— Согласен, но вы имеете только слово полубезумного убийцы о том, что это был один из пленников. Откажитесь от этой идеи. Торнтон разыгрывал вас.

— Не могу, — отозвался Джаспер. — Не могу отказаться, потому что не могу забыть.

Манро вздохнул:

— Взгляните на это с другой стороны. Почему кто-то из нас пошел на это?

— Вы имеете в виду — предал всех нас?

— Да, именно это. Должна быть причина. Симпатии к французам?

Джаспер покачал головой.

— У Рено Сент-Обина была француженка-мать, — бесстрастно проговорил Манро.

— Не будьте идиотом. Рено мертв. Его убили сразу же, как только мы вошли в тот проклятый поселок. Кроме того, он был верным англичанином и самым лучшим человеком из всех, кого я знал.

Манро поднял руку:

— Это вы расследуете дело, а не я.

— Да, я. И я думаю, была очень весомая причина для предательства — деньги. — Джаспер повернулся и многозначительно посмотрел на замок. Он не верил, что Манро мог быть предателем, но слова, сказанные им о Рено, задели его за живое.

Манро проследил за его взглядом и рассмеялся скрипучим смехом:

— Подумайте, если бы я продал нас всех французам, был бы этот замок в таком запустении?

— Вы могли спрятать деньги.

— Если у меня и были какие-то деньги, то я их получил по наследству или заработал. Это мои собственные деньги. Но тот, кто пошел на это, вероятно, был в долгах, а теперь разбогател. А как у вас с деньгами? Вы, помнится, любили играть в карты.

— Я говорил Хартли и говорю вам: я давным-давно заплатил карточные долги.

— Чем?

— Наследством. И у моих поверенных есть бумаги, подтверждающие это, если хотите знать.

Манро пожал плечами и снова зашагал дальше.

— А вы не интересовались финансами Хорна? Джаспер пошел с ним в ногу.

— Он живет с матерью в городском доме.

— Ходили слухи, что его отец потерял деньги на операциях с акциями.

— В самом деле? — удивился Джаспер. — Его дом находится в «Линкольнз инн».

— Дорогое местечко для человека, не имеющего наследства.

— И, тем не менее, у него нашлись деньги, чтобы путешествовать по Италии и Греции, — задумчиво проговорил Джаспер.

— И по Франции.

— Что? — Джаспер остановился.

Через минуту Манро заметил, что обогнал его, и обернулся:

— Прошлой осенью Мэтью Хорн был в Париже.

— Откуда вы это знаете?

Манро склонил набок голову, поворачиваясь к Джасперу здоровым глазом.

— Может быть, я и отшельник, но я переписываюсь с натуралистами Англии и Европы. Этой зимой я получил письмо от французского ботаника. Он описывал званый обед в Париже. На нем присутствовал молодой англичанин по имени Хорн, который побывал в американских колониях. Я подумал, что это мог быть наш Мэтью Хорн, вы так не думаете?

— Вполне возможно. — Джаспер покачал головой. — А что он делал в Париже?

— Осматривал достопримечательности. Джаспер поднял бровь:

— И это когда мы с французами враги? Манро пожал плечами:

— Возможно, некоторые считают мою переписку с французскими коллегами подрывной деятельностью против нашей страны.

Джаспер устало вздохнул:

— Это только догадки, только предположения, которые, мягко говоря, весьма расплывчаты, но я не могу забыть эту бойню. А вы?

Манро горько улыбнулся:

— Забыть? С воспоминаниями, высеченными на моем лице? Нет, я-то никогда не забуду.

Джаспер подставил лицо легкому ветерку.

— Почему вы не приедете навестить нас, мою жену и меня, в Лондон?

— Дети плачут, когда видят меня, Вейл, — спокойно сообщил Манро.

— Вы хотя бы в Эдинбурге бываете?

— Нет, я никуда не езжу.

— Вы стали узником своего замка.

— Звучит как с театральной сцены, — скривил в усмешке губы Манро. — Это не так. Я смирился со своей судьбой. У меня есть мои книги, мои занятия и моя работа. Я… доволен.

Джаспер недоверчиво посмотрел на него. Доволен жизнью в огромном, продуваемом всеми ветрами замке в обществе лишь собаки и угрюмого слуги?

Манро, очевидно, понял, что Джаспер собирается с ним спорить, и повернул к дому.

— Пойдемте. Мы еще не завтракали. И не сомневаюсь, ваша жена ожидает вас.

Он зашагал к замку.

Джаспер, тихо выругавшись, последовал за ним. Манро не готов покинуть свое безопасное гнездо, и пока упрямый шотландец не будет к этому готов, спорить с ним бесполезно. Хорошо, если это произойдет с Манро еще в этой жизни, подумал Джаспер.

— Этому человеку совершенно необходима экономка, — сказала Мелисанда, сидя в карете, когда они отъезжали от замка сэра Алистэра. В углу уже прикорнула Салли.

Вейл с усмешкой посмотрел на нее:

— Так ты не одобряешь его постельное белье, сердце мое? Она поджала губы:

— Затхлые простыни. На всем слой пыли, почти пустая кладовка и ужасный, ужасный слуга. Нет, определенно не одобряю.

Вейл рассмеялся:

— Но сегодня у нас будут чистые простыни. Тетя Эстер сказала, что будет очень рада, если мы на обратном пути остановимся у нее. Я думаю, ей очень хочется услышать сплетни о Манро.

— Не сомневаюсь.

Мелисанда достала свое вышивание, разобрала шелковые нитки, отыскивая лимонно-желтый — этот оттенок прекрасно подходил для львиной гривы.

Она взглянула на Салли, чтобы убедиться, что та спит.

— Сэр Алистэр рассказал тебе то, о чем ты хотел узнать?

— Некоторым образом. — Джаспер смотрел в окно, а Мелисанда ждала, аккуратно вдевая нитку в иголку. — Кто-то предал нас там, у Спиннерс-Фоллс, и я пытаюсь найти этого человека.

Слегка нахмурив брови, она сделала первый стежок — непростое дело в качавшейся карете.

— И ты думал, что сэр Алистэр и есть этот человек?

— Нет, но я думал, он мог бы помочь мне вычислить, кто это был.

— А он мог его знать?

— Не знаю.

В этих словах должно было бы слышаться разочарование, но Джаспер казался довольно оживленным. Мелисанда, вышивая львиную гриву, незаметно улыбнулась. Возможно, сэр Алистэр немного успокоил его.

— Бланманже, — сказала она, спустя несколько минут.

— Что? — Он удивленно взглянул на нее.

— Ты как-то спросил меня, какое у меня любимое блюдо, помнишь?