600 гр. хлеба. Оплата наличными начальниками эшелонов, которым прошу выдать по[д] отчет необходимые средства на весь путь»[552].

Эти нормы в целом выполнялись; порою выселяемые даже выкидывали в окна вагонов казавшийся им «невкусным» хлеб. Об этом, в частности, упоминается в письме одного из депортированных. «Путь продолжался мимо Вологды, Кирова, Молотова, Свердловска. Это было то единственное время, когда кислый русский хлеб выбрасывался в окна…»[553]

Если мы еще раз обратимся к данным о движении эшелонов с депортируемыми из Эстонии (табл. 12), то получим исчерпывающий ответ на вопрос, имела ли место массовая смертность среди депортируемых. Рассмотрим несколько конкретных случаев. Вот эшелон № 286. 17 июня он был отправлен из Таллина, неделю спустя, 23 июня, прибыл в Новосибирск. При выезде из Таллина в эшелоне имелся 781 депортированный, по прибытию в Новосибирск — 778, трое сданы в пути.

Эшелон № 287 отбыл из Таллина 20 июня и из-за начавшейся войны добирался до Новосибирска две с половиной недели. При отправлении в эшелоне было 786 человек, по прибытии на место — 783, еще трое были сданы в пути. «Сданы в пути», кстати говоря, вовсе не значит «умерли». С поездов снимали либо в случае серьезной болезни, либо в случае какого-нибудь правонарушения.

А вот информация о тех эшелонах, которые перевозили не выселенных, а арестованных.

Эшелон № 290 из Таллина был направлен в Старобель-ский лагерь (Ворошиловградская область). Сколько из пункта назначения выехало, столько в пункт назначения и прибыло — 994 человека, которых потом тем же эшелоном отправили в Севураллаг.

Эшелон № 291 численностью в 1666 человек прибыл на станцию Бабынино Тульской области также без потерь, однако во время конвоирования в Юхновский лагерь при попытке к бегству был убит бывший офицер эстонской армии.

Так что распространяемые Департаментом прессы и информации МИД Эстонии заявления о том, что «люди стали умирать уже по дороге в Сибирь»[554], не соответствуют действительности. Массовой смертности среди высланных из Эстонии в пути не наблюдалось.

2.7. Судьба депортированных

Официальная эстонская историография утверждает, что большая часть депортированных впоследствии погибла. «Большинство депортированных было вывезено в Кировскую и Новосибирскую области, — читаем мы в «Обзоре». — Там от голода и болезней погибло около 60 % женщин и детей; более 90 % мужчин, арестованных и отправленных в ГУЛАГ, погибло или было убито»[555].

Однако подобные заявления выглядят предельно сомнительно.

Прежде всего не соответствует действительности утверждение, что всех мужчин арестовали, а женщин и детей — депортировали. Согласно постановлению ЦК ВПК(б) и СНК СССР от 16 мая 1941 г., аресту подлежали не мужчины вообще, а участники антисоветских организаций, «бывшие» и уголовники[556]. Среди этих категорий были и женщины: «Примерно 3000 мужчин и 150 женщин были отделены и других и помещены в лагеря», — читаем мы в «Рапортах»[557]. Точно так же высылке в отдаленные районы СССР подлежали не «женщины и дети», а члены семей арестованного антисоветского элемента[558]. Члены семей — это далеко не только женщины и дети; например, в Новосибирскую область в ходе июньской депортации из Эстонии было выслано 269 мужчин, 687 женщин и 663 ребенка[559].

Это, конечно, мелочь, но мелочь характерная, свидетельствующая о пренебрежении научной точностью. Гораздо интереснее то, что действительности не соответствуют данные о гибели 60 % ссыльных и 90 % арестованных.

Начнем с арестованных и отправленных в лагеря ГУЛАГа. Вот что пишет об их судьбе Март Лаар: «Большинство арестованных мужчин были направлены в лагеря Старобельска и Бабино, небольшая часть сразу же была отправлена в тюремные лагеря Кировской области. Однако заключенные, направленные в Старобельск и Бабино, в результате быстрого продвижения немецких войск оказались в районе боевых действий, поэтому были сразу направлены в военные лагеря Сибири. Из-за морозов, плохого питания и непосильных принудительных работ уже в первую сибирскую зиму скончалась большая часть арестованных. В конце 1941 г. в военных лагерях стали действовать комиссии по расследованию, которые проводили допросы и выносили смертные приговоры на местах. На основании таких приговоров многие заключенные были расстреляны. К весне 1942 г. из почти что 3500 мужчин, отправленных в тюремные лагеря, осталось в живых около 200»[560].

В этом отрывке правда и ложь перемешаны друг с другом. Арестованные во время депортации действительно были направлены в Старобельский и Юхновский лагеря (Лаар ошибочно называет последний «Бабино» — по всей видимости, из-за того, что в Юхновский лагерь арестованные доставлялись через железнодорожную станцию Бабынино), а после этого — в «сибирские» лагеря. Однако вопреки утверждениям Лаара, эти лагеря не были «военными». Это были обычные лагеря ГУЛАГа — например, Севураллаг. А вот дальше идет сплошная ложь.

Мы уже обращались к статистическим данным о наличии заключенных-эстонцев в лагерях и колониях ГУЛАГа. Посмотрим на эти данные еще раз.

Таблица 12. Наличие эстонцев в лагерях и колониях ГУЛАГа, 1941–1943 гг.[561]

К концу 1941 г. в системе ГУЛАГа находилось более 7 тысяч эстонцев, 3,2 тысячи которых были направлены в лагеря в результате июньской депортации. К концу следующего, 1942 г. это число уменьшилось на 1600 человек — примерно до 5,5 тысяч. Среднестатистический показатель смертности для заключенных ГУЛАГа в 1942 г. — 24,9 % (см. табл. 7); то есть из 7 тысяч человек погибло примерно 1750. Разница между балансом заключенных и расчетной смертностью свидетельствует о том, что в течение 1942 г. к заключению в лагеря было осуждено еще не менее 200 эстонцев. За весь 1941 г., как мы помним, умерло около 450 эстонцев. Таким образом, общее количество всех умерших заключенных-эстонцев во второй половине 1941-го — 1942 г. составляет чуть более 2 тысяч человек, в то время как в официальной эстонской историографии утверждается, что только из арестованных во время июньской депортации уже к весне 1942-го умерло почти 3 тысячи.

Как видим, утверждения о практически поголовной смертности арестованных во время июньской депортации являются очередной ложью. На самом деле расчетная смертность для этой категории в 1941–1942 гг. составляет примерно 900 человек. С учетом смертельных приговоров это число может увеличиться до тысячи — но никак не до трех[562]. В целом же за 1941–1953 гг. расчетная смертность среди арестованных во время июньской депортации составляет около 1900–2000 человек.

Теперь обратимся к ссыльным эстонцам, которых, как мы помним, было 5978 человек. Две трети из них,