– Балфур и Найджел тоже не сразу признались в своих чувствах?

– Далеко не сразу. Я слышу тяжелую поступь твоего мужа, – сказала Мэлди.

Дверь открылась, и вошел Эрик.

– Значит, тяжелую поступь? – проворчал он, глядя на Мэлди с видом оскорбленной невинности.

– Действительно, я всегда думала, что у моего мужа прекрасная походка.

– Спасибо, душа моя. – Эрик подошел и поцеловал ее в щеку.

– Видеть не могу все это! Эрик, я вернусь через час и отправлю тебя в постель. Тебе нужно отдыхать, так же как и Бетии, – выходя, строго сказала Мэлди.

Эрик сел в кресло и взял Бетию за руку. Она сонно улыбнулась.

– Мэлди дала тебе одно из своих снадобий, милая?

– Да. Плечо разболелось, после того как они переодели меня. Мне не нравится, что оно усыпляет меня, – пожаловалась Бетия.

– Сейчас тебе это полезно. Но я понимаю тебя. Мне приходилось глотать эту гадость один или два раза. Засыпая, начинаешь чувствовать себя беспомощным, понимая, что не можешь победить сон. – Эрик поцеловал ее пальчики. – Я боялся, что потеряю тебя.

– Джеймс переживал?

– Немного. Он слишком мал, чтобы понимать опасность, которая тебе угрожала, но он чувствовал, что что-то не так. Я привел его сюда только один раз – показать, что ты больна и должна оставаться в постели. Когда ты отдохнешь, я принесу его, чтобы он видел, что ты поправляешься.

Бетия изо всех сил старалась держать глаза открытыми.

– Никогда нельзя знать точно, что такой малыш чувствует и понимает. Они же не могут рассказать нам, верно?

– Гризелла почти все время была с ним. По правде говоря, он не хотел отпускать ее.

– Бедняжка, ему было страшно. Может быть, он все же помнит, что его родители болели, а потом больше не пришли к нему.

– Спи, милая. Как я уже говорил, я принесу тебе малыша, как только ты отдохнешь. Тебе понадобятся силы.

– Я понимаю. Будет достаточно разочек отоспаться. Я хочу найти в себе силы улыбнуться ему, чтобы он понял – я выздоравливаю. Думаю, это поможет.

Эрик обвел пальцем тонкие черты ее лица. Он улыбнулся, когда понял, что она заснула.

– Поможет. Мне же помогло.

– О чем ты разговариваешь с ней? – спросил Балфур, заходя в комнату.

Эрик вскочил, убедился, что не потревожил Бетию, и посмотрел на брата.

– Ты не стучал.

– Я подумал, что вряд ли смогу прервать что-либо интересное, – он скрестил на груди руки, – и был прав. Вы говорили о малыше. Так когда ты собираешься сказать ей?

– Сказать что?

– Может быть, то, что ты помираешь от любви?

– Не уверен, что это точное слово. Слепну, быть может…

– А еще и боишься, – протянул Балфур.

– Выявляешь симптомы?

– Ты знаешь, что мы с Найджелом в свое время пали жертвами этого недуга. Ты всегда был самым проницательным и разумным из нас. Не заставляй нас думать, что мы ошибались. Скажи ей.

– Может быть, я хочу быть уверен, что она не отвергнет мои чувства.

Балфур покачал головой.

– Она позволила соблазнить себя, вот тебе и доказательство. – Он поднял руку, не давая Эрику перебить себя. – Я понимаю, что ты мог соблазнить девушку одной лишь улыбкой, но Бетия не такая. Вряд ли она согласилась лечь с тобой в постель из-за одного твоего смазливого личика. Думаю, это ты понимаешь.

– Я боюсь ошибиться. Нет, не надо больше советов. Я скажу ей. Уильям мертв, а Дублин принадлежит мне. С нашими врагами покончено. Тем не менее, позволь я сам решу, когда это сделать и как.

– Тем временем набираясь мужества.

– И это тоже, – ухмыльнулся Эрик. – Странно, как такой малышке удалось добиться, что у здорового рыцаря поджилки от страха трясутся.

– Ты не первый и не последний, парень.

Бетия подождала, когда за Эриком закроется дверь, затем осторожно встала с кровати. Ничего не случилось. Она не чувствовала ни тошноты, ни головокружения, ее ноги не подкашивались, и силы вернулись к ней. Девушке захотелось закружиться по комнате. Вместо этого она одарила вошедшую Гризеллу такой сияющей улыбкой, что та недоуменно нахмурила брови.

– Что-то ты сегодня больно радостная, – сказала она, поставив принесенную лоханку с горячей водой. – Чего вскочила?

– Четыре месяца! – весело ответила Бетия и пошла умываться.

– А, – пробормотала Гризелла, меняя белье на постели. – Ты дни считаешь, что ли?

– Конечно. Хотя я могу и ошибаться, так как по мне все еще не сильно заметно.

– Зато когда станет заметно, ты начнешь толстеть не по дням, а по часам.

– Думаю, на сроке четыре месяца с малышом уже ничего не случится.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хотела убедиться, что смогу выносить ребенка, не потеряю его. Что ж, за последние две недели меня ни разу не тошнило, а малыш начал шевелиться, да так сильно, что нет никаких сомнений, что он жив-здоров. – Бетия хихикнула, когда Гризелла подбежала к ней и положила руки на живот. – Скоро у Джеймса появится братик или сестренка.

– Когда ты скажешь мужу?

– Сегодня. – Улыбка Бетии поблекла, она почувствовала, что волнуется. – Думаю, Эрик будет очень доволен. – Ее глаза удивленно расширились, когда Гризелла пробормотала несколько цветистых ругательств в ее адрес. – Ты уверена, что можешь говорить о своей госпоже в таком тоне?

– Нет, но ты никогда не ставила меня на место. Ты унижаешь хорошего парня, сомневаясь в нем. Да, да, именно так. Как ты можешь сомневаться после вашей поездки ко двору?

– Ты полагаешь, что толпа женщин, готовых броситься к его ногам, должна заставить меня верить в него?

– Не толпа, а то, что твой муж даже не взглянул на них.

Бетия не нашла что ответить на это.

– У твоего мужа хватило выдержки и сил, чтобы устоять перед искушением. Он не сводил с тебя глаз.

– Я знаю и польщена, поверь. Эрик – человек чести. Он никогда не нарушит свое слово, – откликнулась она, села на кровать и посмотрела на недовольную Гризеллу. – Я что-то опять не так сказала?

– Почему ты так думаешь? – Сарказм в голосе Гризеллы заставил Бетию нахмуриться.

– Достаточно было посмотреть на тебя. Ты точно бьешься головой об стену.

– Когда я говорю с тобой, я иногда чувствую себя именно так.

– Гризелла, ты хорошо разглядела моего мужа? – Бетию раздражало, что никто не хочет понимать причину ее сомнений.

– Он – самый красивый мужчина, что я когда-либо видела. Один взгляд на него заставляет девичье сердце биться быстрее.