всего 17 тысяч убитыми и ранеными, что по сравнению с тем, что было в моём мире считай ничто, но как говорят, любая палка о двух концах. С одной стороны, мы быстро закончили финскую войну с минимумом потерь, это конечно хорошо, но вот какой на это будет реакция Гитлера я не знал. Одно дело, когда ты точно знаешь, что будет, и другое, когда история может выкинуть фортель, а вдруг Гитлер после разгрома Франции всё же заключит мир с Англией, что тогда? Ввязываться с нами в войну, имея в своём тылу Францию, Бельгию и Голландию, с весьма вероятным ударом в спину, когда он завязнет в войне с нами, он не хотел. В моём мире, глядя как долго возиться гигантский СССР с маленькой Финляндией и какие при этом он понёс потери, Гитлер решил, что воевать СССР не умеет, а как будет сейчас? Короче сплошные вопросы, да и Англия, если Гитлер в открытую предложит ей мир и союз против нас вполне может на это согласится, и что тогда будет? Теперь как ни странно, но я лишь с облегчением вздохну, когда Германия на нас нападёт.

На подведение итогов прошедшей войны моя деятельность была признана вполне успешной, а на прошедшей вскоре переаттестации я неожиданно получил звание генерал-полковника, кроме того получил и новое назначение, командующим Киевским Особым Военным Округом.