Мелисанда завернулась в накидку и приняла решение. Если он не придет к ней, то она придет к нему. Она решительно подошла к двери, ведущей в его апартаменты, и повернула ручку.

Дверь не поддалась. Мелисанда с недоумением смотрела на дверную ручку, не совсем понимая, в чем дело. Дверь была заперта. Она растерялась, но затем взяла себя в руки. Возможно, дверь заперли по ошибке — обычно она не ходила в его комнату из своей. Обычно происходило наоборот. Мелисанда вышла в коридор и подошла к двери спальни Вейла. Попробовала повернуть ручку и обнаружила, что и эта дверь заперта. До чего же глупо! Она постучала в дверь и подождала. Затем снова постучала.

И только минут через пять до нее дошло: он не собирается впускать ее.

Было уже поздно, когда Джек вернулся в замок. Он едва успел спрятать свою одежду и оружие и бросился в кухню, где снова подкупил мальчика-поваренка. После чего он побежал в главный зал, где придворные уже сидели за столами и ужинали.

— Ах, Джек — сказала, увидев его, принцесса, — где это ты был и чем это ты обжег ногу?

Джек посмотрел и увидел, что дракон своим пламенем обжег его. Он начал танцевать, выделывая невообразимые фигуры.

— Я легкая неуловимая надежда — выкрикивал он. — И меня принес ветерок посмотреть на короля саламандр!..

Из «Веселого Джека»

Утром, когда Мелисанда встала, Джаспера по-прежнему не было видно. Не было его и в комнате, где они завтракали. Она поджала губы. Он что, избегает ее? Накануне она была груба с ним, вероятно, слишком груба. Она знала, что он любил Рено, и требовалось время, чтобы прийти в себя после такой горькой потери. Но прошло семь лет. Неужели он не заметил, как охота на предателя поглотила всю его жизнь? И разве она, его жена, не имеет права указать ему на это? Предполагалось, что она поможет ему найти счастье или хотя бы удовлетворение в своей жизни. После того как она столько лет любила его, после того как они поженились, было бы несправедливо отдалиться от нее. Разве он не должен был, хотя бы из вежливости, выслушать ее?

После легкого завтрака, состоявшего из булочек и горячего шоколада, Мелисанда решила, что не может весь день бродить по этому большому дому. Она похлопала себя по бедру, подзывая Мауса, и вышла в холл.

— Я иду с Маусом на прогулку, — сказала она Оуксу.

— Хорошо, миледи. — Дворецкий щелкнул пальцами, давая знак лакею сопровождать их.

Мелисанда поджала губы. Она предпочла бы погулять в одиночестве, но у нее не было выбора. Она кивнула Оуксу, распахнувшему перед ней тяжелую дверь, и вышла. Солнце спряталось за облаками, и утром было темно, как вечером. Но не это заставило ее остановиться. У входа в дом стояла миссис Фицуильям со своими двумя детьми, в руках у нее были два узла.

— Доброе утро, — поздоровалась Мелисанда. Маус скатился со ступеней и бросился к детям.

— О Боже! — сказала миссис Фицуильям. Она выглядела расстроенной, и ее глаза блестели от едва сдерживаемых слез. — Я… я не должна была беспокоить вас, простите меня. Пожалуйста, простите меня.

Она повернулась, намереваясь уйти, но Мелисанда сбежала со ступеней.

— Пожалуйста, останьтесь. Не желаете ли войти и выпить чаю?

— О! — Слеза скатилась по щеке миссис Фицуильям. Она вытерла ее, как маленькая девочка, тыльной стороной ладони. — О, вы, должно быть, считаете меня глупой.

— Совсем нет. — Мелисанда взяла ее под руку — По-моему, сегодня наша кухарка печет лепешки. Пожалуйста, входите.

Упоминание о лепешках явно заинтересовало детей, и это, видимо, повлияло на решение миссис Фицуильям. Она кивнула в знак согласия и позволила Мелисанде ввести ее в дом. Мелисанда выбрала маленькую комнату в глубине дома с балконными дверями, выходившими в сад.

— Спасибо вам, — сказала миссис Фицуильям, когда они сели. — Представляю, что вы думаете обо мне.

— Приятно быть в компании, — отозвалась Мелисанда. В комнату вошла горничная и внесла поднос с лепешками и чаем. Мелисанда поблагодарила ее и отпустила.

Затем она посмотрела на Джейми и Абигайль:

— Не хотите ли взять с собой лепешки и Мауса и погулять в саду?

Дети запрыгали от радости. И когда они вышли из дома, Джейми издал воинственный вопль и помчался по дорожке.

Мелисанда улыбнулась:

— Славные они дети.

Она налила чашку чаю и протянула ее миссис Фицуильям.

— Спасибо. — Миссис Фицуильям сделала глоток. Это, казалось, успокоило ее. Она подняла глаза, и их взгляды встретились. — Я уехала от герцога.

Мелисанда налила чаю и себе.

— В самом деле?

— Он вышвырнул меня вон, — уточнила миссис Фицуильям.

— Сожалею. — Как ужасно, когда тебя вышвыривают, будто изношенную рубашку!

Собеседница пожала плечами:

— Это уже не первый раз… и даже не второй. Его светлость подвержен приступам гнева. Он топает ногами и кричит, что я ему больше не нужна и должна покинуть его дом. Нет-нет, он никогда не бьет меня — я не хочу, чтобы вы так думали. Он просто… бесится.

Мелисанда пила чай и думала: сказать человеку, что он больше не нужен, в некотором отношении хуже, чем ударить его.

— А на этот раз?

Миссис Фицуильям расправила плечи.

— На этот раз я решила поймать его на слове и уехала. Мелисанда коротко кивнула:

— Правильно.

— Но… — Миссис Фицуильям сглотнула. — Он захочет вернуть меня. Я знаю, что захочет.

— Ранее вы говорили, что, возможно, он завел себе новую любовницу, — спокойным тоном сказала Мелисанда.

— Да. Я почти уверена в этом. Но это не имеет значения. Его светлость не любит терять то, что считает своей собственностью. Он хранит людей, как вещи, — независимо от того, нужны они ему или нет. Они принадлежат ему, и это главное. — Говоря это, миссис Фицуильям смотрела в окно, и Мелисанда проследила за ее взглядом.

В саду дети играли с Маусом.

Она глубоко вздохнула, поняв, чего на самом деле опасалась миссис Фицуильям.

— Я понимаю.

Женщина смотрела на своих детей, и в ее глазах было столько любви, что Мелисанда почувствовала себя лишней.

— Он не заботится о них, совсем не заботится. И он не добр к детям. Я должна увезти их. Просто должна. — Она посмотрела на Мелисанду. — У меня есть деньги, но я боюсь, он выследит меня. Может быть, он даже сейчас следит за мной. Мне надо найти место подальше отсюда. Где-то, где ему и в голову не придет искать меня. Я думала об Ирландии. Или даже Франции. Но я не говорю по-французски и никого не знаю в Ирландии.

Мелисанда задумалась, потом встала и подошла к письменному столу в дальнем углу комнаты, что-то поискала в нем.