идет междоусобная война, каковой кровавый конфликт затрагивает обычное население, несущее огромные потери.

На улицах нашего города царит атмосфера ужаса и беззакония. Для всех очевидно, что нельзя допустить дальнейшего ухудшения ситуации. В нынешних невыносимых обстоятельствах мы уже давно прошли ту точку, когда традиционные решения и современные методы еще могли служить полезным ориентиром для действий. А потому я горячо призываю правительство при первой же возможности ввести чрезвычайное положение и, как следствие, временно передать власть благородной, неподкупной и известной своей решительностью организации под названием Совет Этельстана.

Мы молимся, чтобы наши политические вожди вняли голосу рассудка и приняли это жизненно важное решение. Поступить иначе значит усугубить хаос и беспорядок, а равно справедливый гнев народа. Если сейчас они уклонятся от принятия такой необходимой меры, нашим потомкам – как и вышеупомянутым предкам – останется только сурово осудить их.

Дневник Джонатана Харкера

19 января. Со мной что-то произошло. Разве не так? Ночью одиннадцатого числа, в глухом переулке на территории Молодчиков Гиддиса? Я точно видел мисс Доуэль и наверняка столкнулся там еще с кем-то. Но с кем именно? И что ему или им от меня было надо? И почему я ничего не помню? Почему в моей памяти черный провал? Что именно мне не дозволено вспомнить? И почему мне нельзя знать правду?

Мина часто выражает настойчивое желание поговорить со мной наедине, но я всегда нахожу причину уклониться от разговора. Всегда увиливаю. Когда я лежу рядом с ней, она спит очень крепким сном, просто неестественно крепким.

Я слишком много пью. Боже милостивый. Сколько еще так может продолжаться? Сколько еще осталось до бури, которая непременно грянет?

Письмо лорда Артура Годалминга – Джонатану и Мине Харкер

20 января

Дорогие мистер и миссис Харкер! Пишу с тяжелым сердцем, чтобы сообщить о своих дальнейших планах. После погребения на территории поместья моей любимой жены Каролины и после всех событий, обрушившихся на нас в последнее время, я принял решение, которое, скорее всего, вам не понравится. Учитывая наши долгие и сложные отношения, я единственно прошу, чтобы вы постарались не думать обо мне плохо. В ближайшие дни я намерен покинуть Англию. Теперь у меня здесь ничего не осталось, если не считать вашей семьи. Повсюду вокруг меня смерть и упадок. Даже этот прекрасный старый дом, когда-то бывший средоточием радости, кажется мне унылым и мрачным. Я часто и страстно молился в надежде постичь причину бедствий, преследовавших нас. Но не дождался ни ответа, ни совета – разве что исполнился странной уверенности, что понимание откроется мне только в случае, если я покину страну и отправлюсь в новые края.

Посему планирую попутешествовать по Европе и, возможно, за ее пределами. С собой возьму лишь одного спутника – моего превосходного молодого слугу, Эрнеста Стрикленда. Остальная прислуга будет поддерживать порядок в поместье в мое отсутствие. Все свои наследственные обязательства перед Советом Этельстана я с себя снимаю. Возможно, вы поймете меня лучше, если скажу, что мне решительно все равно, в каком направлении ведет нашу страну правительство Его Величества и политическая группировка, которую пресса называет «фракцией Тэнглмира». Да и затяжное молчание короля по вопросу нынешней внутренней политики наводит на мрачные мысли.

Прошу вас, друзья мои, не пытайтесь меня отговорить. Я убежден, что в настоящее время избранный мною курс действий – самый разумный и правильный из всех возможных. Мы с вами еще увидимся однажды, вне всяких сомнений, хотя сейчас я даже не представляю, где и когда состоится наше воссоединение. Я буду часто вспоминать и молиться о вас. Вам не обязательно делать то же самое для меня, если у вас нет такого желания, но прошу лишь об одном: не считайте меня трусом.

Ваш преданный друг

Арт

Письмо лорда Годалминга – лорду Тэнглмиру, члену Совета Этельстана

20 января

Милорд! Необходимость обратиться к Вам с этим письмом мне весьма неприятна. Тем не менее должен сказать прямо: прошу Вас расценивать его как изъявление моего безоговорочного намерения немедленно и навсегда уйти в отставку.

Мотивы для сложения полномочий у меня двоякие. Первый связан с трагической смертью моей жены от одного из взрывных устройств, посредством которых в последнее время наносились удары в самое сердце нашей столицы. Второй имеет прямое отношение к Совету Этельстана. Меня решительно не устраивает курс, намеченный Советом для своей деятельности. Я полагал, все давно понимают – как понимал мой отец, передавший мне членство по наследству, – что наша организация, несмотря на свою многовековую историю, в современную эпоху должна считаться исключительно церемониальным комитетом, а не политическим органом, могущим претендовать на реальную конституционную власть. Недавние попытки передать фактическую власть в наши руки в случае некой неопределенной чрезвычайной ситуации, предпринятые на высшем государственном уровне, кажутся мне опасными и глубоко недемократическими. Я не желаю состоять в организации, одобряющей подобную средневековщину. Надеюсь, вы примете мою окончательную отставку. Я собираюсь в ближайшие дни покинуть страну и приму меры к тому, чтобы какое-то время никто не мог со мной связаться. Мне было чрезвычайно приятно работать с многими из вас, и я желаю всем вам всего наилучшего.

Тем не менее, с Вашего позволения, милорд, я хотел бы напоследок обратиться к Вам со следующим призывом. Пожалуйста, сопротивляйтесь любым попыткам изменить нынешний характер Совета. Поддаться соблазну возврата к старым временам значило бы отказаться от многого хорошего, что есть в сегодняшней государственной системе, а также вызвать справедливый гнев народа. Мне очень жаль, что я больше не нахожу в себе сил бороться за интересы нации.

Ваш сокрушенный печалью

лорд Артур Годалминг

Дневник Мины Харкер

21 января. Я обеспокоена не столько самими действиями лорда Годалминга, которые вполне объяснимы, сколько их очевидной стремительностью. Словно все его мыслительные процессы приобрели противоестественное ускорение. На самом деле ощущение такое, будто некая неумолимая сила со страшной скоростью толкает всех нас по худшему из возможных путей: смерть Ван Хелсинга, исчезновение Джека Сьюворда, странное поведение моего мужа, припадки Квинси… И похоже, ровно такой же процесс идет полным ходом и за пределами нашего маленького круга.

В конце концов, почему лондонские банды, столь долго обнаруживавшие способность к осторожному сосуществованию, внезапно начали воевать между собой? Почему взрывы в столице происходят все чаще и становятся все разрушительнее? И почему вдруг пресса принялась настойчиво выступать за передачу власти Совету Этельстана, который на протяжении многих лет был не более чем декоративным архаизмом?

Ответы на эти вопросы становятся очевидными. Если Джонатан откажется мне помогать, я буду действовать в одиночку.

Разве нас не