Эйри раскраснелся, говорит рвано и косноязычно – чуется, рассказывает впервые. Я боюсь спугнуть миг откровенности, но спросил:

– У злых языков было имя и титул?

– Ты уловил точно, и имя, и титул, и земли граничили с нашими. Начались мелкие неприятности, нападение неведомых разбойников, что увели стадо коров. Те пропали бесследно, но у соседа, по счастливой случайности, – проговорил рыцарь саркастически, – вдруг случился невиданный приплод. Причём тёлки рожали сразу годовалых бычков!

Эйри зло сплюнул, совсем не по-рыцарски. А может, по-рыцарски, не довелось видеть их брата в походе.

– Дела у матери, леди Гильберты, шли из рук вон. Помню голодную зиму и холод пустых стен, в замке, где продано ненужное, всё, что имеет ценность. Леди Гильберта была мягка сердцем, и даже наши крестьяне жили лучше!

Стремительная горная речка близится, и я начал опасаться, Эйри не окончит рассказ. Пошёл медленно, будто устал.

– Неплохое качество для леди! – заметил я.

– Но не в тяжкие времена! – рявкнул рыцарь. – Нам не хватало мужской руки, а я был слишком мал, совсем ребёнок. – Эйри замялся. – Затем появился он. Смутно помню, как выглядел, и позабыл, а может, не знал настоящего имени. Нос горбинкой и пронзительные глаза под чёрными бровями. Он нанялся управляющим. Не знаю, как очаровал леди Гильберту… виновато мягкое, доброе сердце!

Желваки заиграли на скулах рыцаря, и я понял, были веские причины вытравить малейшую мягкость из своего.

– Очень скоро дела пошли в гору. В замке снова появились вещи взамен проданным, новые слуги, какой-то люд. На столе вдоволь еды, даже заморской! Леди Гильберта расцвела, я тогда радовался за неё, ничего не понимая. И только изредка тоска в её глазах сбивала с толку.

Вышли к берегу, река несётся так стремительно, что на острых скалах фонтаны брызг, вокруг холодный туман, отчего приятная прохлада. Мы утолили жажду, жаль, запасти воды не во что. Сели на берегу, я скинул сапоги, ступни мгновенно закоченели в холодном потоке. Эйри присоединился неподалёку.

– Да, но какое отношение имеет к мечу? – решился спросить я, видя, что Эйри умолк.

– К мечу? А-а, меч… над камином висел фамильный клинок. По легенде, им сразили каменного гиганта Аракса. Но отец не взял в поход, битва предстояла на равнине да в болотах. Так и остался, единственное, что не осмелилась продать леди Гильберта. Однажды я увидел, как управляющий берёт в руки, и в чёрных глазах разгорается жадный блеск. Я бросился с кулаками – не тронь меч отца! Он отшвырнул и крепко отмутузил, пока не видят. Я испугался, никому не сказал, но начал замечать и странных людишек вокруг, и тайные дела по ночам. Удалось выследить в подвалах, в секретной комнате под холмом.

– И что в комнате?

– Ничего особенного. Обычный кабинет колдуна – длинный стол с колбами, множество книг в шкафах, черепа и прочая гадость. И роскошное ложе в алькове! Я замер там, не в силах двинуться с места, из-за балдахина, как сейчас помню, охи и ахи. Сбежал, не желая знать, кто был там. Конечно, леди Гильберта заметила, как я переменился, стал холоден и неразговорчив, пыталась говорить про отца, что он погиб, раз столько лет нет вестей. Слова в её устах как нож в сердце, и я убегал, не желая верить ни ей, ни в его гибель.

– Это не могло продолжаться вечно… раз вы здесь.

– Да, это кончилось ровно в ту ночь, когда вернулся отец. В полночь разбудил громкий стук в ворота башни, слуги открыли с опаской. Я услышал из своей комнаты возгласы, сразу и радостные и полные ужаса. Потом голоса и шум в каминном зале, отчаянный крик. Я спустился, таясь. Отец изменился, постарел, но я узнал сразу. Хотел броситься на шею, если б не тот самый клинок в руках, показалось, залит кровью по рукоять. Но это был лишь отблеск пламени с жаровни… Помню, как сейчас, на ковре распростёрлась леди Гильберта в исподнем, рядом скорчился управляющий. И тут отец заметил меня. Ярость испарилась с лица, и самое доброе из глубин души разгладило следы страданий, года разлуки, предательство жены, всё-всё!

Глаза Эйри странно блестят, громко прокашлялся.

– Управляющий, нет, назовём своим именем – злобный колдун, фетишир – подло, но неумело ударил кинжалом прямо в спину. Отец взревел, раненный, и пошёл крушить, слепо, не видя ничего, не щадя никого. Леди Гильберта… попала на клинок. Но колдун прикрылся чашей углей, те рассыпались, а сам ловко спасся в подвал. Отец за ним. Больше не видел ни того, ни другого. Спустя время снизу бахнуло так, что посыпались пауки из-под крыши. Замок сгорел как свеча, стены обрушились, став надгробием. Меня спас старый слуга, буквально выдернул за шкирку из-под рухнувшей балки… Отправились к королю за справедливостью, но сосед по землям подсуетился, и мы неожиданно узнали: отец – колдун-малефик, а земли изъяты в казну. Никто не смотрел на слёзы, Его Величество лишь милостиво определил в пажи к юному тогда Джерону, отцу Джетсета. Много позже показалось, что встретил того колдуна, мельком, в иных странах. Погнался, но тщетно. И тогда принял обет, если не могу избавить мир от проклятой магии, то хоть от колдунов!

Эйри помолчал, добавил насмешливо:

– Теперь знаешь, насколько такие, как ты, поперёк горла! Любители поживиться за чужой счёт!

– М-да, – промямлил я, давя в себе сочувствие. Странное слово, сказанное Эйри, засело как заноза. – Мой меч действительно куплен в лавке… у нечистого на руку торговца. У кого был украден? Знаю лишь, где-то в столице.

– Если это тот самый меч, хочу знать его путь. Особенно, кто извлёк из руин, – произнёс мёртвым голосом Эйри. – Но не ценой Талисмана, конечно.

– Все мы чего-то хотим… скажите лучше, почему именно против колдунов? Разве все плохи? Пусть вам попался негодяй, ну и что?

Эйри не ответил, полез в воду. Стремительный поток ударил, распластал по камню, что выпирает как зуб из речного дна. Рыцарь собрался, кинулся к следующему. Вода послушно придавила к полированной поверхности. Я решил последовать примеру.

Посреди течения в воде вдруг мелькнули серебряные спины. Я упёрся ногами в валун и резко нырнул вперёд, руки вытянуты. Меня закрутило и бросило обратно, но меж ладоней извивается толстое чешуйчатое тело.

– Ловите! – крикнул я Эйри и метнул рыбину, он уже на том берегу.

Удалось поймать ещё одну, помельче. Ледяная вода едва не отправила на тот свет, зато освежила одежду, отмыла кровь вокруг ран.

– А ты ловок! – заметил Эйри. – Как говорят: бросишь в воду, выплывет с рыбиной в зубах!

– Будет что преподнести барону Скуму… – поддержал я рассеянно, думая об Эйри. Казалось, я должен возненавидеть, но нет. Слишком быстро завертелось и от унижений до битвы плечом к плечу всего ничего. Одна беда, Эйри вовсе не сентиментален!

Затяжной подъём на плато высосал бодрость от холодной реки. Пыхтя, преодолели последний рубеж – нагромождение скал, – и замок открылся во всей красе. Старый, не сказать древний, сложен из исполинских глыб, сам простой и понятной рыцарю архитектуры. Четыре башни по углам, на вид приземисты, но широки, сами себе крепости. Меж башен смешным заборчиком стены, и только по крышам внутренних строений, те едва торчат над зубцами, можно оценить высоту. Плато до замка заросло редкими деревьями, дубы и каштаны раскинули кроны привольно, во всю ширь.