И тут след закончился.

Я резко остановилась и начала топтаться на месте, как собака, потерявшая нюх.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросил Нэйтас.

Ушедшие было вперёд, спутники тоже остановились и обернулись.

– Не знаю, – испуганно ответила я. – След пропал.

– Как – пропал? – удивилась Баба Яга.

– Так. Взял и пропал. Я его не чувствую. Он словно в воздух взлетел, и исчез. Я не знаю, где его искать, – запаниковала я.

– Тихо, тихо, девонька, – успокоительно проговорил дед Горыныч. – Не мог он взлететь. Скорее всего, его попутка подобрала.

– А попутка – это что? – встревожено спросил Нэйтас.

– Машина. Скорее всего – грузовая. Сел он в кузов, поэтому тебе и показалось, что он взлетел.

– И что теперь делать?

– Ну, что делать… Пойдём по дороге, должна же она нас куда-нибудь вывести. А там, может, след снова появится. Только сначала всё же отдохнём немного, да поедим. Время-то к двум часам подходит.

Вздохнув, я согласилась с доводами деда. После прогулки по болоту я тоже здорово проголодалась, да и отдохнуть бы мне не мешало: хоть и была я сильной волчицей, но три часа прыжков по кочкам даром не прошли: и ноги, и руки ныли основательно.

Устроившись в тени дерева, баба Яга достала из своей сумочки скатерть, разложила её между корней и трижды стукнула по ней костяшками пальцев:

– Давай, красавица, корми нас.

И на скатерти появились тарелки с пирогами и кувшин с вишневым компотом.

– Скатерть-самобранка, – зачарованно протянула я, не сводя глаз с этого чуда. – Здорово!

И обернулась к Ефросинье Анисимовне:

– Вы её всегда с собой носите?

– Нет, конечно, – ответила она, разливая компот по одноразовым пластиковым стаканчикам. – Только когда не уверена, что смогу домой к обеду вернуться. Это же лучше, чем всякими гамбургерами желудок забивать.

– Угу, – согласилась я. Сказать что-то более членораздельное я не смогла: рот был забит моим любимым рыбным пирогом.

– Вкусно? – улыбнулась Баба Яга. – Она у меня мастерица.

И ласково погладила ладонью вышитый край скатерти.

После сытного и вкусного обеда, прислонившись к стволу дерева, я опять задумалась, что же нам делать дальше? Как искать Стэнна? И, сама не заметила, как задремала.

И увидела Стэнна. Он шёл по неширокой улице, мимо стандартных пятиэтажек – построек эпохи развитого социализма, а рядом с ним шагала молодая женщина лет тридцати: полненькая, рыжая, с густыми вьющимися волосами, в простеньком летнем сарафанчике, с небольшим рюкзачком за плечами. Она о чём-то увлечённо рассказывала Стэнну, а тот кивал и – улыбался своей светлой, открытой улыбкой. Так, как раньше улыбался только мне.

– Это ещё что? – я подскочила от собственного крика и огляделась. Я по-прежнему сидела под деревом, вокруг меня стояли мои друзья и встревожено глядели, как я возмущённо глотаю воздух.

– Что случилось-то? – спросил дед Горыныч. – Ты чего так орёшь?

Я встала и растеряно развела руками:

– Я его ищу, а он, понимаете ли, с какой-то рыжей бабой гуляет. И довольный такой! Может, мне можно его уже не искать? Не мешать его зарождающемуся счастью?

– Не ерунди, милая, – махнула рукой Ефросинья Анисимовна. – Тебе это просто приснилось.

Я упрямо сжала губы и замотала головой.

– А если и не приснилось, то мало ли что за женщина там могла оказаться?

– Ага. Сестра двоюродная нашлась, – съязвила я. – Которую он ещё в детстве потерял. Сейчас будут песни и пляски до утра, как в индийском кино.

– Ну, зачем сразу – сестра? – укоризненно качнула головой Баба Яга. – Может, он у неё дорогу спросил.

– До Москвы? И она радостно побежала ему её показывать?

У меня даже слёзы выступили от досады:

– Нет, ну как это называется? На пару дней всего одного оставила!..

– Перестань истерики закатывать! – рассердился Горыныч. – Ничего ещё не знаешь, а уже шумишь. Пошли дальше искать! Найдёшь – спросишь.

– Спрошу! – угрожающе согласилась я и двинулась к дороге. Баба Яга поспешно убрала скатерть-самобранку обратно в сумку, и наша дружная компания зашагала по пыльному просёлку.

Я шла, и грустные мысли окутывали меня плотным туманом. Да, я знала, что Стэнн любит меня, что он мне верен… но это тот Стэнн, из Лэнмара. А здесь он потерял память и, скорее всего, меня не помнит. И о своей любви ко мне тоже не знает. А та девчонка – молодая, симпатичная, весёлая. Из его нынешней жизни… Я снова вздохнула и решительно тряхнула головой: как бы там ни было, а найти его всё равно надо, пока его Гэттор не обнаружил. А там уж разберёмся как-нибудь. К тому же амнезия22, полученная в результате травмы, часто бывает временной, и память может вернуться в любой момент. Остаётся только надеяться, что случится это прежде, чем Стэнн на этой красотке жениться надумает.

– Слышь, Селена, – догнал меня дед Горыныч. – А, может, ты у талисмана своего поспрашиваешь, куда нам идти?

– Спрашивала, – вздохнула я. – Не говорит. След нужен.

И обернулась к Ефросинье Анисимовне:

– Стэнн сейчас в каком-то городе. Может, просто телепортируемся в ближайший, проверим, нет ли его там?

– Давай, – согласилась та, и через мгновение мы оказались в придорожных кустах у въезда в город.

– Хорошее приземление, – проворчала я, выбираясь на дорогу.

– А ты хотела сразу на центральной площади очутиться? – усмехнулась Ефросинья Анисимовна. – Нет уж, давай-ка ножками пройдёмся, оглядимся, может, след почувствуем.

Мы пошли по шоссе, зашли в город и, едва дошли до первого дома, как я почувствовала след Стэнна.

– Нашла! – радостно воскликнула я и быстро пошла вперёд.

Хотя, нет, не вперёд. След вдруг свернул во двор небольшого деревянного дома. Я нерешительно остановилась перед калиткой: не будет ли наше появление воспринято, как вторжение в личную жизнь и не напугаем ли мы хозяев, вломившись такой толпой. Пока я топталась, не зная, что предпринять, из-под забора соседнего дома высунулась любопытная чумазая мордочка, а потом и весь мальчишка выбрался из самодельного лаза. Мальчишке было лет восемь от силы. Худенький, грязный, лохматый, он производил впечатление юного бродяжки.

– Ты кто? – улыбнулась я ему, всем своим видом стараясь показать, что я – тётя добрая и бояться меня не надо. Но мальчишка, судя по всему, и так был не из пугливых.

– Я – Витька. Я там живу, – махнул он куда-то вдаль.

– А здесь тогда чего делаешь? – удивилась я.