Уменге замер, даже забыл про копьё, то покатилось поверх щита.

– Сэр Эйри, вы неправильно поняли! Мы не встаём ни на чью сторону!

– Конечно, нет, вот ещё, – согласился Нимерсат, протопал тяжёлыми шагами к стволу дуба, корень жалобно заскрипел под его задом.

– Простите, но я подумал…

– Ах, дорогой сэр Эйри! Вы – гость, и барон Скум слегка вышел за рамки. Он скор на гнев, но поверьте, к вечеру образумится, и мы вернёмся за стол!

Нимерсат согласно покивал, смежил тяжёлые веки и, кажется, захрапел!

Эйри скривился, сунул меч за пояс, привесил булаву.

– Боюсь вас разочаровать, сэры, но барон ни за что не пустит меня, а теперь и вас обратно в замок! Более того, постарается забить молотами со стен, заткнуть рот!

Храп Нимерсата смолк, веки захлопали ресницами, на добродушном лице беспокойство.

– Что заставляет вас думать плохо о бароне Скуме? Мы знаем его лет пять и…

– Сэр Нимерсат! Мню я, вы знаете барона недостаточно хорошо! Разве не очевидно, он не собирается исполнять обета!

Уменге взвился на ноги, стрельнул глазами к копью.

– Сэр Эйри! Вы переходите границы! Я не позволю марать в пыли имя нашего доброго, гм, обычно доброго хозяина! Да, мы задержались в замке, но в сердцах решимость исполнить долг, освободить Ретунию от бунтовщиков, от непонятной этой Шестёрки!

Руки Эйри мирно скрещены на груди.

– Увы, мне не остаётся иного, кроме как отрезать вам путь назад… окончательно!

Нимерсат протопал к щиту, кинул копьё Уменге. Спокойно и деловито всунул руку по локоть в петлю, пухлая кисть ухватила дубовую ручку на внутренней стороне. Трёхпудовый щит взмыл в воздух, легко, как лист пергамента.

– Что ж, сэр Уменге, будем биться по очереди с сэром Эйри! Не замараем себя бесчестьем напасть вдвоём на одного! Сэр Эйри, я безоружен, одолжите запасное? Признаться, люблю всяческие дубины и молоты!

Нимерсат продемонстрировал, как сжимает рукоять и крушит воображаемой булавой. Я заворожённо уставился на кулак с пивной бочонок. На лице Эйри бледная тень, я не поверил глазам – он устрашился!

– Сэр Нимерсат! Сэр Уменге! Вы поняли превратно! Да и не смогу поднять меч на спасших меня!

Уменге изобразил мысль на лице, заскрёб пятерней в шевелюре.

– Признаться, вы запутали окончательно. Слова ваши благородны и делают честь, но намерения смутны и подозрительны.

– Позвольте всё прояснить. Шестёрки больше нет! – воскликнул Эйри, глядя, как Нимерсат разминает суставы и зачем-то уши.

– Как нет?! – выпалили приятели хором.

– Увы, или к счастью, но мой сюзерен, принц Джетсет, схлестнулся в смертельной битве. И мы одержали верх! Народ Ретунии и знатные лорды желают видеть принца коронованным.

Щит рухнул вновь, сверху опустился Нимерсат, огромные ладони поверх головы, застыл как оплывшая гора. Уменге усиленно жестикулирует, подаёт знаки приятелю. Мне почудились: «он не в себе», «покончим с этим» и «может, правда?». Эйри замер как кролик перед удавами, что пытаются вспомнить, обедали или нет.

– Едва донёс весть до барона, тот обвинил во лжи! Чую, сделает всё, чтобы рыцари не узнали правду, – продолжил увещевать Эйри. – Не пустит в замок ни меня, ни вас!

Нимерсат отнял ладони от лица.

– Опять! Опять, сэр Уменге, мы всё проели, не постесняюсь сказать, прожрали! Какие подвиги мыслились, маячили, протяни руку! Сэр Эйри молодец, хапнул с лихвой, не так ли?

На Уменге жалко смотреть, выглядит как бедняк, уронивший последнюю монету в выгребную яму. Эйри воскликнул:

– Э-э… дорогие сэры! Если речь о подвиге, найдётся достойная замена.

Три пары глаз напряжённо уставились на рыцаря. Эйри расслабленно продолжил:

– Разумеется, вы слышали о легендарном Золотом Талисмане. Нет? Не беда…

Лишь когда воодушевлённые рассказом рыцари утопали в сторону пика, я смог спуститься с ветвей. Зашагал, фальшиво насвистывая, по тропинке к подножию пика. За полдень, даже вечереет, с гор потянуло холодком. Но куда ледянее внутри от мысли, что Талисман достанется этим людишкам!

Очень скоро тропинка меж одиноких дубов растворилась окончательно, но заблудиться трудно, вот она – вершина. Лишь бы не выскочить к вертикальной стене или в тупик ущелья.

Гора вырастает с каждым шагом, накатывает лёгкое разочарование. Не так высока, чародей мог выбрать что-то посущественнее для Талисмана. На подступах снова тропа, узкая, для пешего ходу, едва появилась, тотчас делится на две. Налево вверх обрывистая, направо вверх утоптанная и шире. Слуги говорили про тайную пещеру, но поди разбери где искать. Я прищурился, пригляделся к склону. Левая забирает круто, правая вьётся понизу. Я свернул налево.

Горным козлам интересно живётся, пусть недолго. Я успел обдумать сию глубокую мысль, вися на кончиках пальцев, всем телом жмусь к склону. Вниз пропасть, вверх пропасть и неширокая трещина, едва хватает всунуть пальцы. Сперва опора для ног была, закончилась камнем, что так легко обрушился на последнем шаге. Кто знал, что тропа истает на полпути?!

Трещина идёт дальше, вокруг небольшого выступа. Что за краем не видать. Осторожно смещаюсь, пальцы левой руки на краткий миг разжались, я повис на правой. Потряс, покрутил запястьем и снова вцепился в каменную щель. Теперь правая. Я впервые возблагодарил предков за лёгкий вес и крепкие жилы и цепкие когти, что позволяют висеть, а не приземлиться мешком требухи всмятку.

За выступом щель, смог закинуть ногу, втиснулся весь. Двухвостка размером с палец пробежала по потолку возле носа. Иди, иди отсюда! Тонкие волосинки защекотали вдруг, лапки по-хозяйски щупают то ли гостя, то ли обед. Фу! Мерзкое создание. Не удержался, чихнул, насекомое вылетело вон. Извиваясь как червь, лезу, щель с небольшим уклоном ведёт наверх, потолок всё выше. Я встал на четвереньки, в полный рост – и щель переходит в тёмный зев пещеры. Оглянулся, скальный выступ с трещиной закручен улиткой внутрь склона горы так, что пещера действительно тайная, вход различим только в дюжине шагов, надо иметь и смелость, и безрассудство проследовать моим путём.

С собой ни факела, ни толики магии. Постоял спиной к свету, пока привыкают глаза. Из тёмного зева сыро и холодно, ватную тишину прорывает звук, похожий на капли, вторит слабое эхо. Под ногами почти ровный пол, стены с отметинами, похожи на след зубила. Я шагнул в черноту как в омут. В кромешной тьме жутко, но, если смотреть чувствительным краешком глаза, впереди слабое свечение. Вертя головой, приблизился, свет откуда-то сверху. Пальцы нащупали полированную дыру, ровный прямоугольник. Световые шахты гномов! Помнится, Роуди сказывал.

Зря вспомнил мертвеца, сразу за спиной чудится надсадное дыхание, и липкие, в остатках плоти пальцы вот-вот хватанут за шиворот. Я слепо сделал шаг, другой. Штанины что-то коснулось, я отпрянул назад и вбок, по шее ударило, за шиворот скользит холодное и склизкое. Я заорал и бросился через лабиринт проходов. Остатков рассудка хватает лишь выставить руки не расшибить лоб. Не помогло, носок сапога зацепился, и я полетел кубарем. Не вставая, рванул на четвереньках, и только тогда приложило лбом.