– Да красавица, красавица, – захихикала кикимора, и прищёлкнула пальцами. Из-за куста вылетело большое зеркало и встало передо мной. И в зеркале я увидела красивую и сильную волчицу. Серая шерсть – более светлая на носу и темнеющая к загривку, большой чёрный влажный нос, острые зубы, мощные лапы – мне определённо нравился мой вид. Я села на задние лапы и, подняв морду к небу, завыла от переполняющего меня звериного восторга.

Стоящие рядом люди засмеялись, чем вызвали моё неудовольствие. Я наморщила нос и тихо зарычала.

– Но-но! – пригрозил болотник. – Порычи ещё – мигом обратно в человека превращу!

– Пошли, – пролаяла я. Даааа… а вот говорить было неудобно. Ну, да ладно, не лекции же мне читать на болоте.

Я развернулась и принюхалась. И почувствовала очень слабый, почти уже исчезающий, запах прошедшего здесь человека. Ещё бы немного, запах бы совсем исчез, развеянный ветром, и даже моё превращение не помогло бы его найти. Хотя… у меня же есть талисман. Кстати, а где он?

Не успела я о нём подумать, как почувствовала резкий ожог и, подняв лапу, увидела камушек, прочно прилипший к густой шерсти. «Ну, что, веди меня, мой талисман!» – подумала я, сильным прыжком перепрыгнула на ближайшую кочку и попыталась обернуться, чтобы посмотреть, идёт ли за мной болотник, но почему-то мне это не удалось.

– Нет в мире совершенства, – проворчала я, вспомнив, что у волка шея не ворочается и, чтобы посмотреть назад, ему надо повернуться как минимум, на полкорпуса. Но болотник сам понял, что меня беспокоит, и появился прямо передо мной. Он спокойно шагал по топи, словно по асфальту, и я позавидовала этому его умению. Хотя, если честно, мне даже нравилось принюхиваться к окружающим меня запахам, взмывать над болотистой жижей и птицей перелетать с кочки на кочку, отталкиваясь мощными лапами от мшистых пригорков. Никогда в жизни я ещё не чувствовала себя такой свободной и сильной.

Не знаю, почему, но Стэнн шёл не по прямой. След петлял, то возвращаясь назад, то кружась вокруг одного места. Пару раз я вообще его теряла, и мы начинали прочёсывать болото зигзагами, пока я снова не начинала чувствовать знакомый запах.

Кое-где встречались почти сухие полоски земли. Почва на них тоже пружинила и колыхалась, но не проваливалась, и пару раз я отлёживалась на этих островках, тяжело дыша, давая отдых усталым лапам.

Не знаю, сколько мы шли – может, час, а может, два или три – я забыла о времени, в моём нынешнем обличье оно не имело для меня значения, – но внезапно болото кончилось, и после очередного прыжка я оказалась на твёрдой земле.

– Стой! – скомандовал болотник. – Дальше я не ходок. Да и тебе нельзя. Тут деревня близко, увидят волка – пристрелят. Давай-ка я тебя обратно превращу. Дальше без меня пойдёшь.

Я покорно села у небольшого кустика. Болотник снова залопотал, затопал, замахал руками… и я вскочила с мокрой и холодной травы, поспешно отряхивая джинсы, чтобы они не намокли окончательно. От резкого подъёма закружилась голова. Я посмотрела на землю, оказавшуюся неожиданно далеко от лица и удивилась: какая я, оказывается, высокая.

– Спасибо вам, – поблагодарила я деда. – Без вас бы я болото не прошла.

– Чем мог – помог, – развёл руками болотник. – Прощевай.

И – исчез, словно растворился в болоте. Я даже попрощаться с ним не успела.

– Прощевай, дедушка, – пробормотала я и посмотрела на талисман: – Ну, что, милый мой, куда ж мне дальше-то идти?

И почувствовала, что Стэнн сидел здесь, под кустом, около которого я стояла. И сидел довольно долго. Кажется, память потихоньку начала к нему возвращаться, потому что снять головную боль себе он всё-таки сумел. Я принюхалась, пытаясь узнать, куда же он пошёл дальше… и рассмеялась:

– Быстро же у меня волчьи повадки укоренились.

И вышла из-под сени деревьев на просёлочную дорогу, ведущую к виднеющейся у горизонта деревеньке. Потоптавшись на месте, поняла, что Стэнн в деревню решил не заходить, и пошла по дороге вдоль леса. Но не успела я пройти и десятка шагов, как вдруг услышала радостный крик:

– Вон она!

И через секунду меня обнимали три пары рук, хлопали по плечам, вертели в разные стороны и пару раз даже поцеловали. Пару – потому что Нэйтас, к которому я повернулась после крепкого поцелуя Ефросиньи Анисимовны, внезапно смутился и целовать меня не стал. Я сама чмокнула его в щёку и спросила:

– Как же вы меня нашли?

– Да кикимора подсказала, – объяснила Баба Яга. – Мы тебя в первый-то момент потеряли, не поняли, куда ты пропала, а когда на болото явились, вы с болотником уже ушли. Кикимора с ним связалась, договорилась, что он сообщит, в каком месте вы из болота выйдете. Вот мы тут по округе три часа и топтались в ожидании его зова. Нэйтас извёлся весь, всё норовил за тобой на болото сигануть, еле удержали.

– Ой, и правильно сделали, что удержали! – воскликнула я. – Там людям не пройти. Топь сплошная.

– Ну, ты же прошла, – подал голос дед Горыныч.

– Я? – переспросила я и мрачным, замогильным голосом продолжила: – А кто вам сказал, что я – человек?

Нэйтас встревожено посмотрел на меня, провёл передо мной руками и ойкнул.

– Что? – удивилась я. – Увидел что-то? Я всё ещё не человек?

– Сейчас – человек, – успокоил меня колдун. – Но до этого…

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовалась Баба Яга. – Кем она была, раскрой тайну?

Я тоже с интересом посмотрела на парня: неужели сможет определить.

– Каким-то зверем. Я не знаю, как он у вас называется. Сильный зверь.

– Молодец, – с уважением посмотрела я на него. И пояснила выжидательно глядящим на меня Ефросинье Анисимовне и Степану Ильичу: – Оборотнем я была. Волком. Точнее, волчицей.

И мечтательно протянула:

– Краси-и-и-вой! Видели бы вы меня, как я там с кочки на кочку скакала. Нет, не скакала – птицей летала. Эх…

И вернулась, как говорится, на грешную землю:

– Ладно, надо Стэнна искать.

И опять восторженно оглядела окружившую меня компанию:

– Если бы вы только знали, как я рада вас видеть! Я ведь думала, что мне одной дальше идти придётся.

– Да разве ж мы тебя бросим! – улыбнулась Ефросинья Анисимовна, и мы пошли по пыльной дороге, идущей через пшеничное поле. Солнце палило так, что очень скоро мне захотелось раздеться, но в присутствие Нэйтаса и деда Горыныча это было невозможно. Купальника на мне не было, а щеголять перед ними в нижнем белье как-то не хотелось.

– Фу-у-у, жара, – протянул Степан Ильич, вытирая пот со лба. – Давайте отдохнём чуток.

И он махнул рукой на стоящее на краю поля одинокое дерево.

– И то верно, передохнуть надо, – согласилась Ефросинья Анисимовна.

– Да мы, вроде, туда и идём, – кивнула я. – Кажется, Стэнну пришла в голову такая же мысль.