В домике послышалось лязганье металла и ругань воинов, дергавших дверцы шкафов.

– Ломайте, не жалейте, – крикнул правитель.

Раздался треск, затем послышались звуки открывающихся шкафов и комодов. Через несколько минут в окно полетел тяжелый табурет. Стекло с дребезжанием разбилось на тысячи осколков.

– Кидайте одеяла, – скомандовал правитель.

В окно вылетел огромный тюк. Потом по очереди начали выбираться воины, похожие на кочаны капусты из-за большого количества одежды. Правитель выдавал каждому по одеялу, в которые те сразу же заворачивались. Последний воин подал в окно целую охапку факелов. Воины тут же разожгли их при помощи огненного дара.

– Все вышли? – уточнил Алекс. – Тогда вы двое идите в лазарет, найдите дежурного целителя, пусть соберет все, что нужно для лечения обморожений. Остальные со мной во дворец. Встречаемся в обеденной зале, постучите в окно, так как входную дверь не открыть. Там Анита, она вас впустит. И осторожнее с факелами.

К счастью, в эту ночь в лазарете никто не ночевал. Всех пострадавших в борьбе с черным пятном осмотрели, оказали помощь и отпустили домой. А дежурный целитель должен был находиться в своей комнатке, где всегда тепло, так как там стоит небольшая печка, на которой лекари готовят отвары и снадобья. Александрит надеялся, что он точно жив. А вот за остальных обитателей дворца правитель сильно волновался. Особенно за престарелого Празета, жившего в самом дальнем крыле.

Алекс поспешил во дворец.

Осторожно постучав в окно, он подал Аните свой факел и залез внутрь. Следом за ним в залу забрались воины.

– Все живы, – с облегчением сказала Анита.

– Мы-то да, мы согревались, вызывая огонь на ладони, а вот за остальных беспокоимся.

Воины во главе с Алексом поспешили в коридор. Там они с содроганием увидели своих погибших товарищей, навечно застывших в боевом карауле. Низко склонив головы, солдаты немного постояли рядом с ними, а потом заторопились наверх, в жилые комнаты.

Там уже раздавались громкие вопли людей, пытавшихся выбраться из комнат. Воины осторожно отогревали металлические петли и открывали двери. Потом отдавали спасенным по одному факелу и, проверив, хорошо ли те одеты, отправляли их в обеденную залу, где уже вовсю хлопотала Анита с дежурным целителем, приведенным из лазарета.

Они смазывали обмороженные щеки и носы, накладывали повязки на посиневшие пальцы. Оказав первую помощь, пострадавших усаживали поближе к камину, предварительно плотно завернув в одеяла.

Нефелина, поняв, что дело, к счастью, обошлось без тяжелых ран, самостоятельно добралась до обеденной залы и с помощью двух воинов организовала доставку горячего питья пострадавшим. Чай налили в чайники, кастрюли, бидоны и прочие емкости, которые удалось найти на кухне. Повар с женой готовили горячие бутерброды.

Тем временем Алекс в сопровождении двух молодых солдат спешил в дальнее крыло к Празету. Старейший целитель, голова которого была практически полностью покрыта сединой, проводив жену в мир забвения, после настойчивых уговоров Алекса поселился во дворце. Он выбрал для себя самую последнюю комнату на самом последнем этаже южного крыла, хотя Нефелина хотела устроить его в спальных помещениях для членов семьи в западном крыле. Но Празет заупрямился.

Он выбрал свою комнату не случайно. Рядом располагался выход на крышу, где целители сушили на солнце травы. Празет обожал бывать там и вдыхать аромат благоухающих растений. Александрит, видя, как доволен старейший целитель, оставил попытки поселить его рядом с собой, о чем сейчас сильно жалел.

Добравшись до южного крыла, он с ужасом увидел, что и пол, и стены, и потолок покрыты толстым слоем льда. Так сильно они замерзли, видимо, из-за того, что находились прямо под крышей, на приличной высоте. Кроме того, здесь не было ни одного камина.

Скользя по ледяному полу с ловкостью конькобежца, Алекс в мгновение ока оказался около двери, ведущей в спальню.

– Празет! – закричал он. – Вы меня слышите? Отзовитесь, пожалуйста!

Он поднес факел к металлическим петлям, следя, чтобы огонь не переметнулся на деревянную обшивку. Лед зашипел, разбрасывая вокруг капли. Алекс грел петли, а молодой воин держал факел у круглой металлической ручки, чтобы отогреть замок.

– Празет, держитесь, мы идем! – крикнул Алекс.

Он протянул факел второму воину и велел первому крутить замок, а сам изо всех сил навалился на дверь. Ничего не получалось.

– Еще крути!

Воин начал вертеть оттаявшую ручку и Алекс, разбежавшись, сильно толкнул дверь плечом. Наконец она поддалась и начала медленно открываться, преодолевая сопротивление промерзших дверных петель.

Александрит ворвался в спальню и застыл на месте, сразу все поняв. Его руки бессильно повисли вдоль тела, а лоб прорезала глубокая морщина. Комната была белой от инея, на стенах и стеклах красовались ослепительные серебристые узоры. Морозный воздух холодной волной проникал в легкие, заставляя их судорожно сжиматься. Даже кровь начала медленнее бежать по венам, и все разом почувствовали нехватку кислорода и упадок сил. Хотелось сесть на холодный пол и уснуть.

Подойдя к кровати, Александрит увидел Празета, волосы которого, покрытые инеем, приобрели абсолютную белизну. Его лицо было спокойно и умиротворенно. Никаких следов боли. Он даже слегка улыбался.

Целитель был мертв…

Алекс упал на колени и положил голову на скрещенные руки Празета. После того как предыдущий правитель Манибиона, назначив Алекса своим преемником, ушел в мир забвения, именно Празет стал его учителем. Воины застыли на почтительном расстоянии, уважая горе правителя. Он стоял на коленях и вспоминал, вспоминал, вспоминал…

Вот он, еще молодой, лет двадцати, внимательно слушает Празета, который рассказывает ему, как концентрировать силу и направлять ее на источник боли. А вот Празет смеется над тем, что Алекс, пытаясь вылечить здоровенный фурункул, вместо этого вырастил рядом такой же. А потом поспешно, пока не увидел счастливый обладатель уже двух огромных прыщей, исправляет ситуацию. А вот они вместе делают уникальную операцию на ноге, исправляя сложнейший перелом. Чуткие руки Празета осторожно собирают ногу буквально по частям, складывая вместе раздробленные кости. Алекс стоит рядом, боясь дышать, и внутри у него все замирает от благоговения перед работой настоящего мастера.

Он настолько погрузился в воспоминания, что не замечал ничего. Ни того, что у него мерзнут колени и руки, ни деликатного покашливания за спиной. Ни быстрого топота в коридоре – это прибежали взволнованные его долгим отсутствием Анита с Нефелиной.

Увидев, что произошло, они осторожно подошли ближе. Нефелина присела рядом с мужем и прижалась к нему, согревая своим теплом.

– Он ушел без мучений, Алекс, – тихо сказала она.

Глядя на безмятежное лицо Празета, Нефи вспомнила, как жутко выглядел целитель, умерший от проклятия Жадеиды и испытавший перед смертью все болезни, от которых излечил людей.