Я внимательно наблюдал, как Барак отреагирует на снисходительную похвалу, более уместную в устах хозяина, разговаривающего с наемным работником. Но мой самоуверенный напарник не выказал никаких признаков недовольства и лишь кивнул в ответ. Я решил продолжать в том же духе.

– Я уже говорил вам о том, что сегодня утром посетил семейство Уэнтвортов?

– Да.

– Скажите, вы способны открыть замок без помощи ключа?

– Смотря какой замок, – ухмыльнулся Барак, недоуменно вскинув бровь.

– Я думаю, с этим замком вы справитесь без особых затруднений, – заверил я и рассказал ему о разговоре, который произошел сегодня утром в доме сэра Эдвина. Барак присвистнул, когда я упомянул о скверном запахе, идущем из колодца.

– Так вот, я думаю, нам с вами стоит ночью пробраться в сад и сбить замок с колодца. А потом было бы неплохо, если бы вы спустились вниз и посмотрели, что к чему. Вам понадобится веревочная лестница.

– Клянусь смертью Господа нашего, подобное поручение никак не отнесешь к числу легких, – с нарочитым смехом заметил Барак.

– Полагаю, оно ничуть не более трудное, чем то, что дал мне граф. Ну что, согласны? Вы ведь помните о нашем уговоре? Помните, что обещали помочь мне в расследовании дела Уэнтвортов?

– Так и быть, я попытаюсь разобраться с этим проклятым колодцем. К тому же я чувствую себя виноватым перед вами. Кажется, я едва не поссорил вас с другом.

Я понял, что в устах Барака подобные слова почти равнозначны извинению.

– Ничего, Гай слишком умен, чтобы придавать значение подобным выпадам, – кивнул я.

Как раз в этот момент лодка с тентом остановилась у причала, высадив двух хорошо одетых фламандских купцов. Мы с Бараком заняли их места, и лодочник направился к противоположному берегу. Передвигаться по гладкой темной воде, дышавшей свежестью и прохладой, было истинным наслаждением. У берега на воде качались несколько величавых лебедей, над нашими головами с криком носились чайки. С нарядных парусников, сновавших вокруг, то и дело доносились взрывы смеха.

– Завтра вы будете выступать в суде против Билкнэпа? – осведомился Барак.

– Не напоминайте мне об этом. Боюсь, для того, чтобы как следует подготовиться, мне придется не спать всю ночь. Но наконец у нас появится возможность задать Билкнэпу несколько нелицеприятных вопросов.

– Скажите, а в чем состоят привилегии барристеров высшего ранга, подобных Марчмаунту?

– Только барристеры высшего ранга имеют право выступать в Палате гражданских исков. Их не так много, и назначают их судьи. А сами судьи обычно выходят из барристеров.

– Я вижу, вы неплохо разбираетесь в этом вопросе. Хотя сами до сих пор не барристер.

Я пожал плечами.

– Подобные назначения, как правило, решаются путем бесконечных интриг и протекций, а я до всего этого не охотник.

Тут резкий звук барабана заставил меня вздрогнуть. Лодки, плывущие по середине реки, врассыпную бросились прочь, уступая дорогу барке под роскошным балдахином. Множество гребцов в королевских ливреях проворно орудовало веслами под неумолчные раскаты барабана. Наша маленькая лодочка раскачивалась на волнах, поднятых королевской баркой; подобно всем прочим, мы сняли шляпы и склонили головы. Балдахин и плотно задернутые занавески не позволяли рассмотреть короля. Я подумал, что, возможно, сейчас рядом с королем находится Кромвель или Кэтрин Говард. Барка направилась вверх по реке, к Уайтхоллу.

– Говорят, если на трон взойдет новая королева, в церквях опять начнут молиться по-старому, – заметил лодочник.

– Может быть, – проронил я с непроницаемым видом.

– Все эти перемены только в тягость простым людям, – изрек лодочник и вновь налег на весла.

Мы высадились на саутуоркском берегу и направились вверх по ступеням спуска. Громада Винчестерского дворца маячила у нас перед глазами. Я на минуту остановился, чтобы перевести дыхание, и окинул взором величественное здание, построенное в норманнском стиле. Застекленное окно-розетка невероятных размеров сверкало в лучах яркого солнца. Епископу Винчестерскому принадлежала большая часть Саутуорка, включая и публичные дома. Дворец являлся лондонской резиденцией епископа, и ходили слухи, что этой весной король частенько обедал там в обществе Кэтрин Говард. Я вздохнул, размышляя о том, какие заговоры против Кромвеля плелись в этих стенах.

Барак резко свернул и направился к кварталам бедных домов, тянувшимся на восток. Я следовал за ним.

– Когда-нибудь прежде вам доводилось бывать в Саутуорке? – осведомился он.

– Нет.

И в самом деле, я множество раз проезжал по дороге, ведущей в Сюррей, но никогда не углублялся в эти узкие улицы, служившие прибежищем ворам и шлюхам. Судя по тому, как уверенно шагал мой напарник, он чувствовал себя здесь как рыба в воде. Барак наградил меня язвительной ухмылкой.

– А в публичных домах вам доводилось бывать?

– Да, – кратко ответил я. – Только рангом повыше.

– А, из тех, где есть свой сад со множеством укромных уголков.

– Когда я был студентом, мне приходилось довольствоваться обществом шлюх.

– Саутуоркские гусыни мигом превратятся в кротких пташек, стоит им догадаться, что они имеют дело с законником, – предупредил Барак. – Так что нам ни словом, ни намеком нельзя дать понять, что нас привело сюда отнюдь не желание потешить свою плоть. Иначе вы и моргнуть не успеете, как все девки разбегутся прочь. Поверьте, здесь вам лучше выполнять мои указания, – заявил он, сопроводив свои слова серьезным взглядом.

– Хорошо, будь по-вашему. Распоряжайтесь.

– Тогда снимите мантию, а то она отпугнет здешних обитательниц. Сделаем вид, что мы обычные посетители, которые переправились через реку, чтобы немного развлечься. Я выдам себя за вашего слугу. Хозяйка, как водится, пригласит нас выпить в обществе девочек. Если она предложит какие-нибудь кушанья, не отказывайтесь, какой бы высокой ни показалась вам цена. Публичные дома, где шлюхи дешевы, делают деньги главным образом на вине и закусках.

Я послушно снял мантию и запихал ее в сумку. Откровенно говоря, избавиться от нее было для меня большим облегчением.

– После того как мы выпьем и закусим, я попрошу пригласить Бэтшебу Грин, скажу, нам ее рекомендовали с наилучшей стороны. А потом вы подниметесь в ее комнату, останетесь с ней наедине и как следует ее расспросите. Только смотрите, не слишком увлекайтесь. Эти публичные дома – настоящие рассадники французской болезни. Так что будет лучше, если ваше общение с этой особой ограничится разговорами. – А почему вы так уверены, что Бэтшеба Грин сейчас работает?

– Я приплачиваю нескольким уличным мальчишкам за то, что они следят за подобными заведениями. Благодаря этому удается узнать немало любопытного, – сообщил Барак, понизив голос. – Например, некий государственный муж, клерикал, известный своим благочестием, частенько посещает один из особенных публичных домов – тех, где гостям предлагают мальчиков. Сами понимаете, для милорда подобные сведения просто бесценны.