Она пробормотала:

— Я только что отошла от этого автомата, который жрал мои деньги! Вы выиграли то, что я проиграла.

Я отошел, держа в руках чашку с центами, отыскал кассу, возвышавшуюся посреди пересечения проходов между игровыми автоматами. Кассирша взяла чашку и высыпала ее содержимое в машину для подсчета центов. Потом спросила, какими купюрами я хотел бы получить выигрыш…

— Мне все равно какими.

Она протянула мне пачку двадцатидолларовых бумажек.

В случае обвинения за моей спиной будут стоять две страны, но первой сведет со мной счеты Америка. Какой суд будет обвинять меня, француза по национальности, проживающего в Калифорнии и женившегося в Неваде? Существовала ли еще в штате Калифорния смертная казнь?

Глаза мои слезились от усталости, я успокаивал себя, свыкаясь мало-помалу с идеей попытаться найти девушку, которая могла бы сыграть в течение нескольких часов или нескольких дней роль Энджи. Мне даже не нужно было, чтобы она была похожа на жену, лишь бы она просто была и, возможно, смогла бы поехать со мной в Найроби через Париж и Женеву. А что потом? Это была бы уже совсем другая история…

Новички полагают, что в Лас-Вегасе легко подцепить девицу, что там они ходят толпами и что все девушки, которые потерпели неудачу в Голливуде, устремляются в Лас-Вегас в надежде найти богатого мужчину. Все это одновременно так и не так. Очень красивые девицы отбираются на высоком уровне. Их прибирают к рукам крестные отцы мафии и приберегают их для очень узкого крута крупных игроков. Непосвященные могут встретить здесь совершенно обыкновенных женщин, заблудившихся и падающих от усталости туристок, толстых женщин с полукругами пота под мышками. Они приезжают сюда, чтобы игрой заработать себе на жизнь. Есть тут и пары молодоженов, совершающих свадебные путешествия, женщины, испытывающие ностальгию по процветающим людям. Есть наемные работницы с лицами, изможденными обстановкой, когда смешиваются дни и ночи, постоянно перемещающиеся по игровым залам многочисленных казино. Есть официантки, разносящие бесплатные напитки, есть кассирши, обменивающие деньги. Здесь стремятся сделать так, чтобы турист, у которого нет мелочи, не одумался, отойдя от игрового автомата. Эти женщины и сами работают как автоматы. Будучи вынужденными постоянно работать в толпе людей, они не видят лиц.

Взглянул на часы: было уже четыре утра. Я, вероятно, должен был выглядеть как зомби. Надо было подняться в номер и постараться заснуть, а утром изобразить перед прислугой этажа присутствие Энджи. В Беверли-Хиллз Филипп будет безмятежно ждать, а Син полагает, что мы на озере Тахо. У меня было время до завтрашнего дня, до субботы, а если немного повезет, то я мог бы получить отсрочку до воскресенья.

Я стал прокладывать дорогу в одном из коридоров между игровыми автоматами. Уборщики подметали пол щетками, собирали упаковочную бумагу от стопок монет и брошенные на пол одноразовые стаканы. Они могли бы убираться так на арене цирка, собирая помет животных. Я был пьян от усталости. В кабину лифта я вошел с компанией бледно-желтых японцев. Сидевший перед контрольным монитором охранник поприветствовал меня. Я спросил озабоченно:

— Моя жена не звонила?

— Нет, мсье, она также не вызывала никого из обслуживающего персонала этажа.

— А пищу в номера проносят здесь?

— Да, мсье, под нашим контролем. Лишняя предосторожность никогда не помешает, не так ли? Клиенты, живущие на этом этаже, люди особенные.

Я услышал, как мой голос произнес:

— Естественно.

Я тоже был особенным клиентом и заслуживал особого внимания.

Я отрыл дверь, немного повозившись с упрямой магнитной картой, и бросил нежным голосом: «Хелло, дорогая». Бежевый салон не отозвался даже эхом. Я не пошел в спальные комнаты, снял пиджак, лег на диван в салоне перед темным экраном телевизора и заснул крепким сном.

Утром я проснулся поздно, около десяти часов. Мне надо было начинать готовить свое алиби. Я пошел в синюю комнату, разделся, принял душ и заказал по телефону завтрак на двоих в номер. Спустя полчаса в дверь позвонил коридорный, я надел халат, снял цепочку и открыл дверь:

— Поставьте все это на стол в столовой…

Он никуда не спешил, прежде чем поставить очередную тарелку, он долго на нее смотрел. Я в это время ходил по комнате и делал вид, что обращаюсь к жене, которая якобы находилась в ванной комнате.

— Да, дорогая, кофе подан. Налить тебе чашечку? Нет? Ты права, нам некуда спешить. Что? Подожди… повтори… Хорошо, сейчас спрошу.

Я подошел к официанту:

— Скажите…

— Да, мсье?

Официанту было лет сорок, он походил на самого маленького из пары Лорель и Харди[27], на того, кто постоянно чесал рукой затылок.

— Жена хочет быть уверена в том, что апельсиновый сок свежевыжат.

— Разумеется, мсье, мы готовим сок непосредственно перед тем, как его подать.

Я вернулся в комнату и крикнул:

— Да, дорогая, апельсиновый сок только что приготовлен.

Я проверил все мелочи этого обильного завтрака и дал этому типу пять долларов. Он ушел очень довольный.

Повесив на позолоченную ручку двери табличку «Просьба не беспокоить», я снова накинул на дверь цепочку. Я был голоден. Я ел все подряд, глотал, почти не жуя, как голодный пес: вареные яйца, ломтики сала, горячие пирожки, выпил несколько чашек кофе. Спустя несколько минут резкий приступ рвоты заставил меня все изрыгнуть обратно. Со дня смерти Энджи я не мог ничего есть. Стоя на коленях перед унитазом, я увидел плававшие там клочки бумаги. Это были обрывки набросков объявлений. Надо было успокоиться, иначе я умру. Я вытерся, оделся и спустился в подземный уровень отеля, где была расположена торговая галерея. Я купил там полную экипировку. Вернувшись в номер, я переоделся, позвонил и отдал в чистку все вещи, включая вязаное манто Энджи. Мне пообещали вернуть все вечером этого же дня.

Позвонив коридорному, я попросил его убрать со стола и прислать горничных. Апартаменты наполнились прислугой, я встал на пост перед второй спальней, где будто бы отдыхала жена. В конце концов все эти люди ушли. Перед тем как покинуть номер, я попросил на коммутаторе ни в коем случае ни с кем не соединять «мою жену, которая хочет спать». Я повесил на входную дверь табличку «Просьба не беспокоить», прошел мимо нового охранника, сидевшего перед решеткой, и вышел из отеля через боковую дверь. Распахнув ее, я очутился на пересечении улиц Бэрбери Кост и Стрип.

Утром Лас-Вегас похож на большую угрюмую деревню, которую пересекает одна широкая улица, окаймленная казино, банками, церквями для женитьбы, мотелями или гостиницами всех категорий. Игровые залы работают гам круглые сутки, но днем неоновая реклама погашена и рекламные щиты не столь агрессивны. Я пошел по улице Стрип, где в это время гуляли зеваки, семейные туристы, молодые родители, катавшие своих чад в удобных колясках. Детишки были настоящими королями тротуаров.